Книга Принцесса разыскивает горошину - Елена Яковлева

— А кто бы сомневался? — Димыч уже не сидел, а возлежал на кровати. — Так разве ж закрытое акционерное общество «Российская Федерация» не может позволить себе что-нибудь получше?

Ну и так далее и тому подобное. Что и говорить, сцепились они основательно, только я их разнимать не торопилась, поскольку была целиком и полностью поглощена мыслительной деятельностью, от которой меня уже переклинивало. Еще немного и дым повалит. Нет, но что за абракадабра такая, а? Проклятый Сигизмунд нагородил чего ни попадя и утоп в канализации, а ты тут соображай, где кончается игра в приключения и кончается ли вообще.

Так, погодите… Давайте с самого начала. Итак, что мы имеем? А имеем мы вроде бы беременную Катьку, Власту, которая, как считается, наложила на себя руки, а на самом деле отдыхает на Канарах со своим полюбовником. Кто он, доселе неведомо, известно только, что старый и в проплешинах, и то со слов Димыча. Дальше, дальше… Инесса, Плейбой-Маратик, Бедный Йорик — это все статисты, очень правдоподобно изображающие мертвецов. Еще те, что были в сгоревшей машине. Кстати, сгорела она все-таки или нет? Ах, это же все спецэффекты, чуть не забыла!

Все, что ли? Да, еще профессор Худобеднов, Лили и Софа. Вполне возможно, что все они тоже подставные. Причем профессор без его ведома, а Лили с Софой уж наверняка что-нибудь из Димычевых денежек перепало. Не такие они дуры, чтобы задарма палец о палец ударить. И только я так подумала, как меня озарило. Буквально в одночасье.

— Кажется, я знаю, что нужно делать, — сказала я и обвела взглядом затрапезный номер третьесортной гостиницы на Монмартре.

— Что? — дружно уставились на меня Димыч, Зеленоволосый и Мэн, которые до самой этой минуты продолжали без устали делить умозрительные деньги умозрительных налогоплательщиков.

— Я знаю, что нужно делать!

* * *

Налогоплательщикам не было покоя и назавтра. Пока мы встречали самолет из Москвы в аэропорту Орли, Мэн поминал их всуе по поводу и без повода.

— А не заткнулся бы ты, — по-дружески посоветовал ему Димыч, настроенный не то чтобы очень благодушно после ночи, которую мы провели в засаде в Нейи… Как там его… Короче, у дома Нэлкиной подружки Бриджит. Зеленоволосый, кстати говоря, и сейчас там околачивался. На всякий случай. И это было наше общее решение, не снимать наблюдения, прежде чем все окончательно не прояснится.

— Это я на тот случай, если из этой затеи ничего не выйдет… — зудел — не унимался Мэн.

— Но раз твой хозяин такой совестливый, то чего б ему из своего кармана все не оплатить? — лениво огрызнулся Димыч и демонстративно отвернулся в другую сторону.

Я последовала его примеру, потому что зануда Мэн уже и меня пронял до печенок. Тогда-то я и заметила эту красотку. Прямо-таки с глянцевой обложки, только что без подписи. Не идет, а парит, а вслед за нею, волнами, запахи дорогих французских бутиков и два крепких молодца с объемистыми кожаными чемоданами.

— Смотри, — шепнула я Димычу, — наверняка любимая жена нефтяного шейха.

— Где-где? — завертел он головой, а красотка с глянцевой обложки вдруг резко изменила курс и пошла прямо на нас. Я подумала, может, она слепая, и потянула Димыча за рукав, чтобы его не зашибли чемоданами, а он не только не сдвинулся с места, но и разыграл целый спектакль. Всплеснул руками, закатил глаза и томно, как герой-любовник чугуновского театра драмы и комедии имени Луначарского, промычал:

— Б-батюшки, кого мы видим!

— И ты здесь, паяц! — фыркнула на чистейшем русском языке любимая жена нефтяного шейха и, надменно измерив меня взглядом с ног до головы, самым хамским образом осведомилась: — А эта шмара, так понимаю, с тобой? Помоложе, что ли, найти не мог?

— Вот, Надюха, прошу любить и жаловать, — осклабился Димыч. — Это Светик. Милая девочка, но с большими пробелами в воспитании.

Я хотела было обидеться за шмару, но для начала поинтересовалась у Димыча, уж не та ли это самая сестрица с фондюшницей.

— Она, она, — радостно закивал Димыч. — Она же сестрица. Она же мамочка.

— Как это? — Я присмотрелась к Светику повнимательнее и пришла к выводу, что для Димычевой мамочки она слишком юная. А там, может, она и подтяжку сделала, кто ее знает, хотя рот у нее вроде не до ушей.

— В смысле мачеха. — У Димыча было на редкость игривое настроение. — Но поскольку разница в возрасте у нас небольшая, она всегда просила, чтобы я называл ее сестренкой. Да, Светик?

Светик только поджала губки, а Димыч продолжил свои невиданные откровения:

— Мой папочка, когда забогател в начале девяностых, не придумал ничего лучше, как завести себе молодую жену, — сообщил он между прочим. — Ну и красивую, само собой. Впрочем, не он первый, не он последний. А меня сплавил за границу, якобы учиться. Чтоб, значит, не мешал его новому счастью. Потом папочка скоропостижно скончался, а безутешная вдова вышла замуж во второй раз. За одного Чугунного короля. Хотя, казалось бы, зачем, когда свои капиталы девать некуда? Но нет, деньги, как известно, к деньгам, и напрасно, напрасно вздыхал по ней добрый Федор Иваныч…

— Боже, сколько патетики! — усмехнулась Светик, а на меня нашло очередное прозрение. Вот в чем, вернее, в ком, оказывается, причина есенинской грусти Федор Иваныча!

— И далеко собралась наша Чугунная королева? Не иначе развеяться? — Димыч покосился на Светиковы чемоданы. — А как же траур по супругу? Он же тебе целую империю оставил. И не какую-нибудь, а чугунную!

— И оставил, а тебе-то что, завидно? — Голубенькие глазки Светика потемнели, как небо перед грозой. — Ты же никогда не имел вкуса к деньгам. Ты же всегда был придурком и… — Кем еще в понимании Светика был Димыч, я, к сожалению, так и не узнала, потому что Чугунная королева неожиданно запнулась на полуслове и застыла, уставившись в одну точку, и мертвенно побледнела.

— Что это с ней? — спросила я у Димыча, но он только покрутил пальцем у виска. И тут я поняла, куда она смотрела. На Лили и Софу, которые, оказывается, не только уже прилетели, но и проходили паспортный контроль. Бок о бок и обе с понурым видом.

— Видишь, это они, — указала я Димычу на своих бывших подружек и снова воззрилась на Чугунную королеву, дивясь происходящим с ней метаморфозам. Только что была белая как полотно, а теперь вдруг стала пунцовая. И какие-то волны от нее пошли. Горячие, как от мартеновской печи.

— Ну что ж, ваша взяла, — презрительно скривила она свои пухлые губки. — Будем считать, что этот раунд вы выиграли.

Мы с Димычем молча переглянулись, а Чугунная королева щедро окатила нас потоком отборных комплиментов, из которых самыми безобидными были «идиоты», «козлы» и «придурки».

— Что, что уставились? — слетало с ее нежных в форме розовых лепестков губок. — Думаете, такие умные? А вот и хренушки! Просто вам повезло, и все. А иначе вы бы давно уже были там же, где эта парочка влюбленных, безголосая певичка Власта и мой уважаемый муженек, он же Чугунный король, как некоторые выражаются…