Книга Легион призраков - Маргарет Уэйс

Но возвращение к Дайену теперь мало поможет мне. Зло уже совершилось. Он никогда не поверит, что я не была в сговоре с моей матерью. Он навсегда утратит доверие ко мне, перестанет уважать меня, и мне не в чем будет упрекнуть его. И если что-нибудь случится с той женщиной, которую он любит, то обвинит он в этом меня. И возненавидит меня за это – навсегда. – Вздрогнув, Астарта подняла с пола цветок и разгладила его лепестки. – Я вижу в этом твой указующий перст, Благословенная Владычица. Я знаю свою мать. Она замышляла убийство этой женщины втайне от меня. И я никогда не узнала бы о ее замысле, если бы Ты не привела меня сюда. Я не хочу обманывать Тебя, Святая Матерь, не хочу обманывать своего мужа… или себя. – Поднявшись с колен, Астарта благоговейно склонила голову перед статуей, глаза которой светились теплом и одобрением в мерцающем свете алтаря. – Мои помыслы чисты, Святая Матерь. Даруй мне силу.

Она ушла в свои апартаменты, отведенные специально для нее в Храме Богини. Из-за «солнечных возмущений» Астарта не могла установить связь с Блистательным Дворцом, но надеялась, что ей удастся отправить послания в другие места галактики.

На пути в свой личный центр связи королева совершила необычный поступок. Он остановилась, чтобы отдать дань уважения – молитвой и подношением золотого кинжала с украшенной самоцветами рукоятью – статуе Богини-Воительнице, царившей в ее личной маленькой и темной часовне.

Глава пятая

Одинокий космоплан летел в необитаемую часть галактики, туда, где согласно имеющимся данным не было ни людей, ни инопланетян.

Этот космоплан внешне ничем не выделялся: один из тысяч подобных, недорогих, но надежных летательных аппаратов, что предпочитают коммивояжеры, рок-музыканты и миссионеры. Опознавательные знаки свидетельствовали о том, что этот частный космоплан использовали члены Ордена Адаманта еще до революции. Не имеющий вооружения, этот космический корабль очень нуждался в техническом уходе, будучи «воскрешен» из музейной «спячки».

Сагану понадобилось семьдесят два часа, чтобы отыскать место и посадить космоплан на Омеге 11, сделать необходимые приготовления и оснастить его специальными сложными приборами, доставленными курьером от адмирала Дикстера. Все это время Саган не смыкал глаз, подбадриваемый смутно осознаваемой необходимостью действовать, не теряя времени. В чем заключалась причина такой необходимости, Саган и сам не знал. Просто как будто кто-то надоедливо дергал его за рукав или нетерпеливо топтался возле него. Сагану казалось, что какой-то голос то и дело напоминает ему: «Я жду тебя, но долго ждать не могу».

Работал бывший Командующий в одиночестве, проявляя заботу о том, чтобы не привлечь к себе внимания обитателей Омеги. Он снял с себя облачение священника. В поношенной военной форме, купленной на армейском складе, Саган был похож на бывшего космонавта, вбившего себе в голову мечту построить космический корабль у себя в гараже. Омега 11 была среднего класса пригородной планетой, спутником другой, гораздо более крупной и более важной по своему значению планеты Омеги 12, и население Омеги 11 не было склонно к чрезмерному любопытству. Группа детей, собравшихся неподалеку поглазеть на ракету, буксируемую в направлении космодрома, была для Сагана единственными зрителями.

Он следовал по сверхдальнему маршруту, держась как можно ближе к планете Валломброза. Саган ввел данные старого бортового журнала Гарта Панты (переданного ему в числе прочего курьером адмирала Дикстера) в компьютер своего космоплана. Это был озвученный бортовой журнал, специально составленный Пантой для последующего воспроизведения в его собственном видеошоу. Саган часто слушал эти записи в полном их объеме. Низкий голос, неторопливо произносящий слова, стал привычным компаньоном Сагана за время долгого полета, столь же хорошо знакомым, как ноты Второго концентра фа-минор Баха, одного из нескольких «Бранденбургских концертов», запись которого он взял с собой, чтобы заполнить немое молчание, ставшее теперь грозным и немного зловещим.

Он слушал повествование Панты, как человек, не только наслаждающийся музыкой, но подсознательно анализирующий музыкальные каденции и сложные пассажи. Снова и снова прослушивая бортовой журнал, Саган с интересом отметил, что в определенном месте повествования рассуждения Панты раздражали слух, как будто дирижер и весь оркестр сбились с ритма.

– Компьютер, проанализируй голос, – приказал Саган. – Особо отметь, был ли этот текст введен в то же время, что и остальная часть журнала.

Ответ компьютера оказался отрицательным. Оригинальная запись бортового журнала была стерта и заменена новой. Стыковка вставного текста с оригинальным была произведена мастерски, отчего Саган не сразу заметил подделку. Постоянное повторение текста, доскональное ознакомление с ритмом и особенностями речи Гарта Панты и тонкий музыкальный слух Сагана позволил Командующему уловить эфемерную разницу между разными частями текста.

Панта изменил оригинальный бортовой журнал преднамеренно. Эти изменения, внесенные задним числом, касались Валломброзы. Он ввел исходные данные об открытии и информацию о ней в бортовой журнал, а потом, по каким-то причинам, изменил эти данные в бортовом журнале.

Саган снова сел в кресло пилота, оперся локтями о подлокотники, соединил вместе концы пальцев обеих рук и посмотрел поверх них на крошечные пятнышки, похожие на искрящуюся пыль. Каждое такое пятнышко казалось ему солнцем Валломброзы.

– Зачем он внес эти изменения? Хотел сохранить в тайне то, что открыл? Или, может быть, не совсем в тайне. Может быть, он дал нам ключ к разгадке этой тайны. Название: «Валломброза», «Долина Теней», «Долина Призраков». Этим он многое сказал нам: легкая шутка для его собственного развлечения, – вслух размышлял Саган.

Он глубоко задумался над этой проблемой, рассматривая ее с разных сторон, учитывая или отвергая те или иные соображения. Первое, что он отбросил, была информация, накопленная в результате беспилотных космических экспериментов. Эта информация была ложной, решил Саган, хотя то, как она была изменена, кто нашел средства вмешаться в эти эксперименты, не раскрыв себя, было захватывающей проблемой. Наконец, Саган отказался от попыток решить все волновавшие его загадки и улегся спать. Ответы на свои вопросы, решил Саган, он получит завтра, так как, по его расчетам, именно завтра окажется достаточно близко от планеты Валломброза, чтобы получить информацию с помощью своих приборов. Если, конечно, ничто не помешает ему.

Итак, завтра он узнает нечто новое.

Первое ощущение чужого присутствия возникло у Сагана за несколько секунд до того, как он должен был достигнуть точки, где, по его расчетам, удобно было начать наблюдение за планетой Валломброза. В тот момент он стоял в маленьком камбузе и заваривал чай (роскошь, в которой он отказывал себе в годы, проведенные в монастыре), как вдруг у него возникло очень странное и необыкновенное ощущение.

Ему показалось, что его кости и мышцы во всем теле испытывают на себе сильное давление, словно прессующее их, что его руки и ноги сделаны будто из свинца и каждый грамм веса его тела превратился в килограмм. Это ощущение сразу же прошло, едва лишь мозг Сагана успел зафиксировать его. Можно было бы не придавать случившемуся особого значения, если бы не странное ощущение, что нечто подобное раньше уже бывало с ним. И почти в тот же самый момент прозвучал сигнал аварийного датчика. Саган быстро осмотрел все внутри своего небольшого космоплана.