Книга Время собирать камни - Александр Харников

Второе письмо было от главы советского правительства Иосифа Сталина. Со слов гауптмана Мюллера, он родился в семье сапожника, учился, но недоучился в семинарии, а потом подался в революционеры. Говорят, что он даже участвовал в вооруженных грабежах, именуемых левыми "экспроприациями". Весьма своеобразная личность.

Но в то же время, он умен, хитер, прекрасно ориентируется в политических реалиях, имеет хорошие отношения с военными, и пользуется полной поддержкой командующего русской эскадрой. В будущем он станет во главе России, и во время Второй мировой войны русские войска под его руководством победят Германию, которую возглавит в 1933 году какой-то австрийский ефрейтор.

Иосиф Сталин писал, в общем-то, то же самое, что и русский адмирал, но его письмо было более конкретным. В частности, он говорил, что граница между Россией и Германией должна пройти по территории Польши с севера на юг, так, чтобы практически все земли с преобладанием польского населения на западе остались у Германии, а непольского (литовского, белорусского и украинского) на востоке — у России.

Гм… А что, в этом есть резон. Конечно, Сталин схитрил, и я понял — в чем заключалась его хитрость. Он оставлял нам "в подарок" всех поляков, которые на протяжении целого века поднимали мятежи против власти русского царя. Но у нас уже был опыт дрессировки этих буйных панов, и мы прекрасно с ними справлялись. Думаю, что справимся и в этот раз.

Насчет наших союзников в этой войне — Австрии и Турции, Сталин писал, что Россия будет сама сепаратно заключать с ними мирные договоры. При этом, он намекнул, что их территориальную целостность он не гарантирует. Ну, что ж, как говорится: "Jedem das Seine". Тем более, что император Карл I, как я слышал, сам начал тайные сепаратные переговоры с союзниками по Антанте. Примерно тем же занимался и турецкий султан Мехмед V.

Русский лидер писал, что заключив мир с Германией, Россия не будет настаивать на том, чтобы такое же мирное соглашение было заключено со странами Антанты. То есть, фактически русские развязывали нам руки на Западе. Интересно… Значит, русские не любят англичан и французов гораздо больше, чем нас. Это очень важно!

Сие подтверждалось и тем, что Сталин предлагал нам, сразу же после заключения мира, обменяться военнопленными. Этот пункт был выгоден нам. Во-первых, нам не надо будет теперь кормить почти два с половиной миллиона русских пленных, во-вторых, мы вернем в Фатерланд около полумиллиона немцев, попавших в русский плен. Конечно, после плена их не стоит посылать снова на фронт, но они с успехом могут трудиться в тылу, где у нас давно уже не хватает рабочих рук.

Сталин предложил так же нам, после подписания мирного договора, обменяться торговыми делегациями, которые заключили бы торговое соглашение. Бедную Германию душат блокадой, у нас не хватает продовольствия, некоторых видов сырья. Русские готовы нам их поставить в обмен на продукты машиностроения, станки, и некоторые другие товары.

Это было бы просто здорово! Нет, этот сын сапожника умнее многих аристократов, ведущих свой род от самого Карла Великого. Настоящий политик! Надо как можно быстрее заключать мир с Россией. Эти русские дают нам шанс на спасение, и будет преступлением, если мы не воспользуемся этим шансом… Только… Я вспомнил о поездке фельдмаршала Гинденбурга и генерала Людендорфа на Восточный фронт. Эти ослиные головы, которые думают лишь о лаврах "победителей русских", и готовы начать свое авантюрное наступление для того, чтобы получить очередной орден и очередное звание. Если они рискнут… Мне стало дурно…

Я еще раз перечитал письма русского адмирала и лидера большевиков, и принял окончательное решение. Позвонив в колокольчик, я вызвал адъютанта, и велел выяснить — закончил ли русский связист монтировать свою аппаратуру на последнем этаже дворца. Узнав от пришедшего вместе с адъютантом гауптмана Мюллера, что все в порядке, я решил сам увидеть все своими глазами.

То, что я увидел, меня очень удивило. Русская радиостанция была совсем не похожа на те, которые стояли в моем штабе. Соединенные гибкими шлангами, совсем небольшие ящики мерцали разноцветными лампочками, в светящихся окошечках мелькали какие-то цифры, а сам Антон с наушниками на голове, выпрямившись, сидел на стуле перед радиостанцией, и его пальцы время от времени нажимали какие-то маленькие кнопки и клавиши на ее передней панели.

Увидев меня, он встал, и четко доложил, — Ваше императорское величество, связь со штабом контр-адмирала Ларионова установлена.

— Антон, — сказал я, — мне надо поговорить с адмиралом. Могу ли я это сделать это прямо сейчас?

— Так точно, Ваше величество, — ответил Антон. — Я сейчас вызову командный пост на флагманском корабле эскадры.

Русский связист поднес ко рту необычно маленький микрофон, провод от которого шел к ящику с лампочками и произнес несколько слов по-русски. Через несколько секунд из ящика ему ответил человеческий голос. Я вздрогнул от неожиданности.

Гауптман Мюллер, стоявший рядом, шепотом сказал мне, — Ваше величество, он вызвал "Первого". Ему ответили, что "Первый" сейчас подойдет.

Через пару минут из ящика раздался новый голос. Хотя неизвестный мне человек говорил по-русски, по тону, которым он говорил, я понял, что этот человек привык отдавать приказания. Похоже, что это был сам адмирал Ларионов.

В коротком разговоре Антона со своим начальником несколько раз прозвучали слова "кайзер" и "Вильгельм". Я понял, что разговор шел обо мне. Гауптман Мюллер сосредоточенно слушал эти переговоры. Увидев мой вопрошающий взгляд, он лишь ободряюще кивнул мне…

Я был несказанно удивлен, когда из ящика снова раздался голос русского адмирала. На хорошем немецком языке он сказал, — Добрый вечер, Ваше величество. Командующий эскадрой контр-адмирал Виктор Ларионов на связи!

Антон протяну мне черный предмет, который он держал в руках, жестом показал на кнопку, и шепнул мне, — Ваше величество, нажмите сюда, и говорите в микрофон…

Я вздохнул, и, поднеся ко рту этот "микрофон", нажал на кнопку, и произнес, — Добрый вечер, господин адмирал. Император Германии желает побеседовать с вами…

Тогда же и там же. Гауптман Фридрих Мюллер.

Кайзер, с непривычки стиснув ладонью микрофон радиостанции пришельцев, словно желая выдавить из него сок, произнес, — Добрый день, господин адмирал. Император Германии желает побеседовать с вами…

— К сожалению, Ваше Величество, сегодняшний день трудно назвать добрым, — ответил русский адмирал, — Сегодня на рассвете, германские войска под Ригой, вероломно нарушив перемирие, открыли по русским позициям ураганный огонь снарядами, снаряженными боевыми отравляющими веществами, после чего начали наступление массированное русские позиции… По данным нашей авиаразведки, в бой брошены основные силы 8-й германской армии. Как это все прикажите понимать?

Я посмотрел на кайзера. Лицо его побагровело. Случилось именно то, чего он так боялся: Гинденбург и Людендорф, эта парочка маньяков, все же не удержались от соблазна одним ударом прорвать фронт и дойти до Петрограда. Обуянные гордыней они бросили вызов противнику, силу которого даже не представляли, и начали это наступление, которое могло закончиться для наших войск только полным уничтожением, как это уже было на Эзеле.