Книга Изольда Извицкая. Родовое проклятие - Наталья Тендора

И я опять бросилась к Ольге Ивановне за советом. И была удивлена ее ответом: «Какая разница — у каких педагогов учиться? Они все одной школы». Я была огорчена — как, думаю, она так легко меня отпускает, нет, чтобы как-то уговаривать: «Надя! Ты сильная. Возьми и сдай экзамены за целый курс и приходи ко мне на диплом…» И я на нее обиделась, надулась, как мышь на крупу: «Ну и пусть! Ну и пойду во ВГИК». Документы на новое место были пересланы через министерство.

Прихожу туда 1 сентября. Все на меня косятся. На курсе в общей сложности 20 человек. Ребят тоже можно понять: вдруг на третий курс приходит к ним непонятный какой-то гномик. Сижу так скромненько в уголочке, открываются двери и в аудиторию входят Ольга Ивановна и Борис Владимирович! Оказывается, они были руководителями этого курса, а мне даже в голову не пришло уточнить — к кому я поступаю. А Ольга Ивановна, тем временем, одновременно преподавала в двух вузах, как это делали многие. В ГИТИСе она всегда вела национальные курсы. Ей нравилось заниматься студиями. Она готовила с ними целый готовый репертуар, учитывая их национальные предпочтения, литературу, плюс русскую классику. Когда такая студия приезжала после выпуска к себе на родину, ей сразу предоставляли театральную площадку. И ее учеников много было по всем республикам.

А я, ничего этого не зная, все время, пока не попала во ВГИК, носила обиду на Ольгу Ивановну, что она не уговаривала меня остаться в ГИТИСе. Вот так я попала в этот коллектив. Мне пришлось сдавать экзамены за целый курс. Было столько своих забот, трудностей… Мне вообще было не до того, чтобы с кем-то знакомиться и подружиться. Я даже не сразу узнала, как кого зовут, потому что я по сути училась еще и дополнительно — все время ездила к каким-то педагогам, что-то там сдавала… Я никогда не была у педагогов на особом счету, не чувствовала себя любимицей.

С Изольдой мы столкнулись только на дипломе, когда ставили «Спутников» Пановой. В спектакле был занят почти весь курс. Я играла беспризорную Васку, а Изольда играла девчонку легкого поведения, там всего одна женская роль. Хирурга играла Руфина Нифонтова.

У нас же тоже была своеобразная национальная студия — было четверо украинцев: Булгакова, Владимирова, Фушич и Пархоменко, двое латышей: Астрида Гулбис (позже она работала на телевидении), Таллис Аболиньш.

Что говорить о характере Изольды, она была достаточно скрытным человеком, хотя вела себя очень мило. Не болтливая, вся в себе. Часто зрители судят по актерам по их ролям. И если экранные героини Изольды были хохотушками, это еще не значит, что такой же была она и в жизни. Она мало с кем общалась, все держала в себе. Так сложилось, что ребята относилась ко мне с некой опаской — почему это Ольга Ивановна взяла меня сразу на третий курс, по-матерински опекала, и у нас сложились очень хорошие, доверительные отношения. А ведь мы с ней вместе прошли достаточно большой путь, начиная со студии Детского театра, в который я попала в 16-летнем возрасте, потом ГИТИСа и кончая ВГИКом. Ольга Ивановна своих учеников всегда напутствовала так: «Жизнь твоя будет намного легче, если ты будешь популярен». После первой же своей картины я поняла, что это так: на мое имя стали приходить письма, меня стали приглашать на разные встречи…

С Изольдой после окончания института в работе мы встречались лишь однажды. Это было через три года после окончания института. Мы вместе снимались на Свердловской студии в картине «Очередной рейс» с Жорой Юматовым и Славой Чеканом. У нас с Изольдой даже не было общих сцен. Я играла с Жорой Юматовым. Так получалось, что и на студию мы приезжали с ней в разное время. Все, снимающиеся в этой картине, были из одного театра. В то время нас даже не спрашивали — хотим мы сниматься или нет. Если на актера поступала заявка, его просто в административном порядке назначали на ту или иную роль. Потом, когда у него появлялись популярность и имя, он уже мог выбирать. А до этого вопрос решался нажимом, вплоть до увольнения из театра. Позже, когда объединение возглавил Пырьев, я к нему обратилась с жалобой на это, на что услышала его отеческое: «Плюнь и забудь, что они там говорят. Ты пока работаешь у меня», ведь Театр киноактера существовал тогда при киностудии «Мосфильм».

