Книга Ангел в петле - Дмитрий Агалаков

— Когда весь этот бардак закрутился, он сказал: «А чем я Савинова хуже? Димка-прохвост жирует, а я побираться буду? Один поезд упустил, а на другой запрыгну». Мы тогда с ним выпивали, вот он мне это и сказал. — Мишка кивнул. — И запрыгнул. Ты — с поезда, а он прямо в купейный вагон! Зигзаг судьбы, Дмитрий Павлович!

За окном рявкнул автомобильный клаксон.

— Это за тобой, — набрасывая пальто, сказал Савинов, — пошли, провожу.

7

Иногда он заходил в кафе, что было за углом, в двух шагах от его дома. Он мог бы ходить и в более дорогое питейное заведение, но не желал этого. Недавно сюда взяли девушку по имени Полина. Ей было нелегко: она работала и за барменшу, и за официантку. Но девчонка справлялась. Успевала. Она всегда ходила в вытертых на ягодицах джинсах, в белом, отчасти засаленном фартучке, в майке, так явно подчеркивавшей ее грудь, на которой никогда не было лифа. На Полину заглядывались, и Савинов чаще других. В эти дни он приводил себя в порядок и выглядел настоящим франтом, случайно зашедшим сюда опрокинуть рюмку, другую… третью. У каждого наконец могут быть свои причуды! А когда Полина проходила мимо, он так и впивался в нее взглядом. Господи, иногда ему казалось, что он даже помнит запах ее кожи, волос, только что намокших в душе. Ее крепкое, молодое тело, свернувшееся клубком под одеялом в его постели. Сколько лет назад это было? Ровно столько, сколько она прожила на белом свете. Но потом догадывался, что это запах других женщин, — всех, с которыми он когда-то был…

8

Его человек все приходил к нему, гостя по вечерам на телеэкране, холодно улыбался, умно рассуждал. Только слово «человек» к нему мало подходило! Он скорее был просто «тип». И тип этот был одним из тех, кто вершил политику страны. С ним беседовали известные журналисты, политические обозреватели. Он отвечал на вопросы, учил жизни. Его называли то крупным предпринимателем, то политиком. Еще — лидером-реформатором. Однажды Савинов даже привстал в кресле от удивления: этот тип что-то говорил президенту, а тот, слушая собеседника, многозначительно и немного хмуро, как это обычно делал, кивал.

Иногда Савинов прицельно следил за своим гостем, иногда сразу выключал телевизор.

Так продолжалось до следующей зимы…

В начале декабря Савинов сел на самолет и полетел на юг страны. Там, на побережье Черного моря, в Крыму, в окрестностях города С. он отыскал прекрасный белый дом в мавританском стиле, окруженный кипарисами, один из многих дорогих особняков. Дмитрий Павлович твердо знал, что тип, которого он разыскивает, живет именно здесь — дом не раз появлялся на телеэкране. Тип, которого Савинов бессознательно искал все эти годы, в одной из передач сидел на веранде, за белым столиком, в окружении экономистов и политиков.

«Змея, ах ты змея, — повторял Дмитрий Павлович, глядя на телеэкран. — Вот как найду я тебя, не поленюсь?!».

Савинов вспоминал о нем так часто, что это становилось болезнью. Вспоминал в полном одиночестве, вытряхивая на язык последние капли из стопаря или тупо глядя в потолок, отдыхая в простынях рядом со случайной женщиной. Он думал о нем, даже прислонившись ухом к наглухо забитой второй комнатке, откуда ему по ночам слышался голос Инокова.

Тип, которого он искал, был государственным советником и бизнесменом. Фамилию его Савинов не произносил и не хотел произносить. Он знал наверняка — это ложная фамилия! И тип этот дурит всех вокруг, выдавая себя за самого обыкновенного человека. Для определения этого существа Дмитрию Савинову хватало одного короткого и лаконичного, как кличка у собаки, имени: Принц.

Две недели он ходил вокруг, приглядываясь к малочисленной охране в количестве трех человек, ее распорядкам. Например, подметил, что по средам и пятницам, около полуночи, один из охранников садится в черный «мерседес» и уезжает на полчаса. А возвращается с дамами. Кажется, их было трое. Нашел момент и познакомился с двумя псами, охранявшими дом. Одного звали Федор, другого — Джек.

