Книга Иконы - Маргарет Штоль

Я вижу, как меняется его лицо. И теперь понимаю, что́ я делаю своими словами. В тишине, окружающей меня, я вижу решение Лукаса.

Наконец передо мной возникает обсерватория. Белые каменные купола, обелиск, широкие ступени – и надо всем возвышается уродливый шрам Иконы. А за осыпающимися развалинами лежит холодное пространство города, темное почти везде, где следовало бы быть свету. Только очень, очень далеко светится тонкая неровная линия острова Санта-Каталина, поблескивающего под луной.

Ро, должно быть, уже внутри…

Чем ближе я подхожу, тем громче отдается в моей голове гул Иконы. Он кажется сильнее, чем прежде. Икона жужжит, как обозленная оса, словно знает, зачем я здесь.

Идти становится намного труднее, а рюкзак тяжелеет, но я не останавливаюсь.

Я просто отказываюсь останавливаться.

– Дол, погоди…

Я оборачиваюсь и вижу бегущего за мной Лукаса. Я машу рукой, давая ему понять, чтобы он уходил. У меня просто нет сил на него.

– Слишком поздно. Ты уже не можешь нас остановить.

Лукас встает рядом со мной, задыхаясь.

– Дол… Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я не могу… Я не хочу оставить все вот так.

– Лукас, прошу тебя…

– Это слишком опасно.

– Кто-то из нас все равно должен это сделать. Я не боюсь. Пусть уж лучше буду я.

Я поворачиваюсь и иду дальше, потому что, произнося эти слова, понимаю, что говорю правду. Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с Ро или Тимой. Или Лукасом.

Даже теперь.

– Ладно, хорошо. Ты права, – слышу я у себя за спиной, и голос Лукаса надламывается.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

Лукас повышает голос:

– Я просто был трусом. Я слишком боялся потерять то, что имею… и разочаровать Посла.

– Твою мать.

Лукас кивает:

– Все, что я делал, я делал потому, что боялся того, что может произойти, если все изменится.

– От этого твои поступки не становятся правильными.

Лукас снова кивает, вытирает глаза рукавом и делает глубокий вдох.

– Но тут есть и еще кое-что. Это касается моей матери, – говорит он. – Когда ты ушла, я отправился в ее личный кабинет. И заглянул в ее сейф, тот, что спрятан за нашим семейным портретом.

– И?..

– И нашел кое-какие цифровые тексты. Файлы, классификацию которых мама изменила, которые пересылались прямиком к ней. Сейф для меня открыл Док. Понадобилось какое-то время, чтобы разобраться со всем этим, взломать пароли… И еще там нашлось несколько распечаток. Очевидно, что каждый раз, когда активировался какой-то из посольских компьютеров…

– Лукас, довольно уже. Мне нужно идти дальше. – У меня просто нет времени выслушивать все подробности.

– Я нашел там целую коробку программ. На этих дисках можно бы просто поставить штамп: «Я не хочу, чтобы об этом узнал Лукас». И еще разные записи, и в них такое, чего тебе и знать бы не захотелось. Ну, по крайней мере, я предпочел бы не знать.

– Например?

– Тима была права.

– Насчет наших родителей?

– Насчет всего.

– Что это значит?

– Это значит, что в нас вложено куда больше, чем мы думали. Больше, чем известно Тиме. И больше, чем говорит тебе Фортис. – Лицо Лукаса темнеет.

– О чем ты?

– Мы не просто предназначены для того, чтобы стать оружием. Как и предполагала Тима, тот, кто нас создал, заключил также и сделку с Домом Лордов. Но, похоже, Тима и не предполагала, что Посол знает, кто это.

Я холодею. Волоски на моем затылке шевелятся, тысячи крошечных иголок вонзаются в кожу.

Разве такое возможно? Кто из людей мог пасть так низко? Настолько низко, что даже и человеком не заслуживает называться?

– И что это за сделка?

– Прежде всего, она привела Лордов на нашу планету.

Неужели это правда?

Неужели такое действительно может быть?

Мне хочется кричать, но я подавляю крик. Мы уже не можем остановиться. Я в этом уверена, я еще более полна решимости, чем прежде.

Я смотрю на Лукаса:

– Ты говоришь, что мы обладаем чем-то таким, что стало причиной появления Безликих? – (Лукас кивает.) – Значит, мы также станем и причиной того, что Безликие уйдут.

Лукас не произносит ни слова.

Мы смотрим на пятна лунного света на белых камнях здания передо мной. В голове у меня стучит, сердце болит при виде этой картины.

– Это строение прекрасно, правда? И очень плохо, что нам придется его взорвать. – Я поправляю лямки рюкзака.

– Нам?

– Ро и мне.

– Но как?

Я показываю на рюкзак.

– У меня там достаточно CL-20, чтобы разнести половину этого холма.

Лукас трясет головой:

– Ты не можешь!

– Не начинай сначала. Я уже ответила тебе. Я могу, Лукас. И должна.

– Но тогда я с тобой. – Он забирает мой рюкзак и вешает его себе на плечо.

И я улыбаюсь, несмотря ни на что.

– Ты это сделаешь? Останешься и поможешь?

Лукас пожимает плечами:

– Ну, в Посольстве меня ничего хорошего не ждет. Учитывая то, что я, как они утверждают, помог троим бродягам сбежать из тюрьмы.

Мы снова шагаем к белым куполам.

– Ты не беспокойся, – говорю я. – Когда тебя поймают, я вернусь, чтобы дать показания в твою пользу. По правде говоря, пользы-то от тебя никакой.

Смех Лукаса замирает, когда пульсация машины проникает в мой мозг. Я стараюсь не морщиться, когда мы входим в густую гудящую атмосферу разрушенного здания. Каждая клеточка моего тела корчится от боли.

Мне хочется кричать.

Черт побери! Вот оно тут каково.

Мне почти хочется умереть.

– Пуговица? Что он тут делает?

Ро держит в каждой руке по упаковке пластита. Он выглядит таким удивленным при появлении Лукаса, что я боюсь, как бы он не уронил взрывчатку. Или не швырнул ее в Лукаса.

– Все в порядке, правда. Он пришел, чтобы помочь. – Я оглядываюсь на Лукаса. – Ведь так?

Лукас наклоняется к уху Ро, из которого уже сочится кровь.

– Давай-ка лучше покончим с делом, пока наши головы не лопнули.

Ро долгое мгновение размышляет, глядя на Лукаса, потом протягивает ему карту Тимы.

И мы размещаем упаковки пластита и взрыватели на нужные места.