Книга Ночные проповеди - Кен Маклауд

– Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что за терактом в «Динамичной Земле» стоит Институт Бытия?

– Я этого не говорил. Насколько мне известно, тот теракт – дело рук робота-одиночки. Для многих людей в Институте это – жуткая трагедия. Уверен, они совершенно искренне осуждают террориста.

– Джей причастен?

– Лишь косвенно. Его использовали. А теперь его использую я.

– Он говорит правду? – спросил Вермелен у Пилтдауна.

– Пока – да.

Уокер кисло глянул на обоих.

– На вашем месте я бы не слишком полагался на умение роботов читать эмоции. У нас есть меры противодействия. Иначе бы с внедрением было проблематично.

– А с чего вы вздумали внедриться в группу протестантов-фундаменталистов, прикидываясь католиком?

– Потому что я – католик! – снова отрезал американец раздраженно. – В гражданскую войну католики сражались по обе стороны фронта. И дело здесь именно в гражданской войне, а не в протестантском фундаментализме. К сожалению, к Институту Бытия причастны и католики. Надеюсь, события последних дней заставят их задуматься над тем, чью сторону они приняли.

С минуту Вермелен шел молча. Он не доверял Уокеру, чьим бы агентом тот ни являлся и что бы там ни говорил робот. В конце концов, насчет способности андроидов читать эмоции Брайан мог и соврать. Разговор Уокера с Кэмпбеллом звучал очень двусмысленно. Возможно, Джон Ричард и в самом деле принимал его за агента – а может, и за террориста. Или за агента, прикидывающегося террористом, прикидывающимся агентом. Или наоборот…

– Ты сказал Джею, что ты из разведки США?

– О да. Он был очень возбужден и взвинчен еще до последнего теракта и более чем согласен на сотрудничество. Оказывается, он встречал того самого робота, прикидывавшегося человеком по имени Грэм Орр – якобы калекой с протезами.

Вермелен представил тех, кого из-за обилия протезов можно спутать с роботами, и поморщился.

– Когда и где он его встретил?

– Год назад. В Шотландии.

– А-а.

– Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Только то, что он поехал и нашел там секту, близкую ему по духу. Он почти не рассказывал о ней.

– Его можно понять. Хм, секту. Я надеюсь, что Кэмпбелл поощрит их продолжать свою деятельность. Нам нужно достаточно доказательств, чтобы не просто остановить их, но придавить раз и навсегда, и…

– Простите, что перебиваю, – вмешался Пилтдаун. – Впереди через хребет движется группа из двадцати роботов. К нам. И очень быстро.

– Черт! – рявкнул Уокер и схватил под руки Вермелена и робота.

Егерь выдернул руку и взглянул в отчаянии на андроида.

– Поправка! – объявил тот. – Группа разделилась. Часть ее впереди, часть – позади нас. Я не могу связаться ни с кем из них.

– И не пытайся! – выдохнул Уокер. – Связывайся с другими!

Он опять схватил егеря за локоть и крикнул: «Беги!» Затем кинулся с дороги направо, вниз по крутому склону, ко дну долины. Там были только лес и кусты. После секундного колебания Вермелен побежал следом. Еще через секунду обоих обогнал робот, мчащийся с такой скоростью, что столкновение с первым же деревом казалось неизбежным. Но машина огибала препятствия со сверхъестественным проворством и грацией – и растворилась среди леса, будто призрак.

Мчась вниз, Вермелен услыхал треск и грохот – роботы одновременно спрыгнули с дороги. Затем – слитный топот множества ног. Будто в кошмаре, не решаясь оглянуться, егерь несся, понимая, что их догонят с секунды на секунду. Ветки хлестали по лицу – он не обращал внимания. В паре метров впереди мелькала спина Уокера в пятнах черно-зеленого камуфляжа.

Над головой что-то просвистело, заставив пригнуться. Затем снова и снова – форменный обстрел. Вермелен затормозил, ухватившись за папоротник. Уокер, не слыша отчаянного топота за спиной, оглянулся.

– Беги! – заорал он.

Вермелен рванулся, побежал, оскальзываясь на осыпи и прошлогодних листьях, размахивая руками. Над головой свистело, сзади доносились глухие удары. Он выскочил из леса на каменистое дно долины, едва не вывихнув лодыжку на первом же валуне. Уокер уже добрался до противоположного склона и карабкался наверх. Немного впереди и выше него полдюжины роботов, замаскированных под различных гоминидов, бешено метались вокруг дымящегося выступа на склоне горы, похожего на гнилой зуб. Каждую секунду или две они замедлялись, чтобы подхватить камень и швырнуть в деревья на противоположном склоне. В другое время их сходство со швыряющейся калом обезьяньей стаей показалось бы егерю забавным.

А сейчас с другой стороны сыпался каменный дождь. Булыжник будто взорвался под самыми ногами Вермелена. Тот отчаянно ринулся, преодолел три метра и спрятался в относительной безопасности за выступом, рядом с Уокером. Скала обжигала. Егерь нечаянно дотронулся до нее рукой и вскрикнул от боли. Но не успел он перевести дух, кривясь от серной вони, как обстрел камнями прекратился – так же внезапно, как и начался.

– А-а, – закашлялся Уокер. – Цугцванг. Настало время для стратегии. Обе стороны гоняют симуляции, прикидывают шансы, зовут друзей и знакомых. Не знаю, как долго это положение будет сохраняться…

– Достаточно, чтобы позвонить в полицию?

– Думаю, да, – согласился Уокер и полез за клипфоном.

– У меня появилось нехорошее подозрение, – сообщил Вермелен после того, как американец позвонил в полицию Роторуа. – Если роботы Кэмпбелла вдруг разом свихнулись, не значит ли это, что планы теократов, какими бы они ни были, уже начали осуществляться?

– Интересная мысль, – сказал Уокер, задумчиво взглянув на него.

17. Падение

Трепет тревоги распространился по коммуникациям со скоростью, сопоставимой со скоростью света. За ничтожно малые доли секунды он пробежал вдоль Атлантического лифта, будто дрожь вдоль позвоночника. Лодырю-2 оставался всего километр до мастерской, когда одна из антенн приняла аварийный сигнал.

Робот остановился, обвив парой конечностей перекладины, и задумался над ситуацией. Кажется, кто-то наконец воспринял предупреждение Адама Фергюсона всерьез. Хотя наверняка неизвестно. На уровне информированности, доступном ремонтному боту, судить тяжело. Десятую долю секунды назад из мастерской, где загрузился Лодырь-2 – уже в девяти километрах внизу, – послали команду на процессор, управлявший его манипуляторами, с приказом вцепиться в перекладину и оставаться в таком положении. Именно такое движение робот и собирался сделать сам, у него даже зародилось нехорошее подозрение: а вдруг его сознание – как человеческий мозг, стимулируемый электродами, – постфактум придумало мотив, чтобы рационализировать поступивший извне приказ?

Лодырь-2 настороженно пошевелил кончиками манипуляторов. Все в порядке. Подчиняются. Он смог преодолеть чужое решение. А безмозглый ремонтный робот с таким не справился бы. Разум имеет значение, и это придает уверенности.