Книга Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа "Секретно" - Владимир Поляков

Летчик Молчанов так потом описывал этот день: «С утра (10 мая 1942) со стороны линии фронта показались подводы, потом потянулись обозы. Морозов с Щербиной куда-то ушли… Как вдруг показалась группа немецких мотоциклистов. Направились мы к своему самолету, а он от автоматной очереди на глазах вспыхнул» [73, с. 168].

Всю ночь летчики двигались в сторону Керчи, чудом преодолели пролив. Об Алексее Морозове больше не известно ничего.

В мае 1942 не стало Крымского фронта. Не стало как боевой единицы и 764-го ночного легкого бомбардировочного полка. Оставшийся личный состав маялся в запасном полку. Заставляли учить уставы, гоняли строевой подготовкой… Как вдруг Ивана Молчанова вызвали в штаб. Вручили предписание ехать в Краснодар.

В большой комнате — длинный стол с разложенной картой, с дальнего конца навстречу направился очень знакомый на лицо военный. Молчанов уставился на маршала, весь подобрался.

— Узнаешь? — спросил тот, подмигнув, и протянул летчику руку.

— Так точно, узнал: вы — Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный!

— У партизан садился?

— Так точно, садился.

— Вот такое тебе, сынок, будет от меня задание: установи связь с партизанами и первым рейсом вывези оттуда больного Городовикова.

— Оку Ивановича? — удивился Молчанов, знавший по снимкам сподвижника Буденного.

— Нет. Его племяша. Он славный кавалерист.

— Я готов — Молчанов поднялся. — Только пусть дадут мне самолет.

— Будет тебе самолет» [73].

Исправных самолетов С-2 в наличии не было. Где-то отыскали два сильно изношенных С-1 (первая модификация санитарного У-2). Моторы были очень слабые. Самолет с трудом набирал высоту. Молчанов вылетел на одном из них. У мыса Чауда в кабине запахло бензином. Пришлось возвращаться. В Славянской техники обнаружили трещину в трубке бензопровода. Не загорелся в воздухе чудом.

Вызвали к командующему. Вновь полетел в Краснодар, получил нахлобучку за невыполнение задания и, не отдохнув, вновь взял курс на Крым. На высоте 1500 м вышел на мыс Меганом. Видимость хорошая. Стал приближаться к хребту, как вдруг самолет стремительно потянуло вниз. Высота уже около 1000 метров, что много ниже горного хребта. Пришлось возвращаться к морю и там вновь набирать высоту. Попробовал приблизиться в районе Ускута. Повторилась прежняя картина — самолет словно магнитом тянуло вниз. Сделал третью попытку и снова неудача. Короткая июньская ночь заканчивалась, и Молчанов, закусив губу, возвратился в станицу Славянскую.

Снова был вызов в Краснодар и еще более угрожающий тон командующего. Молчанов решил сменить самолет. Долго летел над морем, а мыса Меганом все нет. Сделал доворот влево, а картушка компаса ни с места. Летчик развернул самолет на 180 градусов и полетел назад. Наконец, показалась земля, какой-то населенный пункт. Оказалось, что это Майкоп.

В следующую ночь полетел вновь, но в полете почувствовал себя очень плохо. Молчанов понял, что если и долетит, то при посадке наверняка разобьется, и повернул назад. Услышав, что летчик жалуется, что «у него огоньки перед глазами», врач приказал идти спать, а всю ответственность взял на себя. Пока Молчанов отсыпался, пришло известие, что из Краснодара пригнали капитально отремонтированный С-2.

В ночь на 15 июня вновь полетел к партизанам. Мотор на этом самолете пел совсем другую песню. Самолет удачно перевалил через горы, на Орта-Сырте Молчанов увидел сигнальные костры, хорошо посадил самолет. Летчика узнали и радостно стали качать. Ожидавших отправки раненых было много, и партизаны уже хотели приступить к погрузке, но Молчанов твердо сказал, что имеет приказ вывезти в первую очередь только Городовикова, а без него он не полетит. Но Городовикова на площадке не оказалось, и пока посылали за ним, ждать пришлось около часа.

