Книга Пропавшая без следа - Карл Вадасфи

Он подошел к Нельсен, сжимая в руке нож. Другой рукой вцепился в ее волосы.

– Отпусти! – воскликнула она, но ее голос задрожал, и на глаза навернулись слезы. Сама того не желая, она дала Вону понять, что чувствует себя побежденной, что он разбудил в ней безумный ужас, что может делать с ней все, что пожелает, как с теми одиннадцатью женщинами, последней из которых стала Мишель Китинг.

А его жена стала двенадцатой жертвой.

– Ты скоро умрешь, знаешь это? Номер тринадцать. Я решил, что ты станешь последней, но пока еще не хочу останавливаться. Вчерашнее приятное происшествие с тем глупым юнцом должно было стать началом интересных событий. И теперь, когда ты все мне испортила, тебе будет очень больно, я обещаю. – Он положил нож на пол и придвинулся к ней так близко, что их лица почти соприкасались. – Я люблю планировать все до мелочей. Обожаю контролировать. Женщины не контролируют меня, это я их контролирую. О, я уже предвкушаю это, милая. – У него текли слюни, словно у пса, предвкушающего еду. Он прижался губами к ее губам, снова сжав ладонью ее подбородок, и на этот раз сжал его так сильно, что у нее онемела челюсть.

Нельсен закрыла глаза, но слезы просочились сквозь сомкнутые веки. Она не хотела его видеть, но ощущала его присутствие рядом.

А затем она почувствовала, как его рука скользнула по ее бедру, медленно пробираясь к ложбинке у нее между ног. Она взвизгнула, вдруг осознав, что последним мужчиной, который вот так ее трогал, был Майк Бутчер. А теперь вот этот.

– М-м-м, две подряд. Сначала она, там, наверху, а теперь ты, здесь. Похоже, мне везет с женщинами. – Его ногти с силой впились в ее кожу, и все ее тело содрогнулось. Его ладони шарили по ее телу. Кейт попыталась закричать, но он слишком сильно сжимал ее подбородок. – Первое прикосновение всегда самое лучшее. – Вон задрожал. – О, как долго я мечтал об этом! А раньше я так часто оказывался рядом с тобой. Ты именно такая, какой я представлял тебя.

Он слегка отстранился от нее, но его рука продолжала сжимать ее челюсть все сильнее, и вот Нельсен издала такой громкий вопль, от которого могли лопнуть барабанные перепонки, и Вон в ответ с силой ударил ее тыльной стороной ладони по щеке, заставляя замолчать.

– Тебе нравится, когда мужчина груб с тобой? – спросил он. – Я это тоже люблю. – И наотмашь ударил ее по другой щеке. А затем ударил ее еще два раза, так что все вокруг поплыло у нее перед глазами.

Он схватил ее за волосы и одним рывком разорвал на ней блузку. Теперь он принялся злобно ворчать:

– Черный лифчик. Дрянная девчонка, – а затем расхохотался низким, гортанным, страшным смехом безумца. Его ладони сжали обе ее груди, причиняя боль. – Знаешь, с той самой первой я совершил большую ошибку. Тогда мне казалось, что все происходящее будет подобно второму браку. Я нашел девушку, которая могла бы стать моей невестой, если бы я решил все начать сначала. Она заставила меня желать ее. Такая юная и прекрасная. Она могла бы снова сделать меня нормальным человеком. Но оказалось, что это всего лишь еще одна грязная шлюха. Вот так все и началось. Все они стали моими вещами, моими игрушками. Паршивые игрушки для достижения одной-единственной цели.

Нельсен отчаянно желала, чтобы все поскорее закончилось, но где-то на задворках ее разума еще теплились остатки былой решимости. Если ей выпадет такой шанс, она не позволит, чтобы ее прошлое, ставшее ночным кошмаром, снова воплотилось в реальность.

Одной рукой он по-прежнему сжимал ее грудь, а другую медленно опустил и просунул ей между ног.

– И когда ты получаешь одну такую игрушку, хочешь получить новую, а затем еще одну и еще. Все больше и больше. А затем я захотел тебя.

Она уже испытала, что такое насилие, и это не должно повториться. Он снова склонился к ней, коснулся ее губами, словно желая поцеловать. Она приоткрыла рот, слегка приподняла голову и из последних сил вцепилась зубами в его нос. Она кусала его, безжалостно вгрызаясь в его кожу, не отпуская, не давая ему увернуться. Он резко отдернул руку, сжимавшую ее грудь, и от неожиданности еще некоторое время топтался на месте. Она слышала, как он взвыл от боли, выкрикивая какие-то непонятные слова, и ощутила привкус крови, а затем почувствовала, как он изо всех сил ударил ее по ребрам и в бедро. Этих ударов оказалось достаточно, чтобы она разжала зубы и отпустила нос Вона.

Он схватил ее за шею и принялся душить, она слышала, как тяжело он дышит, изо всех сил сжимая ее горло. Ей не хватало воздуха. Она не могла избавиться от его железной хватки, как ни старалась. Она уже ничего не могла поделать. Была абсолютно беспомощна. Она заметила нож, попыталась схватить его, но не смогла. Все вокруг поплыло, ее захлестнуло чувство потери, ощущение слабости побежденного человека, затем реальность начала ускользать. Ее глаза закрылись.

Это был конец.

Итак, это смерть, мелькнула у нее мысль. Смерть приближается.

И в самом деле, смерть широко распростерла для нее свои объятия. Она больше не могла сопротивляться, Вон был слишком силен, а она слишком слаба.

Сознание ускользает. Это конец. Ее голова бессильно склоняется на грудь, обмякшее тело становится безжизненным.

И вот, наконец, приходит освобождение: пустота.

Сэм находился в десяти минутах езды от Сандерс-Роуд. Знак на тротуаре указывал, что впереди ведутся дорожные работы, и потому на дороге собралась длинная вереница машин, в которой и застрял Сэм. Он видел рабочих, огни временного светофора, который стремительно переключался с зеленого сигнала на красный как раз в тот момент, когда его ряду выпадала возможность продвинуться, и машины с другой стороны устремлялись вперед бурным потоком.

Он то и дело поглядывал на часы. Думал о том, что лишь зря тратит время. Думал о том, что Нельсен вернется в участок раньше, чем он доберется до дома Вонов.

Освобождение: пустота.

Вон выпустил ее, хотя Нельсен, уже почти потерявшая сознание, не догадывалась о том, что постепенно возвращается к жизни. Она не знала, что кто-то всем телом навалился на Вона и сбил его с ног, не слышала звуки борьбы, завязавшейся у ее ног, не видела, как градом сыпались на Вона удары кулаков, разбивая его лицо, грудь и живот. Она не почувствовала, как кто-то освободил ее, разрезав ножом опутывавшие ее веревки. Не почувствовала, как кто-то поднял ее и положил на диван. И не слышала, как кто-то вызывает полицию.

Сэм услышал этот звонок по рации. Он тут же ощутил противный привкус желчи во рту.

– Черт, – пробормотал он, с трудом проглотив подступивший к горлу ком.

У Сэма не оказалось сирены, но он все-таки въехал на тротуар и нажал на газ. Он понесся вдоль стены здания, царапая бока машины. Он ехал по тротуару, пока не добрался до начала очереди, снова втиснулся на дорогу и проскочил светофор. Высунув голову в открытое окно, он кричал на недовольных водителей, сообщая им, кто он такой, хотя их это мало волновало. Он бесконечно сигналил и лавировал между машинами и так гнал машину, что ее заносило на поворотах. Благодаря этой бешеной гонке через несколько минут он уже подъехал к дому Вонов.