Книга Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Войско Вавилона собралось под командой Бупала, войско Сирии – во главе с Мазеем.

Лютый и властолюбивый бактрийский сатрап Бесс командовал персидскими объединенными войсками.

Едва всходило солнце, сразу после молитвы, шел счет воинам.

В высокую круглую ограду из кирпича, сооруженную по примеру Ксеркса, по размерам, разработанным его строителями, куда вмещалось ровно десять тысяч воинов в полном вооружении, входили и выходили отряды воинов. Ограда заполнена до отказа? Значит, десять тысяч… Еще десять тысяч… Еще… Следующие…

Вновь прибывшие мидяне входили и выходили…

Входили лидийцы и выходили…

Входили персы и выходили…

Только глубокие сумерки заставляли прекратить счет войску…

Неисчислимые костры военного лагеря горели на равнине, увеличиваясь с каждым днем.

Над шатром царя царей возвышалось изображение солнца, светлый лик Ахурамазды – бога, которому молились персы.

Первые лучи солнца зажгли ослепительным сиянием золотой диск, осветили первыми лучами шатер властелина мира.

Дарий открыл глаза. Он не спал всю ночь, бессонница давно мучила его. Мать и дети по-прежнему в плену… Статира умерла… Одни несчастья, одни поражения…

Он с трудом поднялся с мягких подушек… Несмотря на раннее утро, глубокая усталость сковывала его тело.

Царь вышел из шатра.

И тут же у подножия холма увидел Бесса, низко до земли кланяющегося своему повелителю. Бесс стал подниматься на холм, приближаться к нему.

Стояла весна. Начинающийся день обещал быть ярким, солнечным, жарким.

Отсюда, с высокого холма, на котором стоял пурпурный шатер персидского царя, перед ним предстал неоглядный лагерь – палатки, шатры военачальников, пасущиеся табуны коней… И в стане индов – огромные боевые слоны!.. Их колышущиеся серые глыбы хорошо были видны издалека.

Войско просторно расположилось на равнине. Около сорока тысяч всадников, сотни тысяч пехотинцев… Двести колесниц стояли готовыми к бою, сверкая на солнце прикрепленными к колесам острыми серпами.

В сердце Дария забрезжила уверенность в победе.

На Гранике действия персидской армии были ограничены рекой с отвесным берегом, а при Иссе море и предгорья препятствовали развертыванию конницы, поэтому и были проиграны эти сражения. На этот раз Александр будет лишен возможности обойти их с флангов: персы сами выбрали это место на равнине, около местечка Гавгамелы, как будто созданное для молниеносной атаки многотысячной конницы. Персидское командование на этот раз провело военные реформы: теперь у всадников были копья, а не дротики, а кони их защищены латами.

Самое же главное, на что особенно рассчитывал Дарий, это были боевые колесницы, вооруженные острыми серпами. Колесницы должны были произвести страшные опустошения в сомкнутых рядах македонской фаланги.

Царя вывел из раздумий голос подошедшего к нему Бесса.

– Можно ли сокрушить такое войско? – дерзко спросил Бесс царя.

Дарий резко приказал:

– Срочно собери военачальников. Прежде всего нужно составить план ведения сражения, который обеспечит нашему войску возможность действовать всей тяжестью своей неисчислимой пехоты и всей силой своей громадной конницы.

Дарий вернулся в шатер.

Вскоре в царском шатре начался военный совет.

Первым решили выслушать Мазея, срочно прискакавшего с берегов Евфрата. Мазей был измучен долгой дорогой и, когда заговорил, с трудом переводил дыхание.

– Царь царей. Владыка мира, выслушай меня!

Дарий знаком разрешил ему говорить.

Присутствующие в крайнем нетерпении ждали окончания полагающихся по этикету формальностей.

Наконец Мазей заговорил:

– Войско Александра стоит у берегов Евфрата в полной боевой готовности в районе города Фалсака. Отряд персов отступил, чтобы не задерживать наступления врагов, что, с моей точки зрения, для персидской армии в данной ситуации крайне невыгодно.

Дарий коротко бросил:

– Смерть нечестивым македонцам!

Все молчали, будто лишились языка, никто не смел заговорить.

Первое слово принадлежало царю, но тот безмолвствовал, пристально наблюдая, как колеблется золотая бахрома, окаймляющая тяжелый занавес у входа в шатер.

После царя обычно высказывался Бесс, поэтому он и взял слово:

– Из сообщения тайной службы следует, что персидское царство – в опасности. Но тревожиться рано. Неприкосновенность Вавилонии хранит Тигр, а у этой реки стремительное течение, и нет мостов. Пока македонцы на том берегу, мы можем спокойно готовиться к встрече с ними. А у переправы через Тигр их ждут наши меткие стрелы…

Дарий согласно кивнул.

У военачальников отлегло от сердца, и они вздохнули, словно ослабла затянувшаяся было на горле петля.

Постепенно пришел в себя и Дарий:

– Твоя правда, Бесс.

Царь замолчал, вглядываясь в лица военачальников, затем неожиданно спросил:

– Кто победит – Александр или Дарий?

И услышал единодушный ответ:

– Победит Дарий, царь царей. Владыка мира!..

В упор глядя в глаза Бессу, царь проговорил:

– Повелеваю: все подступы к персидским позициям разорить, пробраться к житницам, виноградникам и подвалам с припасами. И да гласит мой девиз – жечь, жечь, жечь!.. Отравить питьевую воду, уничтожить все, чем нечестивые македонцы могут кормиться на своем пути к Тигру. Тогда Александр приползет к нам на коленях и будет лизать пыль с наших башмаков и молить о пощаде. Или отступит и вернется в свою Македонию. Ты понял меня, Бесс?

Хотя Дарий произносил фразу за фразой с самоуверенным видом, в голосе его сквозила горечь, и тень омрачала его чело.

– Да, – уверенно ответил Бесс.

– Да! – из груди могущественного царя вырвался хриплый, воющий стон. – Выскочка! Его полководческое искусство – лишь удача и везение, наглец, который напал на страну, и не думавшую воевать. Неужто персидский царь слабее? Не верю я этому, не верю. Наш бог, всесильный Ахурамазда, не даст свой народ в обиду чужим богам.

Склонив голову, Бесс осторожно предложил:

– Благоразумие требует выставить главные силы армии за Тигром, так как, с одной стороны, переход через него труден, а с другой – позиция за Тигром прикрывает Вавилон.

Дарий мгновенно вспомнил проигранную битву при Иссе, вспомнил советы льстивых военачальников уйти с широкой Ассирийской равнины через горные ущелья и узкие долины к роковому для него городу. И на слова Бесса царь категорически ответил:

– Мы отсюда и только отсюда подступим к берегу Тигра, едва подойдут вражеские войска, и лишим их всякой возможности переправиться.