Книга Челюсти пираньи - Владимир Гурвич

Я поднял голову и встретился с внимательным взглядом Курбатова.

— Вижу, вы тоже начали сомневаться, — сказал он. — Будь я на ее месте, я бы ни за что не отдал за другого столько денег. Поверьте, на земле вряд ли найдется человек, отношения с которым оценивались бы в такую сумму. Говоря по правде и я, и вы знаем, какой выбор она совершила.

— Нет, я не знаю, — упрямо проговорил я. — Вы просто мизантроп. Вы всех ненавидите.

— Есть за что. Человек способен любить только самого себя. Все так называемые великие чувства испаряются, как вода в чайнике, когда они подвергаются таким испытаниям. Мы лишь используем друг друга даже тогда, когда якобы любим друг друга. Разве для вас это великое откровение?

— Вы обо всем и обо всех судите по себе, в этом заключается самая главная ваша ошибка.

— В этом заключается мое преимущество. У меня нет иллюзий по отношению к себе, поэтому я не тешу себя иллюзиями в отношении других. А вот о вас я думал лучше, мне казалось, что вы более реалистичней смотрите на этот гнусный мир. На самом же деле вы слезливый романтик, который старательно играет роль реалиста. Но появилась красивая дамочка — и ваша истинная натура проявилась в полной своей обнаженности. Ну и что вы получили взамен? Несколько дней счастья. Всего-то.

— Эти несколько дней стоят всей вашей дальнейшей жизни.

Курбатов вдруг рассмеялся.

— Вы в самом деле неисправимы. На что вы надеетесь? Эти счастливые дни, которые вы считаете стоят больше, чем вся моя жизнь, прошли, а что дальше-то? К рыбкам, на корм? Им плевать на ваше недавнее счастье. А я буду жить еще долго, и у меня будет еще столько женщин. Вот и весь расклад.

— Нет, не весь.

— Да, есть что-то еще?

— Когда вы получите свои неправедные деньги, то можете быть вы поймете, что мир все же устроен не совсем так, как вы считаете. И эти деньги не принесут вам счастье, так как счастье совсем не зависит от них. Оно совсем в другом. И вы не хуже меня знаете в чем.

Курбатов с каким-то странным выражением посмотрел на меня.

— Что ж, подождем, тем более ждать осталось совсем недолго.

Я вернулся в свою каюту. Эммануэль признательно улыбнулась мне. Я тоже улыбнулся ей в ответ. Внезапно она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Не скрою, я был взволнован этим скромным и чисто женским выражением благодарности.

Но думал я о другом. Мне очень не хотелось, чтобы Курбатов оказался бы прав. И не только потому что в этом случае я бы нашел свой конец на морском дне, но и потому что очень боялся разувериваться в Саше, в ее чувствах ко мне. То, что нас связало, как оказывалось, было для меня даже важней, чем моя жизнь. Теперь я отчетливо понимал, что давно и безнадежно искал ту самую любовь, которая внесет свет понимания истинных ценностей в мою судьбу. И когда мне стало казаться, что этот момент наконец наступил, я стал опасаться потерять ту внутреннюю опору, что обрел с таким трудом.

Я лежал на узкой койке и молча смотрел перед собой. Да и говорить было не с кем, с Эммануэль я мог общаться преимущественно жестами. Ноги мои оставались свободными, но никаких попыток что-то изменить, предпринимать мне не хотелось. Мною овладела какая-то апатия. Даже если бы мне предоставили бы сейчас свободу, вряд ли бы она сильно меня обрадовала.

Отведенный срок истек, шли дополнительные часы, которые предоставил мне Курбатов. Но и они подходили к концу. В каюту снова зачастил Шутник, правда он появлялся буквально на несколько секунд, красноречиво смотрел на меня, кидал мне издевательские реплики — и исчезал до нового появления. Было очевидно, что соблазн расправиться со мной перевешивал у него временами даже желание получить деньги. Мы курсировали вдоль побережья, недалеко от пристани. Но никаких следов появления Ланиной не было.

Ко мне в каюту спустился Курбатов.

— Как видите, я был прав, в выборе между любовью и деньгами, она выбрала смерть. Вашу смерть. Как ни прискорбно это звучит, но я вынужден поставить последнюю точку в этой затянувшейся пьесе. Мы привлекаем к себе слишком много внимания, того и гляди к нам пожалует полицейский патруль.

— Давайте подождем еще.

Он взглянул на часы.

— Даю вам последний шанс — еще три часа. Но они последние. Дальше сами знаете, что последует. А может, не стоит оттягивать, одно мгновение — и со всем покончено. Ей богу, это не так уж и плохо как кажется на первый взгляд. Я даже вам немножко завидую, от скольких неприятных забот вы будете избавлены в один миг. А вот мне еще предстоит выбраться из этой переделки. Да и дальше сплошная неизвестность. Вы человек в таких делах опытный, понимаете, как это нелегко. Так как?

— Подождем три часа.

Курбатов вздохнул.

— Я предполагал, что вы выберете этот вариант. Вы все еще надеетесь?

Я не стал это скрывать, кивнул головой.

— Что ж, утопающий хватается за соломинку. Таков закон жизни, хотя это глупый закон. Через три часа Шутник явится за вами.

Курбатов вдруг быстро вышел, я же остался один, не считая Эммануэль, со своими мыслями. До сих пор, несмотря на атаки сомнений, я был все же уверен, что Саша появится. Но сейчас надежды вдруг разом оставили меня. Каждый из нас делает свой выбор, и Саша — тоже. Есть вещи поважней, чем нахлынувшие на нас, словно тропический ливень, кратковременные чувства. Можно обойтись и без них. Тем более, она возглавляет большой концерн, от нее напрямую зависят судьбы тысяч людей. Более того, она будет права, если не внесет за меня выкуп, такое нецелевое использование денег кроме как неразумным нельзя признать. Да финансовая дисциплина не позволяет это сделать. Так значит смерть? Что ж, Курбатов в чем-то прав, от скольких хлопот я буду сразу избавлен. Не надо думать, чем заплатить арендную плату за мой офис, что делать со своим сыскным агентством, да и вообще как дальше жить… Все будет решено. Остается лишь пережить эти неприятные минуты, связанные со своим концом. Хотя кто сказал, что они неприятные, Курбатов обещал, что все будет сделано без мучений. Надеюсь, он выполнит свое слово.

Я посмотрел на часы; пока я предавался всем этим мыслям прошел почти час из подаренных мне трех… Мой взгляд упал на Эммануэль; она напряженно смотрела на меня и мне показалось, что она догадывается, что нас ожидает в самом скором времени. Ее-то за что, она оказалась случайным свидетелем, и смерть девушки не оправдана абсолютно ничем. Но ничего сделать я не мог, так как был снова связан по рукам и ногам, причем Шутник на этот раз особенно постарался.

Прошло еще полчаса. За это время абсолютно ничего не произошло. Каждая прошедшая минута уносила с собой последние остатки моей надежды.

Внезапно я услышал раздавшийся по рации голос. Она располагалась в небольшом помещении за тонкой перегородкой. Этот голос я бы узнал из миллиона других, так как он принадлежал самому дорогому, самому любимому мною человеку — Александре Ланиной.

Она вызывала на связь яхту. Я услышал, как поспешно ответил ей Курбатов.