Книга Скоро тридцать - Уитни Гаскелл

– Будьте добры, водку с тоником, – обратилась я к бармену. – И со льдом.

– Дорогая, может, тебе стоит немного сбавить обороты? – осторожно поинтересовался Эрик.

– Нет, – отрезала я и сделала глоток ледяного напитка, стараясь не морщиться, когда водка обожгла язык.

– Элли, что он сказал? – спросила Нина.

– Кто что сказал? – осведомился Эрик с недоумевающим видом.

Не обращая на него внимания, Нина подергала меня за рукав. Я допила свой коктейль и отрицательно покачала головой. К счастью, зал уже начал слегка расплываться. Чем хуже, тем лучше, решила я, и, махнув бармену, заказала еще одну порцию.

– Элли, – толкнула меня в бок Нина.

Я обернулась к ней, пытаясь – правда, безуспешно – сфокусировать взгляд на ее лице. Я сощурилась, надеясь, что мир станет четче, но все, что удалось, – это сделать пару спотыкающихся шагов по направлению к ней.

– Оп-ля, – пробормотала я, стараясь не упасть, и остановилась, нетвердо держась на ногах. Чтобы не потерять равновесия, я неуклюже схватилась за спинку ближайшего стула.

– По-моему, ее надо отвезти домой, – сказал Эрик Нине.

– Да, наверное. Кажется, она немного перебрала, – согласилась та.

Ну вот, приехали, смутно пронеслось у меня. Разговаривают так, будто меня здесь нет вовсе! Между прочим, я взрослая женщина и вполне могу позволить себе пропустить пару стаканчиков на новогодней вечеринке.

– Эй, нечего говорить, словно меня тут нет! – возмутилась я и поняла, что выразилась не совсем точно. – Мм… то есть нечего говорить с ним, словно меня тут нет.

Я замолчала, икнула и потупилась.

– Что сказал Тед? – зашептала Нина, присев передо мной на корточки. – Он что, вернулся к жене?

С несчастным видом я кивнула. Мои глаза начали наполняться слезами. Я продолжала качать головой – да, да, да, – а горячие слезинки уже катились по моим щекам. Я махнула проходившему мимо официанту и вопреки стараниям Эрика перехватить бокал с шампанским взяла его и залпом осушила, не переставая плакать.

– Они держались за руки и танцевали, и скоро опять поженятся, и будут вместе, а я никогда, никогда не выйду замуж, – рыдала я.

Лишь только мой заплетающийся язык выговорил эти слова, как вся тяжесть осознания ужасного факта обрушилась на плечи, окутала меня, точно густой, ядовитый туман, переполняя грудь, горло, легкие и нос, так что стало трудно дышать. Наконец-то я встретила своего единственного – и потеряла его. Навсегда. Теперь я обречена жить без любви с Эриком или кем-то похожим на него, таким же положительным и занудным, не вызывающим у меня страсти или желания сделать какую-нибудь глупость вроде того, чтобы оставить карьеру адвоката и заняться рисованием шаржей. Выбор невелик – либо это, либо до конца дней оставаться старой девой. В общем-то выбора нет и вовсе – мне суждено быть в одиночестве. Жить одной, одной, одной. Всегда.

В горле у меня забулькало – издав то ли стон, то ли вздох, я вскочила, вылетела из зала через боковую дверь и побежала по коридору. Мне нужен был свежий воздух, что бы вдохнуть, выдохнуть и сбросить с себя эту черноту. Но она преследовала меня, неслась за мной по пятам, накрывая липкой пеленой отчаяния. Я не могла оторваться или укрыться от нее, поэтому в конце концов просто тяжело сползла на толстый клетчатый ковер, прислонившись спиной к стене. Покрутила головой, щурясь от яркого света ламп, такого резкого по сравнению с приглушенным мерцанием свечей в бальном зале. Я очутилась в коридоре, прав да, не в таком, где по обе стороны расположены двери номеров. Откуда-то доносилось урчание льдогенератора, а воз дух был пропитан запахом хлорки. Ага. Я находилась возле бассейна. Идея нырнуть в прохладные, спокойные воды бассейна показалась мне замечательной: идеальный способ прояснить голову, унять боль от потери Теда.

Шатаясь, я встала на ноги и, придерживаясь за стену, дюйм за дюймом начала продвигаться вперед.

– Элли!

Я оглянулась и увидела Эрика: он снял галстук и сердито хмурился. Я попыталась оторваться от него, но на высоких каблуках это было довольно трудно. Со стороны, наверное, казалось, что я исполняю какой-то странный танец с раскачиванием и подскоками. Мешало и то, что коридор никак не хотел стоять на месте и все время кружился, так что мне еле-еле удавалось удерживать равновесие.

Я опять обернулась и взвизгнула, поняв, что Эрик в два счета догнал меня и теперь выглядел довольно рассерженным. Он схватил меня за руку, поставил прямо и сказал:

– Пойдем, я отвезу тебя домой.

– Нет? – резко воскликнула я и постаралась вырваться, но лишь вывернула запястье. – Пус-сти! Я хочу плавать.

– Какая муха тебя укусила? Я никогда тебя такой не видел! – Эрик ошеломленно смотрел на меня.

Пожав плечами, я перестала сопротивляться, и он отпустил мою руку. Я потерла то место, где остались следы от его пальцев.

– Пойдем, – вздохнул Эрик. – Думаю, нам лучше поговорить… обо всем утром, когда ты немного протрезвеешь.

– О чем «обо всем»? – насторожилась я.

– Не стоит обсуждать это сейчас, – сказал Эрик и кивнул головой в сторону бального зала, последнего места на земле, куда мне хотелось бы вернуться. Я знала, что, войдя туда, сразу натолкнусь на Теда, нежно целующего Элис в шейку, или, чего доброго, увижу, как эта сладкая парочка радостно сообщает всем и каждому о своей помолвке. Я опять уселась на ковер, обхватив руками колени. К счастью, коридор перестал кружиться, конечно, если только я не наклоняла голову или не закрывала глаза, – тогда все начинало вращаться с такой бешеной скоростью, что я чувствовала себя словно на аттракционе «Вихрь.

– Я хочу знать, к чему ты клонишь! – заупрямилась я.

– Хорошо, – вздохнул Эрик и сел рядом со мной. Он попытался взять мою ладонь, но я вырвалась и скрестила руки перед собой. – Господи, Элли, ну что с тобой происходит? Нина сказала, ты снова хочешь встречаться со мной, а ты весь вечер ведешь себя так, будто тебе не терпится от меня отделаться.

Я закрыла глаза и покачала головой. В хмельном угаре я совсем забыла сказать Эрику, что Нина ему наврала. И как же я не позаботилась объяснить, что не собираюсь возвращаться к нему? Использовать его таким образом – страшно жестоко и несправедливо. Если я когда-нибудь протрезвею и ко мне вернется координация, я непременно побью Нину. Сейчас я была готова ее задушить: она устроила так, что чувства Эрика неизбежно пострадают, а причиню ему эту боль я. Однажды я уже порвала с ним, а теперь, совершенно не по моей вине, ситуация вернулась к исходной точке, и мне придется начинать все сначала. Я еще тогда знала, что надо было «отодрать пластырь», и сейчас получила заслуженный урок.

– Эрик, знаешь, ты мне очень нравишься, но Нине не следовало звонить тебе и приглашать на эту вечеринку, – начала я и прикрыла глаза, чтобы остановить крутящуюся карусель.