Книга Герцогиня-охотница - Дженнифер Хеймор

Дансберг медленно вращал жидкость в своем бокале.

– Ну хорошо. – Он бросил на Саймона насмешливый взгляд. – Я был таким же, как вы. Правда, отца я потерял, только когда мне исполнилось сорок. В один день все узнали, что я стал герцогом. И потом, на протяжении десяти лет, мамаши атаковали меня каждый сезон, пытаясь сосватать своих дочек и погубить меня. – Он задумчиво отхлебнул бренди. – Но тогда я не интересовался браком. То были сложные времена. Наверняка вы слышали о них от ваших родителей.

Саймон кивнул в знак согласия.

– И… – Дансберг нахмурился, глядя на бокал, – мне все это было неприятно. Как будто я как человек никого не интересовал, а все соревновались между собой, чтобы завладеть моим титулом, как призом на скачках.

– Да. – Саймон прекрасно понимал его.

– И поэтому я всеми силами избегал этих оков. В конце концов почти все они сдались. – Дансберг тихо засмеялся. – Теперь, в возрасте сорока девяти лет, я, кажется, созрел для того, чтобы обзавестись семьей. Но, – он пожал плечами, – пока я не встретил подходящей женщины.

Саймон поднял свой бокал и сказал:

– Я желаю удачи в ваших поисках.

Дансберг хмыкнул.

– Увы, но сейчас уже я должен признать свое поражение. Я стал слишком стар для этого. Дам привлекают молодые и сильные. Посмотрите на меня. – Он жестом указал на свое морщинистое лицо. – Годы не щадят никого.

– Но вы все еще герцог.

– Верно. Но найти существо столь же прекрасное, какое поймали вы… Я сомневаюсь, что Господь будет столь же милостив ко мне.

– Нам не дано знать его замыслы.

Они поговорили еще немного, затем Саймон извинился и вернулся в бальный зал.

Вечер казался бесконечным, но он смог вытерпеть все. Никто, кроме его братьев, не узнал, что что-то не так. Наконец ближе к рассвету все закончилось, и они вернулись домой. Уставшие, все легли спать. Кроме Саймона. Он мерил шагами спальню, мечтая выбежать на улицу, найти Сару, взять ее на руки и все рассказать.

Но сначала нужно было порвать с Джорджиной. Саймон придет к Саре свободным человеком, опустится на одно колено и скажет ей, как сильно ее любит.

Завтра. Завтра он все это сделает.

Глава 20

Саймон, проснувшись после короткого беспокойного сна, отправил одного из лакеев передать лорду Стенли, что он будет ждать его в библиотеке после завтрака. Было уже около полудня, когда герцог, сидящий в библиотеке и разбиравший счета, наконец услышал стук в дверь. Стенли выглядел уставшим.

Хозяин предложил гостю сесть, налил выпить и сразу перешел к делу.

– Я не собираюсь жениться на вашей дочери.

Глаза Стенли стали холодными как лед. Он уставился на Саймона, а тот смотрел на него с совершенно пустым и спокойным выражением на лице. Саймон не знал, как долго они сидели и мерили взглядом друг друга.

Наконец, губы Стенли тронула насмешливая улыбка. Когда он заговорил, его голос был мягким и спокойным:

– Вы хорошо подумали, Трент? Вы готовы к последствиям такого решения?

– Это решение сделает счастливыми всех, Стенли. И меня, и вашу дочь.

– Ее счастье связано с предстоящим браком. Она будет счастлива, выйдя замуж за вас.

– Это чепуха. У нее ко мне нет никаких чувств.

Стенли поднял брови.

– Только не говорите мне, Трент, что вам от будущей жены нужна вся эта романтическая чушь! Вы знаете не хуже меня, что в нашем обществе при выборе супругов существуют куда более важные критерии, чем чувства. Например, ваше герцогство.

Губы Саймона дрогнули в подобии улыбки. Да, он имел герцогство, но управлять им он хотел бы только вместе с Сарой. Она справится с этим легко и изящно.

– Я пришел к выводу, что для счастья и благополучия всех людей, которые от меня зависят, мисс Стенли не лучший выбор.

Стенли нахмурился еще сильнее.

– Вы говорите ерунду. Конечно, Джорджина – правильный выбор. Ее с детства готовили именно к этому.

Саймон наклонился вперед, уперевшись локтями в бумаги на своем столе.

– Вы подготовили ее для того, чтобы она стала прекрасной женой, Стенли. Только не моей. Вместе с моим титулом она получит и всю мою семью, с ее репутацией и эксцентричностью.

Стенли пожал плечами.

– Вступление Джорджины в вашу семью только улучшит ее репутацию.

Саймон криво усмехнулся.

– Меня это не очень беспокоит. Видите ли… Я провел большую часть жизни, пытаясь очистить имя моей семьи. И знаете что? Я покончил с этим. Моя семья странная, конечно. Мы все вместе боролись с выпавшими на нашу долю трудностями. Но это моя семья. И если кто-то не любит ее и осуждает, я попросил бы этих людей держаться подальше от Хокинзов.

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю. Я говорю вам, что устал от людей, которые пытаются обвинять членов моей семьи в преступлениях против правил вашего приличного общества. Мне надоело! Отныне я не буду исправлять ничьи ошибки. И тем, кто будет осуждать моих родных и моих родителей, я могу сказать только одно: идите к черту!

– Значит, это вы скажете всем, когда будет обнародована тайна происхождения ваших братьев и сестры?

– Я надеюсь, что, как человек чести, вы увидите мудрость в моем решении не жениться на вашей дочери и не станете распространять эту информацию. Нет смысла. Я призываю вас отказаться от идеи губить жизни невинных людей.

– Но мы с вами договорились, Трент!

– Не совсем так. Вы шантажировали меня, пытаясь принудить к этому браку, и я вам поддался на какое-то время. Но не более того.

Стенли допил остатки бренди из своего бокала и резко со стуком поставил его на стол. Затем поднялся и тихо сказал:

– Вы будете сожалеть о своем решении. Попомните мои слова, вы еще пожалеете.

Он развернулся и выбежал из библиотеки, хлопнув дверью так сильно, что задрожали стекла. Саймон посидел какое-то время, собираясь с мыслями, и отправился искать Джорджину. Он нашел ее на лужайке вместе с матерью, Эзме и четырьмя его братьями. Стоял прекрасный летний день, и никто не хотел сидеть в доме. Слуги установили мишени для стрельбы из лука, и вся компания готовилась посостязаться в меткости.

Когда он подошел, Джорджина выпустила стрелу и завизжала:

– Ну, в этот раз я точно попаду!

Марк улыбнулся ей:

– Я тоже на это надеюсь.

Увидев Саймона, Джорджина поспешила ему навстречу. Она была одета в белое платье, отделанное ленточками василькового цвета, которые очень подходили к ее глазам. Ее белокурые волосы блестели под широкополой шляпкой, и на щеках играл здоровый румянец.