«Сколько раз я просила режиссеров: «Дайте ей прийти в себя, воспрянуть и отдохнуть от водки!»

Тамара Семина, работала с Извицкой в Театре киноактера

Я считаю, что та трагедия, которая произошла, в конечном итоге, с Изольдой, идет от нашего отношения и от отношения государства к своим гражданам. И сегодня рядом с нами немало подобных трагедий. Так и будет продолжаться, пока мы не перестанем пресмыкаться и преклоняться перед зарубежными актерами с их многомиллионными состояниями. Взять хотя бы наши ставки советских актеров, которые получали копейки. И никого не интересовало, на какие иногда вредные для здоровья эксперименты мы шли ради своей работы. Взять хотя бы мою Катюшу Маслову, когда мне было поставлено условие ради роли сильно поправиться, во мне на тот момент было всего 43 килограмма, а средств на это нет. И как меня откармливали всем миром…

Изольда знала о моем отношении к ней, что я ее люблю. К сожалению, в Москве-то меня почти не было — моя жизнь прошла в поездках. Я все время снималась по разным городам и весям: Ленинград, Валдай, Свердловск… Разве все упомнишь. Раньше картины снимались подолгу. Взять хотя бы тот же «Вечный зов». Сколько лет жизни он забрал, мы пол-России облазили, где только не побывали! Порой оказывались и там, где в ту пору не было электричества. Молодые люди не только не знали, что такое Москва, понятия не имели о другой жизни! А тут к ним в гости пожаловали кинозвезды…

Или взять ту же картину «Коллеги». Мы ее снимали в Подмосковье. И даже там не было электричества… Так что вся жизнь моя прошла на колесах, дома проездом была, Володя, мой муж, часто со мной уезжал. Так что в Москве больше транзитом бывала. Не успеешь приехать, позвонишь-переговоришь со всеми знакомыми и поехала дальше. Вот такой «рваной», насыщенной жизнью я жила. На встречи-посиделки времени вообще не оставалось.

Насчет Изольды мы можем гадать и только домысливать — как там могло все получиться… Да, насчет детей ничего не получилось. Жалко. Такая судьба. Эдик — добрейшей души человеком был. Мы с ним в «Коллегах» играли. Как партнер он был просто замечательный. Потрясающий артист. Это играл он большей частью гадов, сволочей всяких. С годами у него фактура изменилась, он заматерел, ему стали другие роли предлагать. А начинал он с положительных. Характер у него хороший был. А в смысле их совместного с Изольдой жития — это только их дело. Встревать между супругами — неблагодарное дело. В этом вопросе даже мать с отцом лишние. Никто не может понять двух людей. Поэтому я никогда и не участвовала ни в каких оценках, ни в каких разборках друзей, когда те спорили между собой или расходились. Муж и жена — одна сатана. Право, откуда узнаешь, как повернется жизнь?

Почему так сложилось у Изольды с Эдиком? Наверное, такова их судьба. Ведь каждому отмерено что-то свое. Конечно, мы считаем, что много несправедливого. Но виной всему, конечно, то пагубное дело, которое погубило многих светлых людей. Даже таких, как Валентина Серова. Господи, как я ее спасала! Мы с ней вместе в одном спектакле играли и подружились. Помню, как она приносила в театр продавать свои шмотки. Какой был старинный гранатовый браслет, совершенно невероятной красоты… Уговаривала: «Томик, купи! Дешево продам». Как я ее уговаривала не делать этого: «Валентина Васильевна, я вас умоляю: не продавайте его! Я вам денег одолжу». А она стеснялась денег занимать. Это же все на водку… — «Нет, нет… Я его все равно продам». И продала. За копейки! А люди пользовались этим. Просто обирали. А потом в возрасте у нее пошли увлечения молоденькими мальчиками. Альфонсы пользовались ею, вытаскивали у нее все. А она не понимала этого. Была влюблена, верила в их искренность и бескорыстие. И делала все, что ей говорили, и продавала, и продавала… Горе. Все это от беззащитности и ненужности. Когда все от тебя отворачиваются.