Книга Очень узкий мост - Арие Бен-Цель

По-видимому, этот эксперимент Рагим проводил не впервые. Заговорщицки улыбнувшись, он отошел метров на десять по периметру плота, и снова плеснул водку. Лебеди поспешили за ним. Это было смешно и печально. Смешно было наблюдать выпившего Рагима в роли дрессировщика. Смешно было увидеть лебедей, не желающих пропустить возможность выпить. Чистота этих созданий, однако, оказалась иллюзией.

Покидая «лебединое озеро» и пытаясь представить, как там ведут себя сейчас пьяные лебеди, Кфир задумался над тем, что же воодушевило Петипа на хореографическое решение в Танце маленьких лебедей, держащихся друг за друга в Лебедином озере Чайковского.

Поездка, длившаяся около суток, прошла удачно. Когда они добрались до города, архив уже был закрыт. Однако на востоке, особенно вдали от цивилизации, не составляет труда найти все что угодно за символическую плату.

После столь длинного совместного приключения общение с Рагимом приобрело еще более близкий характер. Правда, когда Кфир попытался расплатиться с ним за поездку, тот возмутился и едва не обиделся. Предложения покрыть хотя бы расходы ни к чему не привели, а доводы, что деньги посольские, тоже ничего не дали.

– Ну, хоть в ресторан я могу тебя пригласить? – спросил Кфир, теряя терпение.

– Нэт, – ответил Рагим, – в ресторан тоже приглашаю я, – заключил он и добавил: – Ты у меня в гостях!

Ресторан, последовавший через пару дней после поездки, запомнился особенно хорошо. Это было совсем недавно открывшееся место, считавшееся, по-видимому, одним из лучших: новое здание, невдалеке от моря, в дачном районе, с большим балконом, на втором этаже.

Рагим дольше обычного говорил с управляющим, после чего их провели на балкон. Как Кфир потом догадался, кроме них на балконе никого не должно было быть. Кроме этого Рагим договорился, чтобы музыканты расположились под балконом и играли одесскую музыку. Он почему-то считал Бен-Гая одесситом. Кфир с интересом отметил про себя эту неофициальную шкалу темперамента: в Одессе его считали «холодным балтом», в Баку «одесситом».

– Дорогой! – вкрадчиво, почти шепотом, начал Рагим, усаживаясь напротив. – Мы с тобой уже давно знакомы. Да?

– Да, – ответил Кфир, пытаясь догадаться, что последует за таким официальным началом.

– Я к тебе всей душой, как если бы ты был моя семья, – продолжал он, на что Кфир молчаливо с улыбкой кивнул.

– Я тебе верю и доверяю как самому себе. А ты мне?

– Я тоже, – закивал Кфир, полагая, что речь пойдет об официальном повышении уровня взаимного доверия.

– Скажи, так почему же, когда мы с тобой гуляем, ты никогда не пьянеешь?

Кфир попытался что-то промямлить, на самом деле не успев найти подходящего ответа, но Рагим сразу же его остановил.

– Не надо дорогой. Не говори. Я все понимаю. Но сегодня я хочу, чтобы в знак доверия ко мне ты расслабился и позволил себе опьянеть. Хорошо?

Кфир понял, что попал в западню, из которой выбраться будет не просто. Как говорил его приятель Галили, цитируя британского посла в Венеции, «дипломат это честный человек, посланный врать за свою страну». То, что было уместно в 15-м веке, оставалось актуальным и в наше время. Естественно Кфир был вынужден ответить положительно.

Подняв бокал, Рагим обратился к своему гостю со следующим тостом: «Только дотянув до определенного возраста, начинаешь получать истинное удовольствие от неожиданных встреч с людьми из прошлого. По-видимому, у этих встреч есть нечто общее с хорошо выдержанным вином, – и, переведя дух, продолжил, – Давай выпьем за то, чтобы это вино не перестоялось, и хорошие люди встречались чаще». Закончив говорить, он выпил весь бокал и внимательно наблюдал, как пьет Кфир.

Официанты подносили великолепные блюда. Они пили прекрасное кавказское вино. Как только опустошалась одна бутылка, на ее месте моментально появлялась другая. Все это проходило на фоне веселой Одесской музыки и экзотичных кавказских тостов. Пытаясь ничем себя не выдавать, Кфир думал о том, что на самом деле мало знает о человеке, которому так хочется приблизиться и войти к нему в доверие. На самом деле, то, что Бен-Гаю было известно о нем, вызывало больше вопросов, чем давало ответов. Между тем, Рагим в очередной раз, подняв бокал, вновь произнес тост: «Поиск самого себя – это путь потерянного человека. Так выпьем за то, чтобы мы всегда помнили, откуда пришли, и знали куда идем».

Надежда на то, что после нескольких бокалов вина, Рагим перестанет быть бдительным, не оправдалась. Каждый раз, поднимая бокал и сопровождая это очередным тостом, он зорко следил за тем, чтобы Кфир пил с ним наравне. Несмотря на то, что наш герой не давал ему повода для разочарования, спад бдительности со стороны Рагима не ожидался. Силы были неравны.

Снова подняв бокал, Рагим торжественно произнес: «Порядочному человеку тяжело быть нехорошим. Однако порой быть хорошим еще тяжелей. Давай выпьем за то, чтобы хорошим людям никогда не было тяжело и было по мере возможности хорошо».

Чувствуя, что пьянеет, Кфир решил не отдавать всей территории и попытаться сохранить чистоту рассудка. В голове возникал принцип профессора Джиоро Коно – основателя борьбы дзюдо «поддаться, но победить», однако четко он его не мог вспомнить, и вместо этого у него почему-то появлялось «расслабьтесь и получите удовольствие» шальной баронессы Авроры Дюпен[47].

«Как ты думаешь, – обратился Рагим к своей жертве, опять поднимая бокал. – Почему люди часто любят собак больше, чем людей?»

Не давая Кфиру ответить, Рагим продолжил: «Наверное, потому, что собаки могут только лаять, тогда, как люди могут еще и говорить. Мы выпьем за то, чтобы собаки лаяли, а люди говорили!» – и, поставив ударение на конце фразы, Рагим разом опрокинул бокал.

Потеряв счет после шестой бутылки, Кфир четко осознавал, что был пьян. В какой-то момент Рагим попросил Кфира произнести тост. «Сейчас», – серьезно ответил тот. На ум опять лезла знаменитая фраза Жорж Санд. Опасаясь спороть глупость, Кфир решил не соревноваться с изощренным кавказцем на его поле и ограничился, сверля глазами собутыльника, традиционным «Лехаим!». Поняв, что большего тот не добьется, Рагим произнес: «За то, чтобы мы всегда могли за себя постоять, и чтобы нам за это никогда не пришлось посидеть!»

Понимая, что нельзя давать разуму расслабляться, Бен-Гай постоянно напоминал себе о том, кто он, что происходит вокруг, и пытался ощутить на себе наличие паспорта, бумажника и оружия. Это был очень длинный, незабываемый ужин. В завершение Рагим произнес свой заключительный тост.

«Выпьем за жизнь! Надо любить жизнь!» – произнес он с восклицанием.

«Но не допускать, – сказал он, многозначительно понизив голос, и как бы предупреждающе подняв указательный палец свободной руки, – чтобы она отвечала взаимностью…»

Из ресторана они уже вышли как братья, поддерживая друг друга, спустились со второго этажа и пошли к машине.