Книга Тайна острова Химер - Мари-Анн Ле Пезеннек

— Франсуа был журналистом, научным обозревателем. Его отец Фрэнсис был специалистом в области прикладной генетики и работал с Рейно. Чем больше я думаю, тем сильнее у меня сомнения, что журналист прибыл сюда ради сокровища Алой Королевы. Мы должны узнать, зачем он в действительности пожаловал на остров и почему Фрэнсис впал в такую депрессию после смерти Рейно.

— Потерять руководителя, друга и работу… Все сразу… Есть от чего свихнуться.

— И даже забросить исследования, чтобы стать врачом-терапевтом?

Лукас сбавил скорость при подъезде к зданию и слегка вильнул, чтобы пропустить машину с мигалкой, стремительно рванувшуюся с места.

Мари, успев разглядеть профиль водителя, не веря своим глазам, воскликнула:

— Тот, за рулем! Это Эдвард!

Лукас побледнел, быстро развернулся и погнался за машиной жандармерии, пока Мари вызывала Ангуса, прося прислать подмогу.

Ни он, ни она не заметили следовавшего за ними мотоцикла.

Примерно в это же время ПМ, спешивший облегчить свой мочевой пузырь, обнаружил Броди, сидящего без сознания на унитазе.

Обе машины мчались к порту. Мари, державшая связь с Ангусом, вздрагивала всякий раз, когда Лукас, не снижая скорости, заезжал колесами на тротуар, стараясь не отстать, и чуть было не задавил женщину с детишками.

— Давай сменю! Ты убьешь невинных!

Не отрывая взгляда от машины жандармерии, направляющейся к докам, он, казалось, не слышал ее.

Вжавшись в сиденье, Мари издалека заметила, как грузовик с прицепом, выехав из переулка, остановился, потом стал маневрировать и, пытаясь повернуть в сторону порта, перегородил всю улицу.

— Он застрял. Тормози!

Машина Эдварда была уже в нескольких метрах от преграды, неожиданно она сделала резкий поворот и помчалась в обратном направлении с включенной мигалкой и завывающей сиреной.

Словно в замедленной съемке, Мари увидела, как едущие перед ними машины уступили дорогу машине жандармерии, которая теперь по расчищенной дороге мчалась прямо на них.

— Он не остановится! Посторонись!

Вместо ответа Лукас нажал на газ.

Она мгновенно увидела безумные глаза, сжатые челюсти, руки, судорожно вцепившиеся в руль, побелевшие костяшки пальцев.

— Ты убьешь нас! Посторонись! — закричала она.

Капоты машин разделяли всего несколько метров, и Мари отчетливо разглядела за ветровым стеклом лицо Эдварда…

Оно исказилось, когда он узнал молодую женщину, сидящую на пассажирском сиденье.

Мотоциклист, не отстававший от них, сдержал ругательство, увидев, что обе машины вот-вот столкнутся, подобно рыцарям в кольчугах на турнире.

За слегка тонированным окошечком каски голубые глаза Кристиана наполнились тоской.

Столкновение было неизбежно.

Облицовки радиаторов почти соприкоснулись, когда Эдвард сильно крутанул руль, резко отклонив свою машину, а Мари почти одновременно дернула на себя ручку тормоза машины Лукаса.

Под испуганными взглядами прохожих машина жандармерии снесла указатель остановки и закончила гонку, влетев на тротуар: звук сирены оборвался на фальшивой ноте. А машину Лукаса занесло, и она врезалась в фасад.

От удара воздушная подушка водителя мгновенно вспузырилась, буквально прилепив его к спинке сиденья. Мари, сконцентрировавшаяся в предвидении удара, вылезла из машины, не обращая внимания на площадную ругань Лукаса, зажатого воздушным пузырем.

Она подбежала к машине жандармерии, которую Эдвард уже разворачивал, и навела на него пистолет.

— Бегство не лучшее доказательство невиновности! Выходите! Медленно, руки за голову!

Хлопок выстрела застал ее врасплох, люди в панике стали разбегаться — это взорвалась подушка безопасности Лукаса.

Он открывал дверцу, когда чья-то рука крепкой хваткой схватила его и скинула с сиденья.

Кристиан.

Хороший апперкот в подбородок бросил его о кузов. Не чувствуя боли, разъяренный Лукас вскочил на ноги и вцепился в горло шкипера.

Завязалась беспощадная драка.

— Вам бы лучше разнять их, пока они не поубивали друг друга, — подсказал Эдвард.

— Выходите! — повторила Мари, косясь на дерущихся.

— Ты и вправду думаешь, что я мог тебя убить там, на озере?

Этот голос. Нет… Округлившимися глазами Мари уставилась на Эдварда, который только что говорил голосом Райана.

И сразу все обрело смысл.

Его появление в Париже, чтобы убедить ее приехать в Ирландию. Гордость, с которой он вел ее к алтарю. Его неподдельное счастье, когда он вырвал ее из рук смерти…

И слова, оправдывающие Эдварда.

Металлический лубок лежал на полу под сиденьем пассажира.

— Что случилось с настоящим Эдвардом Салливаном? — спросила она, еще не отправившись от шока. — Ты его убил?

Гримаса печали появилась на лице в маске.

— Почему ты всегда веришь только в то, что видишь, Мари? Как и на озере… Когда ты поймешь, что Лукас опасен?

Все еще держа Райана под прицелом, Мари невольно оглянулась и помрачнела при виде упавшего на асфальт Кристиана.

— Бреа — единственный человек, которому ты можешь доверять, — сказал Райан. — Ну и мне, конечно.

Мари собралась было ответить, но увидела, что Лукас выхватил из кобуры пистолет и прицелился в силившегося подняться моряка.

— Он пристрелит его, если ты ничего не сделаешь.

Она приняла решение раньше, чем Райан включил зажигание. Не вложив оружие в кобуру, она спрятала его за спину и побежала к мужчинам.

— Остановись, Лукас! — крикнула она за несколько метров от него.

Не повернув головы, он сухо посоветовал ей оставаться там, где она была, но она продолжала приближаться, призывая его к спокойствию.

Еще не поднявшись, Кристиан повернул глаза к Мари и, игнорируя нацеленный на него пистолет, умоляюще произнес:

— Теперь ты знаешь, Мари… Ты знаешь, что он ненормальный. Ты должна его покинуть.

Палец Лукаса вжался в курок, он был готов выстрелить.

— А я покинула тебя… год назад, — холодно возразила она. — Когда наконец ты поймешь, что ты мне безразличен, Кристиан? А мужчина, которого я люблю, — это он!

Палец немного ослаб, нерешительный взгляд, брошенный на нее мужем, выражал подозрительность и недоверчивость, но зато утратил неподвижность. Глаза шкипера, напротив, расширились от изумления.

— Опомнись, Бога ради! Он принесет тебе зло!

— Ты один раз спас меня, тогда, в колодце, и я всегда буду тебе благодарна. Но ты должен дать мне возможность жить, как я хочу. А моя жизнь связана с ним.