Книга Голиаф - Скотт Вестерфельд

Разумеется, сейчас, когда секрету Дэрин вроде бы опять ничего не угрожало, это наблюдение ее не очень занимало. В Америке она все равно не задержится, а откочует вместе с доктором Барлоу работать в этом тайном Обществе. После утреннего визита ученой леди Дэрин охватило такое облегчение, что этот нехитрый факт укладывался в ее голове на протяжении всего дня: с вечерним отлетом «Левиафана» в Лондон с Алеком ей придется распрощаться.

А вот, кстати, и он, легок на помине: стоит с Боврилем на плече в противоположном конце зала, рядом с Теслой, а вокруг уже угодливо льнут прилипалы в штатском.

— Извините, мэм.

— Ах да, конечно, — сказала доктор Барлоу, поглядев в направлении взгляда Дэрин. — Только будьте… дипломатичны, мистер Шарп.

— Прошу прощенья, мэм, но, чтобы водить вас за нос все три этих месяца, дипломатичности мне хватало.

— Злорадство, молодой человек, черта отнюдь не рыцарская.

Дэрин на это лишь хмыкнула и стала пробираться через зал. Вскоре она уже находилась на расстоянии слышимости от Теслы, который самозабвенно распинался насчет коммерческого потенциала «Голиафа» — что, дескать, благодаря ему можно будет не только разрушать города, но и передавать на огромные расстояния (фактически по всему свету) кинокартины и электроэнергию, считай, задаром.

Потоптавшись какое-то время в кругу восхищенно застывших слушателей, она встретилась глазами с Боврилем. Тварюшка что-то сказала Алеку на ухо, и тот, встрепенувшись, начал отходить от Теслы, который едва ли обратил на это внимание. Минуту спустя они уже вместе стояли в уголке.

— Дэрин Шарп, — тихонечко сказал Бовриль.

— Да, зверок, — отозвалась Дэрин, а сама, поглаживая лори шерстку, смотрела на Алека. — Спасибо тебе.

Алек улыбался своей особой, задумчиво-мягкой улыбкой, как всегда в те моменты, когда чем-нибудь втихомолку гордился.

— Я ведь обещал оберегать твой секрет, разве не так?

— Ага, за счет вранья. Лишь бы правду, язви ее, скрыть.

— Я же не мог позволить тебе осрамиться. Ты ведь лучший солдат из всех, кого я знаю.

Дэрин неловко отвернулась. Ей столь многое хотелось сказать Алеку, но прозвучало бы это наверняка путано и как-то… не по-солдатски.

— Фольгер на тебя небось дуется, — сказала она вместо этого.

— Да нет, он до странности спокоен. — Алек поглядел Дэрин через плечо, но оборачиваться она не стала. — Как раз сейчас, когда мы разговариваем, он активно обольщает французского посла. Если я когда-нибудь займу трон, нам потребуется их признание.

— Да черт бы с ним, с троном. Я рада, что ты хоть жив, не убился.

Взгляд Алека снова обратился на нее:

— Как, в общем-то, и я.

— Ты извини, я так по-дурацки острю, — промямлила она. — Всю ночь заснуть не могла.

— Наверное, чем-то напоминало несчастье с твоим отцом, да? Хотя на мне ни царапины. — Он словно в доказательство обвел себя руками. — Может, проклятие сошло. Или это провиденье.

— Ага, точно: удачи полные штаны, — невесело усмехнулась Дэрин, избегая его взгляда. — Только теперь, когда я снова мичман Дилан Шарп, мне предстоит отлет с «Левиафаном». Наши сутки к вечеру истекают.

— Ой, я и забыл, что это нейтральный порт! — В глазах у принца мелькнул испуг; Алек как будто лишь сейчас понял, что, защитив секрет Дэрин, он тем самым отослал ее от себя. — Так что теперь тебя вряд ли выпихнут со службы, да?

— Да. — Она оглядела расфуфыренную публику, расхаживающую вокруг. На них с Алеком никто не смотрел, но все равно было в этом что-то не то: прощаться вот так, наспех, среди толпы.

— Но ведь ты все равно могла бы… — Он замялся, кашлянул. — Что, если б ты вот так взяла и осталась?

— В смысле, соскочила с корабля?

— Ну а что? Рано или поздно, Дэрин, они все равно выяснят, кто ты есть. А сейчас, пока твой секрет по-прежнему при тебе, ты могла бы присоединиться к нам без скандала.

— Дезертирство еще хуже, чем скандал, Алек. Ты сам подумай, как я могу отвернуться от своих товарищей?

— Знай они, кто ты, они бы сами от тебя отвернулись.

Какое-то время она пристально смотрела на него, затем пожала плечами. В принципе он прав, просто дело не в этом.

— Моя страна воюет. А я не дезертир.

— Ты можешь помочь своей стране тем, что остановишь войну. Останься со мной, Дэрин.

Она покачала головой, не в силах что-либо сказать. Остаться, конечно, хотелось, но не по каким-либо благородным причинам. Какой бы ужасной ни была эта война, ее, Дэрин, не направляла столь возвышенная цель, как установление мира. Судьбоносная рука провиденья, она для чертовых принцев, а не для простых солдат.

А то, чего хотелось Дэрин, было в равной степени недостижимо, останься она здесь или умчись за десять тысяч миль.

Алек ее мыслей, разумеется, прочесть не мог. Он лишь выпрямился и суховато сказал:

— Извини. Действительно, глупо с моей стороны. У каждого из нас свой долг. Мистер Тесла там сейчас как раз беседует с одними очень богатыми людьми. Их деньги нам понадобятся для усовершенствования «Голиафа».

— Тогда тебе надо поспешить обратно и впечатлить их своей латынью.

— Чем скорее закончится эта война, тем быстрей мы сможем… — Голос его осекся.

— Снова увидеться, ага.

Алек щелкнул каблуками.

— До свиданья, Дэрин Шарп.

— Пока, Александр Гогенбургский, — сказала она, чувствуя, как в горле застрял непрошеный комок.

Ну вот. Впереди годы разлуки, а единственная фраза, которую она напоследок произнесла, была нелепа:

— Тебе хватит ума раскиснуть и поцеловать мне руку?

— Я и мечтать о том не могу. — Алек поклонился и не спеша сделал шаг назад, как будто пытался отойти, но не мог. Затем его глаза посмотрели куда-то мимо, и он улыбнулся, казалось, с облегчением. — По крайней мере, здесь есть еще кто-то, желающий умыкнуть тебя на минутку.

Дэрин прикрыла глаза:

— Только не говори мне, что это тот гад Малоне.

— Вовсе нет, — сказал Алек. — Это посол Оттоманской республики и его юная красавица-ассистент.

— Кто-кто? И его что? — спросила, оборачиваясь, Дэрин.

Перед ней стояли Лилит и Кизлар-Ага.

ГЛАВА 35

Лилит была дочерью Завена — революционера, с которым Алек и Дэрин сдружились в Стамбуле. С другой стороны, Кизлар-Ага был не кем иным, как личным советником султана. Бедняга Завен погиб, сражаясь за дело революции и свержение правительства султана. Так что же эти двое врагов делают здесь в Нью-Йорке… вместе?