Книга Косморазведчик. Атака - Николай Батин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Совершенно верно.
– Расскажите, как комплектуется материал очередного номера?
– Обычно подборка материалов происходит заранее. Для новостей последнего момента оставляется место. Затем готовый номер отправляется на согласование в координационный комитет, где утверждается. После этого печатается и рассылается тираж.
– А если требуется внести срочное изменение в уже утвержденный номер?
– Тогда согласование дополнений производится через специальное письмо координационного комитета и подтверждается звонком по телефону.
– Интересно… Что ж, спасибо.
В это же время Грей Гаргаван беседовал с одним из ученых.
– Так вы работали в лаборатории физических проблем при Академии наук?
– Да.
– Кем?
– Начальником отдела физики вакуума.
– И чем вы занимались?
– А вы разбираетесь в физике?
– Немного.
– Мы вели теоретические и практические исследования структуры вакуума.
– Очевидно, вы участвовали в различных научных семинарах?
– Конечно.
– Тогда вы должны примерно знать, кто и чем из ваших коллег занимается.
– Так оно и есть.
– Скажите, при разговорах с коллегами вам приходилось сталкиваться с рассказами о какой-то необычайно сложной установке, строительством которой они занимаются? Эта установка имеет отношение к исследованию самого физического континуума.
– Почему вас это интересует?
– Есть подозрение, что правительство Гедонии ведет разработку чрезвычайно опасного оружия, угрожающего существованию самой планеты. Мы хотели бы этому помешать.
– Мы – это кто?
– Люди, которые хотят не дать осуществиться подобным планам, и хотят избавить народ-победитель от уничтожения кучкой свихнувшихся вурдалаков. Гедонии после победы над торквистами никто не угрожает. В разработке подобного оружия нет никакого смысла.
– Понятно… Да, что-то такое приходилось слышать. Как-то мы сидели с моим однокашником по институту в баре после одной научной конференции. Очень талантливый парень. Был лучшим на курсе. Крепко тогда выпили, и он мне на мой вопрос, как ему понравились доклады выступавших, заявил, что все это ерунда, а не физика. Что его интересовал только один доклад, касающийся его работы. Что, мол, вот в их экспериментальном институте действительно физика. Слышал ли я, спросил он меня, такое выражение: пространственно-временной континуум? Я тогда ответил, что приходилось, естественно, встречать в специальной литературе. На что он мне сказал, что одно дело – встречать в туманных статьях термин ничего не понимающих в этом тугодумов, и совсем другое дело – работать с этим на практике. Когда я спросил, что конкретно он имеет в виду, он будто спохватился, ушел от ответа и больше на эту тему разговаривать не стал. Еще пару раз я слышал упоминания об этом институте, как о прекрасном месте распределения с фантастическими заработками и льготами. Вот, собственно, и все.
– Где находится институт?
– Где-то под Мадроном, но не рядом. Слышал как-то фразу, что добираться туда надо два часа.
– Хотя бы направление знаете?
– Нет, к сожалению.
– А где живет этот ваш однокашник?
– Все, кто там работают, живут при институте. Об этом он упоминал.
– Понятно. А еще кого-нибудь из работающих там знаете?
– Как ни странно, нет. Меры секретности там чрезвычайные. Даже имя директора никто из простых смертных не знает.
– Спасибо, вы помогли нам…
– Между прочим, эту тему затрагивали и следователи Центральной. Мне удалось сделать большие глаза и убедить их, что ни о чем подобном никогда не слышал. Понимал, что иначе жить мне недолго…
– Еще интереснее…
Так появилась первая ниточка, ведущая к генератору. Информация тотчас была передана резиденту и королеве Ингрид.
Ингрид остановилась у бывшей балерины и учительницы Ниведы, которую звали Алана Шебанска. Сразу чувствовалось, что эта женщина возрастом от сорока до пятидесяти лет привыкла находиться в центре внимания и не понаслышке знала, что такое слава и поклонение публики.
– Проходите, милочка, проходите. Ваше имя…
– Ингрид, фрис Шебанска. Меня зовут Ингрид.
– Да-да, Ниведа говорила. Необычное и красивое имя. Да вы и сами очень красивы, девочка, очень.
– Спасибо родителям. И имя, и внешность – их заслуга.
– Вы правы. Проходите сюда. Ниведа обещала подъехать сама, но пока что-то её нет.
– Ниведа не приедет. Сегодня ночью её арестовали.
– Не может быть! Неужели все же осмелились, сволочи? Извините мою несдержанность, но сколько же это может продолжаться? В моем окружении уже почти не осталось порядочных людей!
– К сожалению, информация точная.
– Мерзавцы! Но ничего, рано или поздно они за все заплатят. Что же делать, как ей помочь? Надо написать письмо, собрать подписи… Вот горе-то…
– Заплатят, фрис Шебанска. И очень скоро. За них взялись серьезные люди. А насчет Ниведы вы не волнуйтесь. Сегодня же ночью Ниведа и еще триста пятьдесят человек бежали из Центральной тюрьмы СБГ, перебив палачей и охрану, и теперь она в безопасности. Я получила от нее весточку.
– Неужели это правда? Мне еще не приходилось слышать, чтобы из их лап кто-нибудь вырвался.
– Я же говорю, за них взялись серьезные люди. Именно они организовали побег.
– И что же это за люди, милочка, если не секрет?
– Для вас – не секрет. Это Зорро и с ним еще один человек такого же склада. Они были у Ниведы, когда за ней пришли. БГ-шники забрали всех троих и отвезли в Центральную. Ну а что за этим последовало, я рассказала.
– Вы сообщили мне удивительные новости! Зорро! Все воспринимают эту личность как обобщенный сценический образ, слишком фантастический, чтобы быть правдой. И вы, наверное, тоже так думали. Но Ниведа сама сказала мне, что в постановке и фильме все строго соответствует фактам, а моя девочка никогда меня не обманывала. Ну, раз объявился Зорро, да не один, тогда все понятно.
– Нет, фрис Шебанска, я так не думала. Я знаю, на что способен Зорро. Мне приходилось видеть его в деле.
– Что вы говорите! Невероятно! Расскажите же мне, кто он такой, эта загадочная и полулегендарная личность?
– Я знаю немного. Он действительно необыкновенный человек. Когда-то был моряком. Потом занялся совершенствованием своего тела и духа и преуспел в этом чрезвычайно. Великолепный боец и очень добрый по натуре человек. Вот, пожалуй, и все, что я могу пока рассказать о нем.
