Книга Доминион - Стивен Сэвил

Прилив смерти подхватил и Конрада, его зловещий меч прорубал в рядах живых кровавый проход, устланный дымящимися внутренностями. Иммолай Фей шагала за графом, шепча заклинания, поднимающие убитых, и они успевали увидеть, как уже безболезненно разматываются в их руках петли выпавших из вспоротых животов кишок.

На взбаламученной грязи лопались пузыри — это древние мертвецы торопились выбраться из-под земли. Кости людей и животных отвечали на зов некроманта. За сломанными оленьими рогами следовали удлиненный волчий череп с пустыми глазницами и конский скелет. Разложившиеся остовы зверей и людей утратили многие части и перепутались, однако это не мешало им возрождаться к нежизни.

Но мир Скеллана сузился до них двоих — до него и дварфа. Остальные пусть катятся в ад, полыхая синим пламенем, поджигая по пути землю, камни, траву, грязь, — плевать!

Он кинулся на Каллада, повергнув дварфа на колени яростным шквалом ударов, потом подпрыгнул и словно завис на секунду в воздухе, прежде чем выгнуть спину и пнуть противника сапогом в висок. Вампир почувствовал, как подалась кость. Дварф растянулся в грязи, топор выскользнул из обмякших рук. Оглушенный, избитый, он поднял затуманенный взгляд.

Зазвенела сталь — Скеллан выхватил меч и застыл над дварфом, готовясь нанести смертельный удар.

Он замахнулся, но клинку не суждено было достигнуть цели.

Парализующий, калечащий удар обрушился на основание позвоночника Скеллана, а второй — на затылок вампира. Меч выпал из разжавшихся пальцев. Третий и четвертый удары пришлись по спине и уху. Где-то за глазами взорвалась боль.

Вампир пошатнулся, ноги его подогнулись, и он упал рядом с дварфом. Оскальзываясь в грязи, Скеллан с трудом перевернулся на спину, чтобы увидеть, кто же напал на него.

На вампира сверху вниз смотрел призрак.

И хотя лицо его было изуродовано, оно все же осталось до боли знакомым. Всего мгновение Скеллан думал лишь о том, что мертвец откликнулся на зов некроманта, но тут же сомнение охватило вампира. Он почти забыл, каково на вкус это чувство, и ему не понравилось напоминание о терпкой горечи неуверенности.

Он попытался встать, но призрак прижал тело поверженного врага слишком уж реальной ногой.

— Я должен был догадаться, что весть о твоей гибели слишком хороша, чтобы быть правдой, Волк.

— Иди, — бросил Йерек дварфу.

Он не стал смотреть, последовал ли дварф его совету. Волк пнул Скеллана в бок с такой силой, что почти вырвал его из цепкой слякоти.

За долгие месяцы изгнания Скеллан превратился в одно из лиц, преследующих Волка. Не Конрад, не Влад: Скеллан. Его зло было тонким, коварным и далеко идущим.

Волк снова ударил вампира, на этот раз в скулу под правым глазом. Лопнула кожа, треснула кость, и в глазное яблоко вонзился острый осколок. Скеллан дернулся и рухнул навзничь. Йерек поднял его за грудки и еще раз швырнул на землю ломающим хребет приемом.

— Рад снова видеть тебя, — прохрипел задыхающийся вампир, зажимая рукой поврежденный глаз.

— Назови мне причину, Скеллан, всего одну, чтобы прикончить тебя и завершить дело.

— Ты продолжал следить за мной, да?

Неестественная тьма, висящая над полем боя, медленно рассеивалась по мере того, как живые оттесняли мертвых.

— Зря ты насмехался надо мной, Скеллан, — холодно заметил Йерек.

— Знаю, но что мне было делать? Такова уж моя природа. Зачем ты вернулся, Волк? — Скеллан хотел подняться, но каблук Йерека обрушился на его переносицу. Вампир опять растянулся в вязкой мути, стукнувшись головой о зазубренный край камня. — Я убивал людей и за меньшее, Волк, помни это.

Лицо его превратилось в кошмарное месиво, нос провалился, кожа на лбу повисла лохмотьями, обнажив гладкие кости. Длинный белый осколок, засевший в слепом глазу, дополнял картину.

— За ним, — сказал Волк, мотнув головой в сторону безумно хохочущего Кровавого Графа, прорубающего кровавую просеку в гуще людей. — Его надо остановить.

— Не могу не согласиться. — Скеллан закашлялся и потрогал костяную занозу. — Но этого недостаточно, не так ли? Мы цепляемся за свои дурацкие идеи, когда существует простое решение. Ты хочешь, чтобы он исчез, я хочу, чтобы он исчез, и все же вот мы здесь — снова враги. — Резким движением он выдернул кусочек кости из правого глаза, и по щеке вампира потек белесый студень. — Но если я тихо работал, постепенно уничтожая все, чем он является, ты пропал, только чтобы вернуться с заявлением, что наш сумасшедший граф — твой заклятый враг? Это весьма… мелодраматично, а, Волк? — Он держал зазубренный осколок двумя пальцами, изучая его уцелевшим глазом. — Неужто ты ничему не научился от фон Карштайнов? Во всем есть красота, даже в предательстве. А знаешь, ударь ты чуть-чуть сильнее, и у меня могли бы быть действительно серьезные неприятности. А так, думаю, останется только мерзкий маленький шрам.

Скеллан отшвырнул кость.

Йерек взглянул на ненавидимое им существо. До сего момента он искренне верил, что Скеллан нырнул в вампирскую сущность на предельную глубину, доступную бывшему человеку.

Но он ошибся.

— Покажи руки.

— Что?

— Делай, что велено. Покажи мне свои руки.

Скеллан вытянул руки. Никаких колец.

Разочарование охватило Йерека. Он всецело отдался приливу черного гнева, хлынувшего в его кулаки, раз за разом опускающиеся на лицо Скеллана, стирая с губ проклятую ухмылку, превращая рот в обрывки губ, застрявшие между пеньками зубов.

Он не остановился, пока Скеллан не перестал сопротивляться. Волк пинал вампира, вбивал его в землю и вдруг замер. Так просто было бы покончить со всем, прирезать Скеллана, избавить мир от его скверны, но Йерек не мог этого сделать. Да, ему, несомненно, хотелось поступить так, но он не мог, физически не мог. Слова Скеллана удерживали его руку. Что если это правда? Что если Скеллан действительно желает смерти Конрада, а не захвата его трона?

Что если все преступления, совершенные этой тварью, все зверства, порожденные его руками, привели вампира к осознанию того, какую угрозу представляют мертвецы для Мироздания? Что если?.. Волк не мог ответить ни на один из вопросов, мечущихся в его голове, точно слепые вороны, сталкиваясь, налетая друг на друга, отчаянно хлопая крыльями, какофонией карканья изгоняя все надежды на разумные мысли. Что если Скеллан — союзник, пусть и самый невероятный?

Он не мог убить его. Не мог нанести последний удар, хотя и знал, что, если бы роли переменились, Скеллан на его месте не испытал бы ни малейших угрызений совести.

Йерек оставил Скеллана валяться в грязи.

Битва продолжала бушевать.

Он не знал, куда повернуть. Огромный кусок жизни посвятил Волк охоте за перстнем фон Карштайна. После схватки с Конрадом было легче исчезнуть, чем возвратиться домой.