В Славянской Молчанов позвонил в штаб воздушной армии и доложил о выполнении задания. В Краснодаре самолет встречал инженер-полковник Руденко. Он усадил обоих в легковой «ЗИС-101», в пути шепнул летчику: «Тебе вместе с Городовиковым будут ордена вручать… А то ведь над тобой, брат, уже трибунал висел». Вечером И.И. Молчанова повезли в оперетту. Как вспоминал потом И.И. Молчанов: «Я будто в другой мир попал».

На следующий день из капитального ремонта пригнали второй С-2, и в паре с В.П. Калмыковым в ту же ночь он вновь вылетел к партизанам. В первый же совместный рейс они вывезли четырех человек. Так начался «второй тур» полетов в Крым. В группе Молчанова было четыре самолета: два стареньких С-1, на которых можно было летать только в Краснодар по вызову начальства, и два С-2, на которых они летали посменно к партизанам. В одну ночь Молчанов и Калмыков, в другую Я.М. Фадеев и С.В. Свинов.

Площадку на Орта-Сырте без навыков найти очень трудно. В светлую ночь — это пятнышко в лесу между двумя горными речушками. Заметить его можно и без помощи партизан, а в темную ночь — только по кострам и то градусов под шестьдесят впереди.

Летчик Иван Нижник, который после госпиталя был зачислен в 8-й отдельный авиаполк ГВФ и тоже начал летать к партизанам, впоследствии рассказывал: «Это была каторжная работа, которая не шла ни в какое сравнение с полетами к белорусским партизанам».

Как вспоминал Яков Фадеев: «Каждая посадка — это смертельный риск. Ничего не видно. Костры дают только направление. Прицелился на них и пошел вниз, как в преисподнюю. Нисколько не лучше и взлет. Площадка имеет уклон, дашь газ, а изношенный моторишко в сто лошадиных сил на той высоте еле тянет. Бежишь-бежишь на тот уклон, а впереди гора «Подкова» с отметкой 1025 метров. Начнешь подрывать машину, а она без скоростенки кряхтит, качается, того и гляди ветром завалит. Оторвешься с двумя пассажирами, и из-под шлема ручьи текут» [73, с. 146].

В начавшейся эвакуации раненых и обессиленных партизан важнейшую роль была призвана сыграть авиация. Малая эффективность С-2 заставляла думать о применении большегрузных самолетов, и потому решили использовать четырехмоторные ТБ-3. 21 июля командир эскадрильи майор Жмуров совершил благополучную посадку на Орта-Сыртё. Прилет большого самолета вызвал переполох в соседних деревнях, где находились войска противника. Началась стрельба трассирующими пулями, в небо взлетали ракеты. Дальнее боевое охранение ответило огнем. В сущности, все это не представляло для аэродрома реальной опасности, но произвело неизгладимое впечатление налетчика. Ему показалось, что он находится в центре боя. Аэродром был обозначен полыхающими кострами, что, по мнению Ф.А. Жмурова, привлекало внимание противника, и он приказал костры затушить. Взревели двигатели, самолет пошел на взлет. Не имея ориентиров при рулежке, он сбился с направления, ударился о бугор, где недавно горел костер, свалился в овраг и загорелся.

Разведуправление фронта, который вел бои уже далеко на востоке, в силу специфики своей работы полностью потеряло к крымским партизанам какой-либо интерес.

Около двух месяцев группа Молчанова находилась на полевом аэродроме под Славянской. Полк, к которому она была прикреплена, улетел, а они оставались на прежнем месте. Не стало столовой, не было телефонной связи с Краснодаром. Было только горючее и остатки завезенных для партизан грузов. Питались тем, чем угощали хозяева. Даже денежного содержания никто давно не получал. О партизанских летчиках попросту забыли. Но они продолжали летать в Крым. После одного из полетов стало плохо Сергею Свинову, но, поскольку медицинской службы уже не было, помочь ничем не смогли, и Сергей умер. Похоронили его на заросшем бурьяном кладбище в Славянской без военных почестей.