Книга Чародей звездолета «Агуди» - Юрий Никитин

Я развел руками:

– Весь мир озверел, я еще долго держался. Все надеялся,что удержим нашу звериность под контролем разума. Увы, разум – лишь самыйсметливый и расторопный слуга наших инстинктов. Древних, мохнатых, темных. Покамы давили в себе зверя, другие его натравливали…

Босенко сказал с наигранным недоумением:

– Вы так туманно говорите…

Я огрызнулся:

– Не прикидывайтесь, что не понимаете.

– Господин президент, здесь все свои.

– В любой партии, в любом движении есть, кроме дураков,и сознательные провокаторы. Эти люди, кто из идейных соображений, кто за платуза рубежом, а русская интеллигенция так и вовсе ради того, чтобы на Западепокровительственно похлопали по плечу, сознательно расшатывают строй, мораль,страну. Все знаем школьный пример, когда в Германии в начале тридцатыхпреступность и апатия достигли таких размеров, что страна гибла. Железнодорожноедвижение почти прекратилось, пассажиры не платили за проезд. Но вот пришел квласти Гитлер. Кстати, избранный демократическим путем согласно всемдемократическим процедурам. Однажды поезд остановили между городами, группаштурмовиков прошлась по всему поезду, вывели безбилетников, объявили остальнымпассажирам, выглядывающим в окна, что вот эти люди обкрадывают нацию, в томчисле остальных пассажиров… и – расстреляли тут же у насыпи! Да, этонеадекватно: расстрелять за неоплаченный проезд! Но – с того дня и доныне немцысамые аккуратные плательщики в электричках, в метро. На улицах не бросятбумажку мимо урны и всячески наставляют детей быть примерными. Я вам скажу, чтомгновенный экономический эффект тех выстрелов у насыпи железнодорожного полотнатут же сказался на экономике и, главное, на духе нации. Те, кто работает иведет себя достойно, сразу ощутили, что страна заботится о них, именно о них! Исурово наказывает тех, кто старается проехаться за их счет.

Убийло сказал задумчиво:

– Меры должны быть демонстративно жестокими. Не таклоунада с запретом спиртного, как при Горбачеве, а казни, как, к примеру, вАрабских Эмиратах. И тогда не будет пьянства, не будет воровства. Господи,неужто дожили? Неужто начнем выползать из выгребной ямы?

Сигуранцев сказал ему предостерегающе:

– Да, так тебе и дадут вылезти! Юса сейчас же заставитвсех правозащитников работать круглосуточно, а сама спешно подготовит десант.Ввиду спешности не станет даже уведомлять ООН.

Забайкалец оторвал взгляд от раскрытого ноутбука:

– Простите, я сейчас сверился кое с какими именами идосье. У меня отсортированы лица, с которыми можно устанавливать контакты наслучай ужесточения власти в России… Должен заметить, господин президент, еслизаймем более жесткую линию, то уважать нас будут больше. Намного больше!Правда, и крику будет, но уважать – да, начнут.

Каганов проговорил задумчиво:

– Вы не поверите, но ряд финансовых транскорпораций,бюджет каждой из них превышает бюджет всей Европы, как раз заинтересован вукреплении власти в России. Проще говоря, в автократии. Это, знаете ли, лучшаягарантия капиталовложений.

Сигуранцев сказал холодновато:

– Догадываемся. В экономику Китая они же вложили околотриллиона долларов. Это не считая девятисот миллиардов, что вложили США. Всеголишь потому, что там власть крепка. А что у власти коммунисты, им по фигу.

Каганов кивнул:

– Так я начинаю?

– Что? – уточнил я.

– Контакты с этими деятелями на предметинвестиций, – ответил Каганов туманно. – Я просто знаю, что едвапримем закон о смертной казни, инвестиции увеличатся примерно на триста-семьсотмиллионов долларов в год. Если увеличим сроки заключения – еще на миллиардик.Если под расстрельные статьи подведем те графы, за которые преступники получалиот семи до десяти, то это означает еще три-семь миллиардов. Поверьте, одинтолько показательный расстрел десятка высокопоставленных казнокрадов привел быв Россию около пяти миллиардов долларов! Это не голословно, это пример Китая.Любой аналитик скажет, что первый миллиард был получен сразу же после расстрела…

– Сразу, – сказал Босенко осторожно, – незначит «вследствие».

– Именно вследствие, – сказал Каганов. – Мывсе нюансы анализируем! Биржевая игра – это не пустяковая военная. У вас тольконарод гибнет, не жалко его, семь миллиардов, а когда малейший просчет вфинансах… Словом, все эти закономерности отмечены. И составлена таблица. Можетене верить, но каждый шаг Китая по упрочению власти и ужесточению законоввызывал прилив инвестиций из-за рубежа!

Сигуранцев вздохнул:

– Тогда пора начинать расходовать патроны. Как выдумаете, Игорь Самойлович, за министра финансов что-то дадут?

– Думаю, дадут, – сказал Каганов. – Покрайней мере, на патроны для следующего десятка.

– Тогда начнем, – сказал Сигуранцев и выжидающепосмотрел на меня. – Каганов уже готов даже собой пожертвовать! А ещеговорят, что евреи за копейку удавятся!

– Какая копейка, – огрызнулся Каганов. – Речьо миллиардах и миллиардах долларов. Для этого стоит, знаете ли… гм… ущемитькобызов и прочих палестинцев.

– А палестинцы при чем?

– А они, как и этот… как его… наш мэр, при всем, –хохотнул Убийло. – А что, если взорвать поезд с людьми и подкинуть уликина кобызов?.. Или рвануть пару многоэтажек… лучше бы в самой Москве… Тогда имировое мнение заколеблется.

Он умолк, голос был нарочито ровным, чтобы в любой моментможно на попятную, пошутил, значитца.

– Фиг оно заколеблется, – возразил Босенко. –Скажут, так русским и надо.

– Но вслух, конечно, выразят соболезнование, –добавил Босенко.

– Не пойдет, – сказал Сигуранцев, в голосе яснослышалось сожаление, приходится отказываться от очень простых мер. –Сперва должны быть теракты в селах совместного проживания с русскими. Ну,взорвать три-четыре дома, заселенных туземным населением, чтобы подтолкнуть кбегству, вырезать ночью пару семей русских… Газетчиков надо подготовить, а еслине сумеют все заснять, помочь с материалами.

Каганов закрыл глаза, лицо стало задумчивым, словно умедитирующего Бетховена.

– А что, – сказал он медленно, – это неплохо…Ночью врываются люди в масках, режут всех, но одна девушка сумела где-тоспрятаться. Она слышала их голоса, говорили на кобызском, смутно опознала…

– Как это «смутно»?

– Слышала, значит, – пояснил Каганов. – То лив клубе на дискотеке, то ли в продуктовом магазине. Кто-то из своих. В смысле,из жителей их же села, так еще страшнее. Ходит безнаказанный, как и другие,выбирает новую семью для резни…

Все взгляды наконец обратились ко мне. Я сказал с горечью: