Книга Апостол зла - Фрэнсис Пол Вилсон

Лизл, однако, заметила, что теперь он ездит домой более длинным кружным путем.

— Сейчас все это кажется полным ребячеством, — сказала Лизл, снова встревожившись из-за открытых в себе темных пятен.

— Потому, что грязные трюки сослужили свою службу. Они продемонстрировали, что у него нет полной власти, и что на самом деле ты имеешь над ним власть. Ты можешь сделать его жизнь несчастной, когда пожелаешь, и можешь оставить его в покое, когда пожелаешь. Когда этого пожелаешь ты — вот в чем урок. А теперь, после того как ты его усвоила, можно переходить к другим вещам, оставив доктора Каллагена лежать по ночам без сна, гадая, кто, гадая, почему, гадая, что будет дальше.

— Я не желаю оставлять Эва в таком положении.

— Не беспокойся. Мы просто немножечко пошпионим за профессором Сандерсом. Вот и все. Посмотрим, чем он живет.

— И ничего больше. Обещаешь?

— Мне больше ничего и не надо, чтоб доказать, что он пустышка.

— На этот раз ты ошибаешься, Раф. По-моему, Эв один из тех, кто действительно представляет собой то, чем кажется.

— Таких не бывает, — отрезал Раф. — И я докажу тебе это сегодня, когда мы обыщем его квартиру.

У Лизл судорогой свело желудок. Ведь это же взлом и вторжение! Не слишком ли далеко они зайдут? Но отступать невозможно. Пока невозможно. Невозможно капитулировать перед Рафом с его теорией по поводу Эва. Ибо Лизл знает, что он ошибается.

— Не можем мы это сделать. Нет — ведь он будет дома...

— Его не будет, — заверил Раф. — Сегодня среда. Каждую среду по вечерам он уходит.

— В самом деле? — Ей с трудом верилось, что Эв вообще куда-то выходит. — Куда?

— Не знаю. Может быть, как-нибудь мы за ним проследим. Но сегодня воспользуемся достоинствами его нерушимого распорядка и пошарим в берлоге, посмотрим, чем он живет.

— А это честно, Раф?

Он рассмеялся.

— Честно? Разве тут дело в честности? Это слизняк, который изображает из себя Высшего. Мы должны расставить все по местам.

— Почему мы должны...

— Собственно говоря, — продолжал Раф, принимаясь расхаживать по кабинету, рубя рукой воздух, — есть у меня подозрение, что доктор Эверетт Сандерс — педик.

— Брось, Раф.

— Нет. Я серьезно. Смотри, возьмем его имя — Эв. Разве нормальный человек позволит называть себя Эв? Это чересчур женственно. А какой он чистюля, какой аккуратный и обстоятельный! Как старая дева. Ты когда-нибудь видела его с женщиной?

— Нет. Но я никогда не видела его и с мужчиной тоже. Может быть, его просто не интересует секс.

— Может быть. Но он что-то скрывает. Будь уверена. Тебе никогда не попадалась на глаза его биография?

— Нет. Зачем она мне?

— Там десять лет выпадают. Закончил с отличием Эмори, проработал несколько лет, потом получил степень магистра в Дьюке, начал писать докторскую диссертацию, потом приехал сюда, в Дарнелл.

— Ну и что тут такого? Многие люди занимаются реальным, практическим делом, прежде чем продолжать научную карьеру.

— Правильно. Но из его биографии выпали десять лет.

— Десять лет?

Раф кивнул и положил ладони ей на плечи, поглаживая пальцами шею, отчего по рукам у нее побежали приятные мурашки.

— Как будто под землю ушел. Он никому не рассказывал, что делал все эти десять лет, стало быть, что-то скрывает. И мы собираемся выяснить, что именно.

Он принялся разминать напряженные мускулы ее щеп и плеч, магическим образом расслабляя их. Она закрыла глаза и начала успокаиваться. Как всегда, прикосновение Рафа заставило развеяться сомнения, прогнало опасения. Ничто больше не имело значения, кроме того, чтобы он был рядом. Слушая его мягкий голос, она ощущала, что приходит в согласие с ним. Ей уже становилось очень интересно.

Что скрывает Эв?

Эверетт Сандерс, доктор философии, где ты, дери тебя в душу?

* * *

Ренни сидел и курил сигарету на лестнице многоквартирного дома. Ждал. Он прождал здесь чуть ли не полный день. Должен же этот субъект Сандерс явиться рано или поздно. Будем надеяться, что рано.

У него уже почти никого не осталось. И почти не осталось надежд. Он проверил всех в списке гостей Лизл Уитмен — кроме двоих. Если не вытащить ни куска дерьма из этого или из другого, последнего, придется записывать путешествие в чистый убыток. А это немыслимо. Мидтаун-Норт вбухал сюда чересчур много времени, денег и благих пожеланий. С этим надо считаться.

И не просто считаться — надо вернуть все сторицей. Ему надо, чтобы возник Эверетт Сандерс, доктор философии, иначе говоря, отец Уильям Райан из «Общества Иисуса» зашагал по ступенькам, опустив голову, погрузившись в думы. Ренни моментально узнает его и скажет: «Эй, отец Билл! Как поживает Дэнни?» Потом проведет хук правой и отправит отца в нокаут. И к черту формальности с выдачей преступника — он потащит его обратно в Куинс на расправу.

Мечты. Сладкие мечты.

Когда он, замечтавшись, раздавливал окурок самой последней сигареты на каменной ступеньке, в подъезд вошел костистый тип в желтовато-коричневом дождевике. С первого взгляда он показался старше, но вблизи Ренни определил, что ему где-то за сорок. Это желтушное очкастое привидение не могло быть Райаном — точно. И хорошо бы, если б оно не было также и Сандерсом. Потому что иначе останется только один, кого можно проверить.

— Прошу прощения, — произнес Ренни, вытаскивая жетон. Он пользовался своим нью-йоркским значком, но никому не давал взглянуть на него как следует, так, чтобы люди могли сообразить, что выдан он далеко-далеко от Северной Каролины.

Тип резко затормозил и уставился на него.

— Да? — голос у него был сухой и холодный, словно пустыня ночью.

— Не вы ли будете профессор Сандерс? — "Умоляю, скажи «нет».

— Да, а что? А вы кто такой?

«Черт!»

— Я — детектив, сержант Аугустино из полиции штата, — он на секунду посреди фразы сверкнул своей медалью — расследую инцидент на вечеринке доктора Лизл Уитмен в прошлом месяце.

— Инцидент? На вечеринке? — На мгновение на физиономии типа нарисовалось искреннее недоумение, а потом она прояснилась. — Вы имеете в виду Рождество! А почему вы расследуете инцидент на ее вечеринке?

— Там прозвучал некий странный телефонный звонок, и...

— Да, действительно. Помню, она упоминала об этом. Кажется, это ее страшно расстроило. Но мне очень жаль, я ничем не могу вам помочь.

Ренни выдавил из себя улыбку.

— Возможно, вы сможете нам помочь гораздо больше, чем думаете. Видите ли, очень часто...