Книга Его сиятельство Каспар Фрай - Алекс Орлов

– Не спать, солдат, сейчас уже придем! - как мог подбадривал товарища гном. - Ты меч-то крепко держишь?

– Держу…

– Держи, мы почти пришли, я слышу, как эти канальи помои жрут… - говорил Фундинул, поддерживая Углука. Сделав еще несколько шагов, он прислушался - свиньи были совсем рядом, они сопели и чавкали в корыте за тонкой дощатой дверью.

Свободной рукой Фундинул толкнул ее, сорвав задвижку, и ввалился с Углуком в свинарник.

– О-о… Свинками запахло, - пришел в себя орк. - Лови самую молодую, гном, и коли… Разбудишь, когда готова будет.

– Не спи! Мы уже пришли! - требовал Фундинул, тряся товарища и чувствуя на ладонях загустевающую кровь.

Расталкивая свиней, он в отчаянии выбил дверь во двор и, подхватив Углука за локоть, потащил к крыльцу дома.

В единственном видимом со двора окне горел свет, Фундинул втащил Углука на крыльцо, распахнул дверь в комнату и увидел удивленные лица двух вердийцев - сержанта-егеря и молодого лейтенанта.

Они сидели за столом и ужинали, пока их подчиненные носились по улицам в поисках проникших в крепость рембуржцев.

– А-а… - проблеял сержант, затем отшвырнул стул и бросился на непрошеных гостей.

Фундинул сбросил на него орка, и тот, словно старый дубовый шкаф, припечатал сержанта к полу.

Лейтенант выхватил из ножен меч, но, замахнувшись, задел за потолок, и Фундинул с разбега боднул его головой.

Шлем грохнул о кирасу лейтенанта, тот отлетел к стене и, ударившись об нее, свалился на пол.

Наступила тишина. Фундинул вернулся к дверям, закрыл их на все задвижки, потом быстро поправил на окнах занавески и только потом склонился над орком.

– Ты как, Углук?

– Жратвой… пахнет… - прошептал тот.

– Сейчас!

Несмотря на свою немалую силу, Фундинул с трудом перевернул товарища на спину и подложил ему под голову попавшееся под руку седло.

– Сейчас! - повторил он, потом поднялся, быстро оглядел расставленные яства и взял с тарелки толстый шмат нежно-розовой ветчины.

– Эй, открой рот - лекарство подоспело! - потребовал гном, но Углук снова впал в забытье. Не зная, что еще предпринять, Фундинул поднес ветчину к носу орка, и глаза старого солдата тут же широко распахнулись, как будто он услышал сигнал к атаке.

– Что это, бородатый?

– Ветчина! Открой рот… Ой!

Челюсти орка лязгнули, как медвежий капкан, гном едва успел отдернуть руку.

– Жить будет, - сказал Фундинул, глядя, как орк с закрытыми глазами быстро перемалывает ветчину.

Первая помощь была оказана, теперь следовало подумать о перевязке, рукава сержантского мундира Углука были посечены и пропитались кровью.

– Пропала одежка, - со вздохом произнес Фундинул и принялся вспарывать рукава, чтобы перевязать израненные руки орка.

На бинты пошла чистая простыня, найденная гномом в скрипучем комоде, кстати оказалась и горячая вода в медном чайнике.

Бинтовал гном быстро и умело и спустя несколько минут завязал последнюю тесемку. Поднялся, поправил за спиной топор и оценил свою работу - получилось хорошо, лишь в двух местах кровь немного проступала сквозь бинты, там, где орку досталось от зазубренного жала алебарды. По иссеченным топорщившимся наплечникам можно было судить, насколько крепкие им противостояли солдаты, видеть столь сильно изуродованное железо Фундинулу не приходилось.

– Там есть еще что-нибудь? - спросил Углук, приходя в себя.

– Тебе помочь сесть? - спросил гном.

– Не нужно.

Углук перевалился на бок и, увидев лежавшего без чувств сержанта-егеря, быстро обшарил его карманы.

Себе забрал два сухаря и кусок сахара, а найденный рилли перебросил Фундинулу.

– Кто пришлепнул этого парня? - спросил он, еще покачиваясь и держась за край стола.

– Ты на него упал.

– Не повезло ему. А тот - у стенки?

– Я его боднул, - улыбнулся гном, грея в кулаке трофейный рилли. - Как тараном получилось.

– Да уж с тебя станется… - Орк опустился на стул и пододвинул блюдо с большим куском окорока. - Если не топором, так тараном…

Фундинул садиться не стал, за высоким столом ему было неудобно. Он стоя поел вареного картофеля со сливочным маслом и белую свеклу со свежим луком. Углук тем временем подчищал все подряд.

– Ну, кажется, я уже в норме, - вполне окрепшим голосом сообщил он, по второму разу заглядывая в опустевшие миски.

– Что будем делать? - спросил Фундинул, выбирая из бороды свеклу. - Вдвоем ворота не взять.

– Вдвоем не взять, - согласил Углук и вздохнул. Он только сейчас обнаружил отсутствие рукавов и тугие белые биты. - Это ты меня перевязал?

– А что, тянет?

– Нет, отличная работа, бородатый. Ты проверь лейтенанта, может, он живой? Нам «язык» нужен.

Гном подошел к очнувшемуся лейтенанту, тот стал отползать в угол, с ужасом глядя на квадратного бородатого гнома.

– Ты смотри, ожил! - обрадовался гном.

– Тащи его сюда, сейчас допрос учинять будем, - сказал орк, бережно сметая на ладонь крошки со стола.

Гном помог подняться трясущемуся пленнику и усадил его напротив Углука.

– Вы… вы меня убьете? - спросил лейтенант на довольно чистом ярити, переводя беспокойный взгляд с гнома на орка и обратно.

– Нет, убивать тебя мы не станем. - Углук добродушно улыбнулся. - Мы тебя съедим.

И без того бледное лицо лейтенанта сделалось пепельным.

– Но… также нельзя… Люди не едят друг друга…

– То люди, - согласился Углук, пробуя пальцем острие кухонного ножа. - А с нас-то какой спрос? Ты молодой, кожа у тебя нежная…

– И хрящики мягкие, - полным заинтересованности голосом добавил гном, прикасаясь к уху лейтенанта.

– Не ешьте меня! Пожалуйста! - воскликнул лейтенант и, упав на колени, пополз к орку, протягивая к нему руки. - Не ешьте меня, господа злодеи, я отдам вам свое жалованье!

– Жалованье? - заинтересовался гном.

– Да, вот… - Лейтенант засуетился, доставая кошелек с серебром. - Тут десять рилли! Возьмите!

– Не слишком большое жалованье для лейтенанта, - ворчливо заметил орк, пока Фундинул пересчитывал серебро. - Но твои деньги, а также твои сапоги и меч достанутся нам и так, после того как мы съедим тебя. А вот если бы ты помог найти наших друзей…

– Я помогу! Я помогу, только не ешьте меня!

– Что скажешь, Фундинул? - спросил орк.

– Если он нам поможет, мы его есть не станем, съедим кого-нибудь другого, мало ли в Тыкерье вкусных людей?