Книга Опаловый соблазн - Рене Бернард

— Что касается художественной выставки, то должна сказать, Кэролайн, мы можем решить эту проблему. Мужчины привезут ее сюда, и мы устроим собственный закрытый просмотр. Эйш ни за что не позволит вам лишиться удовольствия! Я права? — обратилась она за поддержкой к остальным женщинам.

— Я бы предпочла смотреть ее только с друзьями. — Элинор прижала к щекам ладони. — Мысль о публике приводит меня в ужас.

— Значит, решено, — объявила Хейли. — Мы привезем к вам выставку за месяц до того, как ее увидит публика, и устроим по этому поводу небольшой праздник.

— Очень небольшую, тихую вечеринку, леди. — Гейл скрестила руки. — И Кэролайн останется в постели, иначе я топну ногой и запрещу рискованное мероприятие.

Все покорно согласились, и вскоре чаепитие закончилось.

Изабель помогала собирать тарелки и чашки, молча восхищаясь своими новыми друзьями. Вот. Именно такой бывает нормальная жизнь. Друзья и шутки, светские визиты и легкая болтовня. Господи, какое счастье снова стать самой собой…

Она наклонилась, чтобы поднять салфетку, и тотчас пожалела об этом. Комната покачнулась и наполнилась потоком искр, и Изабель, не успев ничего понять, смотрела вверх с кушетки, на которой волшебным образом оказалась с помощью дам.

— Холодного лимонада, миссис Кларк, — тихо распорядилась Гейл, и Изабель с испугом поняла, что, видимо, пролежала без сознания несколько минут, раз материализовалась экономка, исчез чайный сервировочный столик, и мебель оказалась расставленной по-другому.

— Со мной все в порядке. — Изабель оттолкнула руки, которые старались удержать ее. — Я слишком быстро наклонилась, и кровь прилила к голове.

— Вы страшно бледны, — прошептала Кэролайн.

— Дорогая подруга, я всегда страшно бледна, — улыбнулась Изабель и села, смущенная тем, что оказалась центром внимания. — Не беспокойтесь, пожалуйста. Ничего не случилось, и я прекрасно себя чувствую.

— Это стресс из-за… ваших неприятностей, Елена, — предложила объяснение Хейли. — Нужно дать вам немного отдохнуть. Вам обеим, — добавила она, имея в виду Кэролайн и стараясь избавить Гейл от беспокойства. — И нечего дожидаться, пока вернется миссис Кларк и метлой выгонит нас из дома за устроенный переполох.

Леди разошлись, обменявшись быстрыми объятиями и жестами поддержки, что еще усилило изумление Изабель тем, что ее приняли в члены их кружка. Гейл Уэст задержалась, чтобы проводить Кэролайн в постель, невзирая на ее протесты, а потом вернулась, чтобы еще несколько минут провести наедине с Изабель в гардеробной.

— Могу я напрямик спросить вас кое о чем сугубо личном? — тихо произнесла Гейл. — Как медик и как друг?

Изабель кивнула.

— Когда у вас последний раз были месячные?

— Я… В… — У Изабель от изумления открылся рот, но она постаралась взять себя в руки и мыслить спокойно, несмотря на странный вопрос. — Где-то в начале января.

— Сейчас март. — Гейл зажала руки в коленях. — Они обычно регулярно приходят? Ваш срок — месяц?

— Да, думаю, да. Я… больна?

— Нет, — покачала головой Гейл, — думаю, нет. Это скоро выяснится, но вполне возможно, что вы беременны. Если хотите, я могу осмотреть вас здесь, чтобы сказать точно.

Изабель лишилась дара речи. Она не была полностью несведущей, но, похоже, оказалась достаточно наивной, чтобы не обратить внимания на очевидное.

— Гейл, прошу вас, не говорите… ничего. Я… Пока я не буду точно знать, я не могу…

Глядя на нее глазами, полными сочувствия и поддержки, Гейл коснулась ее руки.

— Елена, у меня есть профессиональная гордость за то, что я делаю. Я ничего не скажу даже Роуэну. И не беспокойтесь. Все имеет тенденцию заканчиваться хорошо. Даже тогда, когда это кажется невозможным… или, возможно, именно тогда, когда это кажется невозможным.

— Спасибо вам.

Изабель осталась наедине со своими мыслями, а Гейл, выйдя, задержала миссис Кларк, чтобы дать Изабель больше времени на то, чтобы осознать такой поворот судьбы.

Росток радости приподнялся внутри Изабель, однако его затопил страх добавить волнений Дариусу — не говоря уже о ее собственном неопределенном положении в жизни…

Если замужняя женщина живет с другим мужчиной — как называют такую женщину?

Зловещий голос Ричарда, прозвучавший в ее голове, немедленно ответил: «Ее называют шлюхой, дорогая».

О Боже.

А как ее называют, если она носит ребенка своего любовника?

На этот раз ей ответил ее собственный внутренний голос с не менее холодной жестокостью: «Ее называют идиоткой».

Глава 25

— Пришли немного развлечься, сэр? — Владелица заведения, одетая в черное атласное платье с глубоким вырезом, которое едва прикрывало пышную грудь, шагнула ему навстречу — Добро пожаловать в «Грей».

В отличие от других клубов здесь не было видно ни одной работающей девушки и никого из постоянных клиентов — на глаза показалась только хозяйка в своем блестящем платье и один угрюмый громила-охранник, обреченный не носить ничего, кроме набедренной повязки, и быть с головы до ног выкрашенным серебряной краской. Его можно было по ошибке принять за уродливую статую, если бы не очевидный блеск его глаз и изменение позы в тот момент, когда Дариус проходил через внутреннюю дверь. В небольшом холле с несколькими отделанными резьбой и выкрашенными в серый цвет дверями Дариусу пришлось побороть некоторую неуверенность. Это было последнее заведение из его списка, и когда Ричард попытался отговорить Дариуса от посещения, последний решил не затягивать время.

Теперь подонок знает, что он, Дариус, болтается по клубам, и постарается уничтожить следы, подкупом заполучив молчание связанных с ним женщин.

Или угрозами заставит их придержать языки.

Или заплатит этой серебряной горилле, чтобы она сломала ему шею.

— Что-то вроде этого, — ответил Дариус.

— И что именно вы хотите? — вежливо поинтересовалась хозяйка.

— Я хочу любимицу Нидертона, если такая существует.

— А-а. — Она окинула его взглядом с головы до пят, словно оценивая по-новому. — Это дорогое удовольствие, сэр.

— Я заплачу сколько потребуется, но только за любимицу Нидертона.

— Его главной любимицы сегодня нет, но Джулия достаточно хорошо знает его и может доставить вам те же удовольствия.

Проклятие. Не везет.

— Я возьму ее на ночь. — Дариус протянул небольшой кошелек, и, почувствовав его вес, хозяйка улыбнулась приветливее.

— Да, на ночь! — Отступив в сторону, она немного комично, по-театральному взмахнула руками. — Средняя дверь, потом наверх и последняя дверь слева.

— Замечательно, — пробормотал он и прошел в дверь, не уделив внимания ни серой тисненой бархатной обивке, ни многочисленным серебряным украшениям. В заведении, которое Нидертон характеризовал как миновавшее свой расцвет, не было ничего, что не сияло бы и не свидетельствовало о богатстве дома.