Книга А я люблю военных... - Людмила Милевская

Уж не знаю почему, но сильно обиделся за друга Смелов,обиделся, разволновался и закричал:

— Да Петька же не просто болванкой стрелял! Он самуюнеприятную часть операции взял на себя. Без псевдопокушения нам не удалось быпоймать главнейшего заговорщика, аналитика ВАГа, известного тебе под личинойХаракири. Вся эта заварушка понадобилась для раскрытия заговора, чтобызаставить Харакири выползти из его норы и отправиться других ваговцев искать,которых он потерял вместе с дискетой.

Речь его меня не впечатлила, напротив, даже вдохновила нановые возражения.

— Вот и стрелял бы твой Петька из своего окна, раз умныйтакой, — заявила я. — А главного заговорщика вам не удалось бы поймать не безнего, а без меня.

Ведь я вас вывела на Харакири.

Говоря все это, я удивлялась и думала: “Этот Смелов совсемобнаглел. Столько я для его ФСБ сделала, а он имеет хамство еще иподсмеиваться.”

Он действительно смотрел со снисходительной усмешкой.

— Соня, — сказал он, — ты как дитя. Да за этим Харакири мыдавно уже следили, не знали только, что так важна в заговоре его роль. Черезнего мы хотели на самых главных ваговцев выйти, и Андеграунда к нему для этогоприставили.

— Чтобы наторелый Андеграунд учил Харакири, этого милогоперезрелого бойскаута, водку жрать и девок портить? — съязвила я.

Смелов горестно покачал головой, мол как с дураками сложно.

— Нет, — устало молвил он, — Андеграунд должен был в такоедоверие войти, чтобы загнанный в угол Харакири решился-таки положиться на него,а уж создать ситуацию, когда ему больше не на кого положиться, мы постарались.

Я зашла в тупик, редко со мной бывает такое, но все жезашла, потому и спросила:

— Какова же моя здесь роль?

Смелов усмехнулся, на этот раз по-доброму, без всякогоснисхождения.

— Да мы тебе вообще никакой роли не определяли. Если бы тычуть больше выпила у Любы на новоселье и раньше времени не пришла в себя, то ивовсе не было бы у тебя никаких проблем. Ты же оказалась крепче, чем остальные,да еще и на героизм потянуло, — он махнул рукой и спросил: — Ну сама посуди,зачем нам лишний свидетель? Да еще с таким языком.

Как тут не возмутиться? Впрочем, возмущаться не стала я, алишь подумала: “Что он имеет ввиду? Что с моим языком? Если дело секретовРодины касается, у меня не язык, а кремень!”

И тут же вспомнила ряд фактов из своей биографии.

“Да-а, кремень, — пригорюнилась я, — но лишь в том смысле,что сносу нет ему в болтовне, в разговорах. Как бы повела я себя, отпусти меняс миром полковник?

Да раззвонила бы всему свету мельчайшие детали покушения,бог знает что несла бы, но только не тот план, который ФСБ запланировала. Кактут в каталажку не упрятать меня до завершения операции? Сама бы себя упрятала,будь на месте полковника.”

— Ладно, — миролюбиво сказала я, — зла не держу, но и выперестарались маненько. Зачем устроили допрос? Зачем меня запугивали?

Сергей лишь руками развел, мол что за вопросы, когда и такочевидно.

— Для большей реалистичности, — все же пояснил он. — Чтобы утебя никаких не возникло сомнений, а когда Петр допрашивать начал, тут ужогромные сомнения возникли у нас.

— У кого это у нас? — поинтересовалась я.

— У участников операции. Так ты складно говорила и, главное,в речах твоих прозвучало БАГ, что слишком на действительную организациюсмахивает. На какой-то момент мы все даже поверили, что ты и в самом деле кзаговору отношение имеешь.

Ха, поверили они в какой-то момент! Даже знаю момент этот:когда я вышла на связь с Харакири, значит не просто так я дурочку валяла,значит сумела обвести вокруг пальца этих бравых ребят!

“Вот жаль только, что ненадолго,” — запечалилась я.

Сожалела я о многом: и о том, что побег мой был не толькопобеда ФСБ, а и мое поражение (как дурочка по городу в лохмотья бомжа гоняла),о том, что бизнесмен Сергей (с его испанским гарнитуром) подвернулся совсем неслучайно.

“Значит им было точно известно, что за гонораром виздательство помчусь, — подумала я, — но то, что зайду именно в тот двор, какони предугадали?”

— А мы не предугадывали, а запланировали, — просветил меняСмелов. — Ты забыла? Мучили тебя всю ночь тренировками и даже завтраком непокормили. Голод гонит человека из любой норы, заставляет совершать действия,следовательно нам облегчает работу по поиску. Голодную на встречу со связным мытебя отправили из соображений опыта — так поступаем в аналогичных случаяхвсегда, — а когда ты подошла к Харакири, и мы, если честно, обалдели…

Передать не могу как я Смелову этому за его слова благодарнабыла. Вот она я! Эти бравые ребята, эти орлы от меня обалдели! Да-ааа, Женькадурак, что на Юльке женился.

— Сначала БАГ, потом Харакири, — продолжил Смелов. — Сильноозадачила ты нас. Все разом подумали: “Не слишком ли много совпадений?” И сразуначали тщательно продумывать план, в котором постарались учесть все: и характерХаракири, то есть имидж его, и твои привычки…

— Про диету мою не забыли, — вставила я. — Сообразили, что сгоря, да с голода там же жрать и начну, где возможность появится.

Смелов по-доброму улыбнулся. “Нет, черт возьми! — подумалая. — Все же слишком по-любящему смотрят его глаза. Жаль, он так честно служитРодине, что даже не может изменить своей жене.”

— В общем-то были у нас и другие варианты, — сообщил мнеСмелов, — но ты выбрала тот двор, нас это устраивало. А дальше как в песенке:“Наша встреча случайна, неслучаен финал.”

Я рассмеялась:

— Не случаен фингал, который подсветил тебе мой Женька.Фингал тоже предусмотрен сценарием?

Смелов потер щеку:

— Нет, Женька слишком ревнив, но должен похвалить тебя…Впрочем, даже конкретно не знаю, что и хвалить: то ли воображение, то ли дарпредвидения, то ли проницательность.

Я посоветовала:

— Если не хочешь хвалить все сразу, поясни, что имеешьввиду, я подскажу.

— Да твое заявление метрдотелю имею ввиду. Старик, нашстарый сотрудник, был вписан в сценарий свадьбы и вел себя в соответствии снашими инструкция. Старик был предупрежден, что ты не в курсе инсценировки ипринимаешь все за чистую монету, каково же было его изумление когда ты вдругему заявила, что я боец невидимого фронта. Поразительное у тебя чутье, самахоть помнишь, что метрдотелю сообщила?

— Нет, конечно, как тут упомнишь? Только и делаю, что языкоммелю, — со свойственной мне самокритичностью призналась я.