Книга Отстегните ремни - Катерина Кириченко

Страх имеет вкус и запах, — успела подумать я. Во рту моментально стало горько и в нос ударил запах пота. А в животе, наоборот, стало холодно и пусто. Наверное, страх живет в животе, и когда нарастает, поднимается все выше, бьет в голову, а в животе на его месте остается пустота, похожая на черную дыру. Появилось странное чувство, как будто из меня вынули позвоночник.

Заметив краем глаза, как Даша повернула в сторону группки милиционеров, я попыталась окликнуть ее, но вместо этого издала лишь неприятный кашляющий хрип. Мушек в глазах становилось с каждым мгновением все больше и больше, я уже плохо различала улицу, в горле пересохло настолько, что я не могла больше сглотнуть. Какая духота! Быстрее бы начинался дождь!

Схватившись за перила, я попыталась сесть на ступеньки, но движения получались медленные, тело перестало меня слушаться, и мушки срослись в одно черное пятно, полностью вытеснившее изображение. Я ничего не видела, кроме черноты.

— Смотрите, девушка совсем бледная, — услышала я рядом женский голос. — Вам плохо? Девушка?

Я не могла дышать и стала оседать на ступени кафе.

— Да помогите же, мужчина! Что вы стоите и смотрите? — раздался где-то в темноте тот же голос.

Парик! Они меня не смогут в нем узнать! — подумала я и потеряла сознание.

* * *

Когда я открыла глаза, оказалось, что я полулежу все на тех же ступеньках кафе. Ступеньки были обиты чем-то типа зеленого коврового покрытия и мягкими на ощупь. Я села и огляделась. Даша сидела рядышком и разговаривала с какой-то немолодой женщиной. Наряда милиции на прежнем месте уже не было. Дождь так и не начинался.

— Спасибо! — сказала я женщине. — Я, кажется, слегка потеряла сознание?

Женщина повернула ко мне обрадованное лицо:

— Голубушка! Ну что ж вы так себя доводите? У вас же температура. Дома сидеть надо! Вы почти на пять минут отключились, я уж думала «скорую» вызывать.

В голове моей все еще немного шумело, и я плохо соображала.

— Да? А откуда вы знаете, что у меня температура? — спросила я довольно тупо.

— Ребенок ваш сказал, что вы больная. В аптеку пошли. Ну, я лоб ваш и потрогала — а там!.. Вам лежать следует, а не шастать по улицам в таком состоянии, особенно с ребенком!

Я согласно кивнула. Сил разговаривать у меня не было.

— Вам хоть есть кого попросить за вами ухаживать? Зачем вы сами-то в аптеку? — продолжала участливая женщина.

Я отрицательно покачала головой.

— А где вы живете?

— Там, — я едва заметно мотнула головой в сторону Староконюшенного.

Женщина тоже покачала головой и посмотрела на свои наручные часы.

— Домой вам надо, в кровать. Давайте я вас провожу от греха, не то опять не дойдете. У меня еще полчаса до конца обеденного перерыва, уложусь. Я рядом тут работаю. Да и живу тоже близко. Ходить-то вы в силах?

Я опять кивнула и попыталась встать. Ноги были как ватные, но вполне держали мой вес. Женщина подставила мне локоть, и мы медленно пошли в сторону переулка.

— Спасибо вам огромное! — сказала я снова. — Мне, наверное, правда, полежать надо. Я просто в аптеку и за едой выходила.

Моя спасительница окинула меня оценивающим взглядом:

— Продукты-то вы купить не успели?

Продуктов при мне не было.

— Кажется, не успела, — сказала я.

— А родня где ваша?

— Нету у меня родни. Я вообще не местная.

— А где же вы остановились?

— Сняла… Квартиру. На пару дней. У меня… небольшие дела в Москве… — сказала я уклончиво.

Заботливая женщина проводила меня до самой квартиры. На этот раз я вошла в подъезд, почти не оглядываясь. Почему-то с ней мне было не так страшно. Женщина была такая обычная и чем-то похожая на мою маму — химическая завивка, блузка, широкая юбка чуть ниже колена, сумочка из кожзаменителя, полусношенные туфли на низкой старомодной танкетке — казалось, что ничего ужасного при ней произойти просто не может.

— А можно мне сделать один ма-аленький звонок с вашего телефона? — спросила я уже у самой двери в квартиру.

Женщина протянула мне устаревшую модель дешевенькой «Nokia».

Собравшись с духом, я набрала мамин рабочий номер. Послышались гудки, и потом бодрый мамин голос объявил мне, что я попала в Московский пенсионный фонд. «Говорите! Я вас слушаю», — повторяла мама.

Я молчала и, счастливая, слушала мамин голос. Говорить мне ей было нечего. К тому же я боялась, что материнское сердце уловит в моих интонациях что-то подозрительное и начнет беспокоиться. Послушав тишину, мама еще немного поалекала и рассоединилась.

Я вернула телефон женщине и, еще раз поблагодарив ее напоследок, забаррикадировалась на все замки и в изнеможении прислонилась к стене прихожей.

Продуктов купить я так и не успела, а на повторную вылазку после потери сознания посреди улицы, я уже не решалась.

Доесть пельмени, воду из-под крана вскипятить и остудить — и будет питьевая, поискать по телевизору мультфильмы, или научить Дашу играть в крестики-нолики — обдумывала я свое ближайшее будущее. Про Макса я подумаю потом. Вечером. Когда мне станет чуть получше. Или завтра. Я напоминала себе страуса, за неимением песка зарывавшего голову в телевизор.

Даша после моего обморока была тихая и вдруг очень взрослая.

— Тебе сказали, ложись в кровать, — велела она мне.

— А ты что будешь делать?

— Я сегодня буду твоей няней.

Выпив тройную дозу таблеток, я повернулась спиной к тросам за окном, натянула одеяло на ухо и немедленно провалилась в сон.

* * *

Проснулась я уже только к вечеру. Завернувшись в одеяло, я сидела в гостиной, за неимением чая пила простой кипяток и тупо переключала каналы телевизора. Даша крутилась на кухне, играя в хозяйку дома. Перекладывала с места на место кухонную утварь и пыталась приладить кастрюлю в лапы своего зайца. На улице грохотал гром и лил страшнейший ливень. Тросы за окном раскачивались от ветра, но смотреть на них у меня уже не было сил.

По телевизору передавали какую-то чернуху, причем сразу по всем каналам.

Как здесь можно не сойти с ума, если тебя каждый день накачивают такой гадостью? — думала я, болезненно морщась при виде каждого трупа и постоянно переключаясь с канала на канал.

Про мою вчерашнюю старушку не передавали ни слова. Подумаешь, убили бабушку в квартире — тоже невидаль в Москве…

Я продолжала листать каналы.

«…заявил, что кризиса банковской системы в ближайшем времени не предвидится», — бодро заверял с экрана молодой человек в костюме. По его счастливому выражению лица можно было заключить, что вообще-то кризис этот был очень вероятен, и то, что его все-таки не предвидится — потрясающе отличная новость. Я покачала головой.