Книга Крысоловка - Ингер Фриманссон

– Классно как ты водишь! – почтительно заметила она.

Йеннифер улыбнулась:

– Думала, все позабыла. Год за руль не садилась. Но это как езда на велосипеде: если уж научился, то раз и навсегда.

Пару раз они свернули не туда, пришлось спрашивать дорогу. И все же добрались до большого желтого особняка. Дом выглядел необитаемым. Но адрес правильный. Йеннифер проехала в узкие ворота и припарковала машину. Выбрались. Воздух прозрачен и свеж, совсем не то что в Стокгольме. В небе кружили птицы. Черные птицы. Скрипуче кричали.

– Как думаешь, это вороны? – спросила Йеннифер. – Как в «Полете ворона»[43]. Никогда таких птиц не видела. А как кричат!

– Хугин и Мунин[44]. Похоже на воронье карканье, но страшнее.

– Хорошо, что не грифы.

– Йенни!

– Прости.

– Думаешь, она здесь? – спросила Юлия.

Йеннифер показала на бело-синюю табличку с названием, прочла:

– «Боргвиков хутор». Здесь. Но Роза, по-моему, живет в доме поскромнее, не в самом особняке. Помнишь, Томас рассказывал?

Юлия кивнула:

– Да, точно! Арендует коттедж у хозяина особняка.

Йеннифер закрыла дверцу «ауди», положила ключ в карман.

– Подумать только, ни разу ее не навестили! – вздохнула она. – Вот дерьмо-то. Жаль, что мы так отдалились. Роза мне нравится. И всегда нравилась.

– И мне.

Пошли тропинкой, мимо большого дома, к озеру. Чуть ниже по склону холма они увидели маленький коттедж. К старому дереву у дома была приставлена лестница. Вокруг валялись ветки. И никаких признаков жизни.

Юлия остановилась. Ей было не по себе.

– Думаешь, Роза дома?

– Скоро узнаем.

– Йенни, я бы хотела пожить в таком месте! Только представь, жить в такой тишине, писать книги…

Вспомнила, как отец всегда подталкивал попробовать себя в сочинительстве: «Ты сможешь, Юлия. У тебя есть все, чтобы стать писателем. Уж я-то в этом понимаю. Да ты и сама знаешь». А она все сопротивлялась, ей казалось, будто отец принуждает ее к творчеству. Пытается извлечь из нее то, чего в ней нет.

И почему я его не слушала? Возможно, папа был прав. Но теперь он уже никогда не узнает о своей правоте…

Навернулись слезы.

Вот что такое горе. Печаль. Наваливается внезапно. А потом отступает. Кипит точно гейзер, незаметно, а потом взрывается. И снова затихает.

Они стояли перед дверью.

– А вдруг Розы нет дома? – прошептала Йеннифер. – Вдруг она тоже пропала?

Подняла руку, постучала.

Дверь распахнулась мгновенно и с такой силой, что едва не ударила девушек. На пороге Роза, полностью одетая.

– Девочки, – едва слышно пробормотала она.

Было в ней что-то странное. Какая-то подавленность. Будто она уже знала.

– Роза, – начала Йеннифер, – мы…

За спиной у Розы движение. Мужчина, высокий загорелый мужчина. Волосы взъерошены, глаза сонные. Их он заметил не сразу.

– Мама, подожди! – крикнул он.

И тут девушки поняли, кто это.

– Томас! – хором воскликнули они.

– Йенни! Юлия! Вы!

Они долго обнимали его. Томас изменился. Лицо взрослого человека – исчезла детскость, мягкость.

– Но как ты здесь очутился? – спросила Йеннифер. – Ты же должен быть в жопе мира!

– Мы приехали ночью.

Она отметила это «мы», интересно, кто тут еще. И тут вспомнила, с какой целью они приехали, сжалась, поникла.

Вперед выступила Юлия:

– Случилось страшное… Поэтому мы здесь. Отец. Папа умер. Вчера.

– Что?! – вырвалось у Томаса.

Юлия вздохнула:

– Да… Такое горе…

– Проходите же! Поговорим в доме! – Он шагнул с крыльца, ступил на мокрую траву. – Мама!

Роза медленно уходила по тропинке, по которой только что пришли девушки. Движения как у старухи. Голова втянута, плечи согнулись под невидимой ношей. Томас кинулся за ней, схватил за руку:

– Мама, ты слышала? Девочки приехали рассказать о Титусе.

Они сидели в гостиной. Рядом с Томасом – девушка, зовут Майя. Экзотическая внешность, и, кажется, старше его. Он представил ее как свою жену.

– Мы приехали ночью. Ужасно уставшие. Вымотались в долгой дороге.

Известие о смерти Титуса его явно потрясло. Майя сидела рядом с Томасом точно приклеенная.

Она так и не сказала ни слова. Девушки рассказали все снова.

– Это Ингрид его убила, – заявила Юлия. – Я не преувеличиваю. Она его предала. Сбежала.

– Я не понимаю, о чем ты.

– От нее пришло письмо, в котором говорится, что она больше не в состоянии выносить все тяготы. Мы нашли письмо дома у отца, в его квартире. Мы не знали, прочесть его отцу или не надо. Непонятно ведь, как больной воспримет такую новость. И все-таки прочитали. – Она разрыдалась.

– А он понял, о чем письмо? – спросил Томас. – Он был в сознании?

– Да, – мрачно ответила Юлия. – Он все понял. Фактически новость его уничтожила. Во всем виновата Ингрид.

Томас недоуменно смотрел на девушку:

– Но какие именно тяготы она не смогла выносить? Ничего не понимаю.

– Да мы и сами ничего не понимаем. Но она так написала. И попросила простить ее.

Роза все время бродила по комнате. С ней явно было что-то неладно. Подошла к двери, надела ветровку.

Томас вскочил.

– Мама, – умоляюще произнес он, – посиди с нами, ладно?

Роза вырвалась и вышла из дома.

– Что с ней? – спросила Йеннифер. – Какая-то она…

– Да-да, – подхватила Юлия, – мы видели ее в среду, и тогда она была совершенно обычной. И что у нее с рукой, зачем эта ужасная повязка?

Томас потер лоб. Виду него был обеспокоенный. Йеннифер заметила, что вокруг глаз у него уже наметилась сеточка морщин.

– Она все о каких-то мерзких крысах говорит. Я ничего не понимаю. Видимо, ее крыса цапнула. Но рану она не показывает. А вдруг заражение крови! И беспрерывно ходит к мусорным контейнерам, что-то там ищет.

– Что ищет?

– Откуда я знаю, черт возьми. Наверное, эту крысу.