В полночь Савинов оставил гостиницу и отправился в путешествие на купленном накануне велосипеде. В саквояже у него была «кошка», ломик, пистолет с глушителем и прочая разбойничья утварь, призванная помочь грабителю и максимально обезопасить его. Кожаная куртка, перчатки, маска. Жизнью своей, как великим чудом, подарком свыше, он давно не дорожил, поэтому ничего не боялся. Ни возможной схватки, ни других последствий его предприятия. А вот желание выполнить задуманное было воистину велико!

Вдоль забора бегали два его шапошных знакомца — овчарки, которых выпускали по ночам. Каждой из них досталось по хорошему куску мяса с необходимой дозой отравы для мгновенной смерти.

Спортивная выучка помогла Савинову: он ловко перемахнул через забор, два собачьих трупа перетащил в кусты и постарался как можно незаметнее пройти те участки, где его могли поймать в объектив камеры наблюдения.

Савинов знал, что около полуночи один из трех охранников, находящихся в доме, выходит на обход участка. Набросив тряпку на камеру, он дожидался его около парадного, но оцепенел, когда открылась освещенная дверь и вышли два здоровяка в костюмах.

— Хорошая ночь, — сказал один из охранников. — Сладкая такая! Сладенькая…

— Сейчас бы с телкой на пляж — с одной из хозяйских, а потом в море — нагишом, — откликнулся другой. — С другой уже. И только потом уже в постельку. С третьей. И долдонить дорогую шлюху до утра, пока зенки у нее не вылезут.

— Не возбуждай без нужды, — в голосе первого зазвучала усмешка. — Хотя мыслишь правильно. Но мы для них рылом не вышли. У него каждая — примадонна. И бабки они любят не те, которыми ты со своими дурехами расплачиваешься.

— Кстати, на счет бабок. — Последовал едкий смешок. — Они у тебя еще остались? Или ты все — пас? Лапки кверху?

— Хрен тебе — пас. Вот привезу его шлюх и отыграюсь.

— Ну-ну, попробуй, — вновь усмехнулся второй охранник. — Мне лишние не помешают… Слушай, а где Федор и Джек? Где эти долбанные твари?

— Да спят где-нибудь. И хрен с ними — надоели. Обжоры чертовы.

— Ладно, поезжай. А я на кухню. Схаваю отбивную, пока хозяин в ванной. Только покурю сначала…

Один из охранников пошел по аллее к гаражам, другой достал из кармана сигареты, неторопливо закурил. Когда машина выезжала за ворота, оставшийся охранник уже готов был выбросить бычок в урну. И едва он обошел дверь, как Савинов вынырнул из темноты. Призраком выскочил! Резко замахнувшись, он ударил бугая точно по темечку, с оттяжкой. Удар ломиком был сильным, возможно, смертельным, но Савинов уже не думал об этом. Работать нужно было чисто, с минимальным риском. Тело он сбросил со ступенек, затем вернулся, тихонько приоткрыл дверь. Слабо освещенный коридор был пуст. Держа в руках пистолет, он вошел в дом.

Холл, лестница наверх. Здесь ждет его еще один. И хозяин. С первым он будет безжалостен. Со вторым хотелось бы поговорить. Ему это необходимо. Оглядевшись, он зацепил взглядом камеру и тотчас взмолился, чтобы остаться незамеченным. Прислушался. В конце коридора приглушенно гремела посуда. На носочках, плюнув на возможные другие камеры, Савинов прокрался по коридору и остановился у открытой двери, из-за которой доносилось аппетитное чавканье. Минута, другая. Лицо под маской вспотело, — пот застилал глаза, — и он содрал ее. Сколько же можно жрать, а кто будет охранять дом внутри? Вот светлая полоска между дверью и косяком, где были петли, стала темной. Огромной тенью в коридор вышел человек, потирая, как видно, масляные руки. Он хотел было что-то напеть, но вместо того резко повернулся назад, открыл рот и получил сокрушительный удар ломиком между бровей. Вобрал в себя воздух, попятился и всей монументальной тушей рухнул на ковер.