Книга Дом свиданий - Александр Амфитеатров

– Гм…

– Мы ей напоминаем, – она только глаза открывает все шире и шире: ничего не помнит, ничего не разумеет… «Это я говорила? Это я делала? Боже мой! Какой ужас, какой позор, какая бесстыдная, безумная ложь!..» И опять слезы реками!.. Пришлось нам угощать ее Валерьяном, и лавровишневыми каплями, и ландышами… Тут, к счастью, Софья Игнатьевна подъехала. Мы ей девицу эту и сдали с рук на руки.

– Гм… Вчера и сегодня никто не навещал ее?

– Кроме Софьи Игнатьевны. Она за полночь сидела.

– Гм… Да-да-да… Так что ваше окончательное заключение?

– Вралиха и сумасшедшая! Несомненно.

Полицеймейстер угрюмо промолчал.

– Вы что, Тигрий Львович? – обратил на него внимание губернатор. – В сомнений?

– Не то чтобы в сомнении, ваше превосходительство, а в большой растерянности. Уж больно складно девица вчера врала! Словно бы сумасшедшие так не умеют.

– Ну, отец родной, на этот счет мы с вами не судьи… на то психиатры есть! С Тигульским поговорите, если интересуетесь.

– О фамилиях мы ее опрашивали, которые она поминала вчера, – сказал Mathieu.

– Ну-с?

– То же самое. Одни оказываются ей родня, – Рюли-на эта, Брусакова, – а других она уже не помнит… «Не знаю, – говорит, – откуда взялись? Должно быть, когда-нибудь в каком-нибудь романе вычитала… не мучьте меня, ради Бога, вашими вопросами! Мне так позорно и стыдно! Лгала! Все лгала! Всегда лгу, когда на меня находит!»

– Вы в «Фениксе» хотели побывать? – обратился начальник к полицеймейстеру.

– Был и номерного Василия допрашивал. Но он только глазами хлопает… Ни при чем-с! Лгала, действительно.

– Гм… А ночевала она у Каргович?

– Так точно, ваше превосходительство: у Каргович… Только осмелюсь доложить: Карговичи эти – люди очень подозрительные…

– Гм… В чем именно?

– Темная публика-с. Отец бракоразводный ходатай, мать – мелкая ростовщица. Что у самого, что у самой рожи такие – словно таксы одушевленные-с: на всякую, мол, подлость готов, только дай настоящую цену. Из сыновей один бит в Соединенке за нечистую игру-с, другой выступал куплетистом в кафешантане, почти открыто живет со старой майоршей тут одной, обирает ее, сутенер какой-то-с. А дочка эта, которая будто бы госпожи Лусьевои подруга, совсем на порядочную барышню даже и не похожа-с… Завсегдатайница в Гранд-отеле-с, каждый вечер там заседает в мужской компании. Больше с банковскими путается, из маленьких-с… Откровенно сказать, – ежели судить по видимости, то я не госпоже Лусьевой, но именно этой госпоже Каргович желтый билет охотно выдал бы…

– По видимости, Тигрий Львович, сейчас судить нельзя. Теперь, знаете, пошли эти, как бишь их, демивьержки… Такая мода в обществе, чтобы приличная барышня вела себя хуже публичной девки.

– Я понимаю-с и обвинять госпожу Каргович на себя не беру-с, ибо, кроме видимости, фактов против нее никаких выставить не имею-с. Тем более, что она, говорят, даже замуж выходит – за банковского гуська одного. Помощниюм бухгалтера служит. Действительно, в Гранд-отеле он постоянно с нею.

– Ага. В таком случае, это его одного и касается. Его жениховское дело. Да-да-да… Знаете, эти банковские чиновники – всегда мелюзга дурного тона. Сидеть компанией в кафешантане им необыкновенно светским шиком представляется. Да, да, да. Поди, сам же он и водит невесту по Гранд-отелям-то этим… Просвещает. С европейской культурой знакомит. Ха-ха-ха!

Полицеймейстер сурово усмехнулся.

– А потом, глядишь, в банке растрата, а у нас – протокол о самоубийце!

– Да-да-да… Возможно, но непредотвратимо. Что? Да-да-да. Разве мы в состоянии предотвратить, Тигрий Львович?

– Где уж, ваше превосходительство! Ежели человек попал на пиявку, – судьба!

– Так – фактически-то эти Карговичи ничем не замараны?

– Нет, ваше превосходительство, – только долгом считаю повторить: по всему видать, что прохвосты.

– Ну, оценка их нравственных качеств сейчас в наши обязанности не входит. Главное теперь, чтобы без неясности в деле… Значит, факт ночевки у Каргович установлен?

– Совершенно, ваше превосходительство. И сама признается, и Карговичи подтвердили, и извозчика я нашел и допросил, который привез ее от Каргович.

– Гм…

Губернатор задумался.

– В конце концов, как и следовало ожидать, пустяки! Слава Богу, я очень рад, что пустяки! все хорошо, что хорошо кончается. Эта бедная Леневская так волновалась… А баронесса смешна! Плачет, а смешна!.. Mathieu, вы как находите? Смешна ведь? А?

– Смешнее, ваше превосходительство, невозможно. Вошедший дежурный чиновник подал пакет.

– От Софьи Игнатьевны Леневской.

Начальник прочел довольно длинное письмо, держа в левой руке приложенные документы.

– Тигульский велит им немедленно ехать за границу, в Вену, к Крафт-Эбингу какому-то… А хоть к самому Папе Римскому, только бы с рук долой!.. Да-да-да! Софья Игнатьевна просит о паспортах. Вы, Матвей Ильич, распорядитесь там… заезжайте к ней…

– Слушаю, ваше превосходительство. Смею спросить: едут госпожа Лусьева и баронесса Ландио?

– Нет, баронесса совсем расхворалась. Софья Игнатьевна берет для госпожи Лусьевои компаньонку… какую-то госпожу Вурм. А эту бумажку, милейший мой, приобщите к делу. Да-да-да!

Медицинское свидетельство, выданное Марье Ивановне Лусьевой доктором Либесвортом, гласило, что госпожа Лусьева – пациентка его – в течение пяти лет, вследствие хронической женской болезни, страдает истерическим невропсихозом, выражающимся периодически, по преимуществу в менструальные сроки, припадками быстротечного бреда, с наклонностью со временем перейти в paranoia sexualis persecutoria. (Мания сексуального преследования (лат.).

– Как? – воскликнул начальник, округляя веселые глаза.

– Paranoia sexualis persecutoria.

– А это какой зверь и чем его кормят?

– Не могу знать.

– Ох уж эти психиатры! Точно египетскими иероглифами пишут… Во всяком случае, документ ценный. Софья Игнатьевна обещала доставить такой же от доктора Тигульского. А затем – пусть едут на все четыре стороны… Как в газетах пишут – инцидент исчерпан!.. До свидания!..

* * *

– Тигрий Львович, Тигрий Львович! – догонял полицеймейстера Матьё Прекрасный. – Вы что же такой пасмурный?

– Не люблю-с чувствовать себя в тупике и не понимать-с.

– Но дело ясно как день: сумасшедшая!.. Неужели вы еще сомневаетесь?

– Нет-с, не сомневаюсь. Как же я смею сомневаться, коль скоро два документа!.. А только – воля ваша: тут есть что-то и кроме сумасшествия… Нечисто! Чует мой полицейский нос…

– Позвольте! Но если за Лусьеву ручается сама Софья Игнатьевна?