Книга Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. "Русская Троя" - Николай Дубровин

Неприятель действовал медленно и запасался огромными средствами. Подступы его стесняли нас все более и более, и не существовало уже в Севастополе такого места, которое не было бы подвержено выстрелам. Пули реяли повсюду и свистели даже на Николаевской площади.

В начале августа весь гарнизон Севастополя с орудийной прислугой, саперами, пластунами и греческими волонтерами простирался только до 50 тысяч человек, разбросанных по всей оборонительной линии. Взаимное положение атакующего и защищающегося ясно указывало на затруднительное положение Севастополя: неприятель был только в 55 саженях от Малахова кургана – главного пункта атаки, он обладал значительным превосходством в численности войск и в запасах артиллерии. При таких средствах ему не стоило особого труда сбить артиллерию с батарей оборонительной линии и затем штурмовать город.

Севастополь, видимо, отживал последние дни. Чтобы отсрочить хотя на несколько дней его падение, необходимо было принять решительные меры, отвлечь хотя бы на время внимание противника от осажденного города. Таким отвлечением с нашей стороны могли быть только одни наступательные действия. Нельзя, однако же, не сознаться, что подобное предприятие при незначительности наших войск было крайне рискованно. Главнокомандующий крымской армией князь Горчаков 2-й был против наступательных действий и считал сумасшествием атаковать неприятеля, превосходящего нас в силах и занимающего, сверх того, недоступные позиции.

«Первый день я бы двинулся вперед, – писал он военному министру, – второй я бы отбросил неприятельский авангард и написал бы великолепную реляцию, третий день я был бы разбит с потерей от 10 до 15 тысяч человек, а четвертый день Севастополь и значительная часть армии были бы потеряны».

Эта осторожность главнокомандующего и опасение перейти в наступление не разделялось многими генералами, большинство которых были за наступательные действия. В Петербурге лица, стоявшие во главе военного управления, были также убеждены в необходимости наступательных действий, и потому князю Горчакову было сообщено Высочайшее предложение собрать под своим председательством военный совет, которому предоставить окончательное решение относительно дальнейших действий.

Получив письмо с изъявлением Высочайшей воли[29], главнокомандующий собрал 28 июля военный совет из пятнадцати лиц. Присутствовавшим было предложено решить, какой образ действий предпринять в Крыму: оборонительный, защищая только Севастополь, или наступательный; если наступательный, то какое действие предпринять и в какое время? Почти все присутствовавшие на совете были в пользу наступления, некоторые предлагали очистить Южную сторону города, чтобы всеми силами атаковать неприятеля в поле, другие предлагали атаковать неприятеля с Корабельной стороны, но большинство стояло за то, чтобы атаковать неприятеля со стороны Черной речки. Князь Горчаков решился последовать мнению большинства, хотя и не надеялся на успех.

Черная речка находилась во власти неприятеля. Единственный мост через нее, называемый Трактирным, был занят французами, левее их, по ту сторону речки, на Телеграфной горе, стояли передовые войска сардинцев.

Большая же и главная часть неприятельских сил находилась за Черной и занимала весьма сильную позицию. Она состояла из трех отдельных возвышений, расположенных почти в одной линии и в некотором расстоянии от противоположного к нам левого берега Черной речки. Левее всех виднелась Гасфортова гора, в середине расположены были тремя вершинами Федюхины высоты, перед которыми протекает глубокий канал, наполненный водой, и, наконец, правее недоступные обрывы Сапун-горы.

Все три высоты, занятые союзниками, были усилены укреплениями: на Гасфортовой горе было расположено несколько батарей, на Федюхиных высотах были устроены ложементы для стрелков, а вдоль наружного гребня Сапун-горы тянулся непрерывный ряд укреплений и ложементов, усиленных сверх того разными искусственными препятствиями.

На всем протяжении этой местности были раскинуты следующие неприятельские войска: левее Гасфортовой горы стояло 10 тысяч турок с 36 орудиями; на самой горе 9100 человек сардинцев с 36 орудиями; правее их, между Гасфортовой горой и Федюхиными высотами, стояло 30 эскадронов французской кавалерии, имея позади себя 30 эскадронов английской кавалерии, расположенной в селении Кадыкёй; общее число кавалерии простиралось до 6 тысяч всадников. Правее кавалерии на Федюхиных высотах и на Сапун-горе было расположено 17 858 человек французской пехоты с 48 орудиями. Таким образом, неприятель при атаке этой позиции мог противопоставить нам, не приближая резервов, более 40 тысяч человек пехоты и кавалерии со 120 орудиями, из которых многие были дальнего бросания и значительных размеров. С присоединением же самых близких резервов союзники могли легко увеличить число войска до 60 тысяч человек, усиленных укреплениями, различного рода преградами и труднодоступными высотами.

Между тем главнокомандующий в Крыму при всех усилиях мог собрать для атаки только 49 тысяч человек. Атакующим приходилось под огнем неприятеля переправиться через Черную речку, пройти под выстрелами противника довольно значительное расстояние до глубокого канала, охватывающего Федюхины высоты, переправиться через него под пулями, направленными почти в упор, и потом лезть в гору на штыки многочисленного врага. Взобравшись на горы и оттеснив неприятеля, мы все-таки не могли остановиться на них даже на 24 часа времени по той причине, что там вовсе не было воды.

Можно ли было при таких условиях рассчитывать на успех? Конечно, нет, и главнокомандующий не рассчитывал на него. «Нечего себя обманывать, – писал он военному министру, – я атакую неприятеля при скверных условиях… Я наступаю против неприятеля, потому что, если бы я и не сделал этого, Севастополь был бы все-таки потерян в весьма короткое время».

Итак, атака неприятеля со стороны Черной речки вынуждалась необходимостью задержать на некоторое время падение Севастополя. Войска, назначенные для нападения, были расположены частью на Инкерманских, частью на Мекензиевых высотах. Они были разделены на два главных отряда с их резервами.

Правый отряд под начальством генерал-адъютанта Реада состоял из 25 с половиной батальонов пехоты, 8 эскадронов кавалерии, 6 сотен казаков и 62 орудий – всего 14 833 человека; левый отряд под начальством генерал-лейтенанта Липранди состоял из 30 с половиной батальонов пехоты, одного греческого легиона, 2 сотен казаков и 70 орудий – всего 15 889 человек. В резерве под начальством генерал-лейтенанта Шепелева было 30 с половиной батальонов пехоты с 36 орудиями – всего 18 968 человек, и в кавалерийском резерве под начальством генерала от кавалерии Шабельского 50 эскадронов, 9 сотен казаков с 28 орудиями – всего 8195 человек. Артиллерийский резерв состоял из 76 орудий. Так как кавалерия могла принять участие только после овладения левым берегом Черной, то все число атакующих войск доходило до 49 тысяч.