Книга Джагер - Алексей Бобл

Лодку сотряс удар. С треском проломилась верхняя доска на корме, посудину закружило в заводи. Со всех сторон, будто получив мысленный сигнал, к ней кинулись коровы-мутафаги. Отливавшие бронзой туши влетели в воду, подняв высокую волну, и это спасло Вика – лодку отнесло от берега. Нашарив на дне «штерн», он взвел боевую пружину, положил оружие на плечо и выстрелил. Лезвие ударило в лоб ближнему мутафагу, тренькнув, выбило искру и отлетело в сторону. Корова, выпучив глаза, мотнула головой и остановилась. В зад ее боднула другая, сбоку врезалась третья. Вода вспенилась, возле берега началась свалка. Мутафаги мычали, бодали друг друга и толкались, забыв про лодку.

Спрятав меч в ножны, Вик поднялся, быстро осмотрел взломанные доски на корме, убедился, что течи нет, и повернулся к носу. Опустившись на одно колено, орудуя посохом как шестом, вывел лодку в протоку, обогнул некрозное пятно. Поляна за некрозным пятном кишела симбиотами, некоторые лезли на холм, другие бежали, раскачиваясь и далеко выбрасывая полусогнутые ноги, к заводи, где бесилось стадо.

– Послушник! – донеслось из леса.

Среди деревьев сверкнула вспышка, бухнул взрыв. На мгновенье пламя озарило берег, отступавшую к протоке фигуру Геста и напиравших на него с трех сторон симбиотов.

– Вик, ты где?! – прокричал Владыка.

– Сюда плывите!

От взрыва занялось высохшее дерево. Пламя озарило Геста, который размахивал мечом. Вик развернул лодку носом к берегу. Почему Преподобный не бежит к воде? Сейчас они окружат его, отрежут от протоки!

– К воде! Я здесь! – крикнул Вик, упираясь посохом в дно, чтобы остановить лодку. – Сюда!

Гест снес башку тянувшему к нему руки симбиоту, крутанулся на месте, ударил ногой подбежавшего со спины пастуха и кинулся к воде. Симбиоты, не издавая ни звука, побежали за ним. От их молчания Вика пробрала дрожь. Казалось, что все они двигаются по чьей-то указке и сами себе не принадлежат.

Преподобной вбежал в воду.

– Ближе подплыви!

– Нет! – Разворачивая лодку кормой к берегу, Вик не сводил глаз с симбиотов. – Плывите! На глубине не достанут!

Гест зашагал к лодке, с трудом выдирая ноги из ила. Симбиоты вошли следом, трое сразу вырвались вперед.

– Не идите, плывите! – крикнул Вик, вытащил меч и швырнул его на дно лодки. Приготовив «штерн» в ножнах, прицелился и дважды выстрелил. Одно лезвие вонзилось в глаз симбиоту, который тут же ушел под воду, следующее пробило шею идущего рядом с ним.

Но третий догнал Геста. Вик бросил разряженный «штерн», схватил меч. У самой лодки симбиот вцепился в волосы Преподобного, и оба скрылись под водой. В последний момент Гест протянул посох, Вик вцепился в него и потащил на себя. Лодка дернулась к берегу.

Когда Гест вынырнул, корма лодки ударила ему по лицу. Следом показалась голова симбиота. Вик взял меч обеими руками клинком книзу и вонзил острие в затянутое коркой лысое темя.

Отпустив рукоять, он схватил Геста за шиворот и втащил в лодку.

– Дайте посох!

Вырвав его из рук Преподобного, Вик треснул по башке подошедшего близко симбиота. Отталкиваясь посохом от дна, повел лодку по протоке.

Гест привалился плечом к борту и надсадно закашлял. Нос его был разбит, волосы всклокочены, вся фигура облеплена тиной. Позади доносился плеск, симбиоты шли следом, но все медленнее: ила становилась больше, да и глубина увеличилась. Они явно не могли догнать лодку, но все шагали и шагали… и вдруг, разом повернувшись, будто получив неслышную команду, потопали обратно.

Вскоре протока стала шире, тростник у берегов поредел, и впереди показалась чистая гладь озера, на которой серебрилась лунная дорожка.

Посох уже не доставал до дна. Вик уселся на лавку, положив руки на колени.

– Я и не думал, что вы плавать не умеете, – тихо сказал он.

Гест снова закашлялся и поднял на него взгляд.

– Если бы я подвел лодку ближе к берегу… – начал Вик.

– Помолчи.

Перегнувшись через борт, Преподобный зачерпнул воды и умылся. Вик отвернулся, посмотрел на висящий посреди неба яркий лунный диск.

– Ты спас мне жизнь, Вик Каспер, – медленно произнес Гест. – Благодарю.

Не найдя, что сказать, Вик промолчал. Подул легкий ветерок, и когда лодка медленно выплыла из протоки, тростник, будто на прощанье, зашелестел ей вслед.

Глава 19

В полночь Баграт приказал монаху Никодиму переехать на повозке брод, прямо на берегу засесть в кузове с пулеметом и, что бы ни случилось, шум какой, стрельба и крики о помощи, не покидать стоянку. Условился с ним о пароле, который по возвращении должны крикнуть, а если кто чужой к броду сунется, велел стрелять насмерть, но к броду никого не подпускать.

К монастырю подошли через кукурузное поле. Высокие стебли, сгибающиеся под тяжестью початков, помешали наблюдателю с колокольни заметить незваных гостей. Стараясь не шелестеть, трое монахов, Владыка, Павел Скалозуб и Ежи подобрались к стене и стали прямо под ней, прижавшись спинами к нагретому за день камню.

– Значит, решетка подъемная за воротами? – вполголоса спросил телохранитель.

Ежи кивнул и добавил:

– Слева стена ниже была. Наверно, кирпичей не хватило.

Скалозуб, поразмыслив, предложил:

– Надо разделиться, Владыка. Мы с Потапом и Джигуртой слева пойдем, угол обогнем и там тихо перелезем. Малец назад в кукурузу нырнет и к воротам снова подойдет, пошумит, чтоб анахорет его заметил. Решат – настырный, обратно зачем-то пожаловал. Откроют, и вы тогда следом врываетесь сразу.

Баграт кивнул секретарю, и тот огляделся, соображая, как бы незаметно для наблюдателя нырнуть в кукурузу.

– Только слышь, малый, – Скалозуб указательным пальцем, как крючком, подцепил Ежи за воротник, – ты не суетись, погоди, пока я со двора совой ухну. Это знак будет, что мы уже внутри.

Ежи отбросил его руку.

– Совой во дворе ухать? Откуда сова там возьмется, что ты несешь?

– Да без разницы! – махнул рукой телохранитель. – Никто внимания не обратит, птица и птица себе. Так ты понял? Не раньше, чем уханье услышишь.

– Понял я, понял, не дурень! – отрезал секретарь, опустился на четвереньки и нырнул между сухих желто-зеленых стеблей.

– Потап, Джигурта, за мной, – велел Скалозуб и поспешил вдоль стены.

Вскоре они остановились на углу, за которым начинался луг. В траве бродили стреноженные монастырские лошади. Можно будет их с собой увести, прикинул Скалозуб и посмотрел на спутников. Потап был ничем не примечательным молчаливым монахом с вялым, вечно сонным лицом. Джигуртой прозывался высокий лысый детина с деформированным черепом, похожим на колокол.

Скалозуб сказал: