Книга Заклятие короля - Линдси Пайпер

— Конечно, не сможешь. — Она подняла голову и встре­тилась с ним взглядом. — Но это не означает, что я останусь одна на всю жизнь.

— А я всегда думал, что буду один.

— Но как же твоя семья?

— Я бился за их безопасность, но мне не позволено с ни­ми общаться. Иногда они кажутся мне просто целями, не людьми. А бывают моменты, когда я жалею, что не родился одним из Драконом проклятых Бессердечных. Воинам Ин­дранан как минимум разрешается общаться с живущими вне комплекса.

— Нет. — Она поцеловала его так нежно, что он засомне­вался — не сон ли это, — однако ее рука не прекращала гла­дить его бедро. Нинн была настоящей. — Ты Лето из клана Гарнис, — шепнула она ему в губы. — Ты Король Дракона. И если позволишь, я могу полюбить тебя.

Он обхватил ладонями ее виски.

— Можешь?

Выражение ее лица стало лукавым — с серебряным мер­цанием в глазах, которое вывело их из темноты.

— Ты же не будешь отрицать, что мы не так уж часто ока­зывались на одной стороне.

— Но когда это случалось, я чувствовал, что это пра­вильно.

— Да. И я. И сейчас это тоже правильно. — Она выгнулась под его прикосновением, а он запустил жесткие властные пальцы ей в волосы. — Я попросила о тебе, помнишь? Я хо­тела оказаться здесь, с тобой. Оказаться на одной стороне и знать, что это навсегда.

— Нам не позволена вечность. Особенно здесь.

— Значит, мы выберемся отсюда.

Он покачал головой.

— Невозможно.

— Я не стану действовать с той же глупой нетерпеливой доверчивостью, как получилось с Килгором. Вместо этого ты станешь моим воином, и я запылаю, как эти Драконом дран­ные фейерверки. — Она улыбнулась и положила теплые ла­дони ему на плечи, встряхивая его. — И тогда ты тоже, мо­жет, полюбишь меня.

Может?

Не было здесь никакого «может».

Он уже любил ее. Нинн из клана Тигони была фейервер­ком, ярким и чудесным, в месте, которое не знало ни ярко­сти, ни чудес. И он хотел ее света, жаждал его. И был неимо­верно благодарен за то, что она делится с ним своим светом. Он принимал ее безопасность так близко к сердцу, потому что само его сердце зависело теперь от нее. И потерять ее те­перь означало потерять ту часть себя, о существовании ко­торой он не подозревал раньше, часть, свободную от чужих желаний, часть, принадлежащую только ему. И ей.

— Когда мы будем свободны, — сказал он, целуя ее в пле­чо. — Обещаю.

— А теперь тебе нужно пообещать, что ты больше не оста­новишься.

Она вытянулась на матрасе, выгнула спину и развела ко­лени. Розовая влажная плоть между ними так и манила по­пробовать ее на вкус. Лето скользнул ниже и лизнул. Ладо­ни Нинн взлетели к его затылку. Еще один новый звук. Жажда. Сочетание «да», стона и проклятия, родившегося раньше, чем все Пять кланов. Она была соленой и слад­кой, горячей и пульсирующей под его языком. Каждое дразнящее прикосновение оживляло его желание. Про­шлое было прошлым — болезненным, ждущим возможно­сти отомстить.

Но в этот миг Лето наконец смог отрешиться от проблем сознания и отдаться на волю тела. Рефлексов. Инстинктов. Эгоистичных желаний. Нинн извивалась от жадных дви­жений его языка. Ее руки ускорились на его затылке. Дра­кон благой, своим темпераментом она сводила его с ума. Они подходили друг другу во всем, от целей до решимости и чистого упорства. Он применил это упорство лучшим из чувственных способов: начал лизать быстрее, сосать сильнее. И возбуждаться в ритме своих же движений. Он был готов.

И эта готовность была взаимной.

— Лето! Пожалуйста, здесь, со мной! Я не хочу одна.

Он задохнулся на миг. И, не думая, оказался над ней, це­луя ее, в ней. Медленная нежность, которую они дарили друг другу, осталась с ними, в том, как они гладили друг друга и как стонали от удовольствия. Малые радости. Но Лето не мог быть нежным, в его мозгу билось одно только жадное слово, повторяясь по кругу: Владей.

— Я здесь, — сказал он, глотая воздух. Уткнулся лбом в подушку рядом с ее лицом и стал набирать скорость. Каж­дый толчок был сильней предыдущего. Ее напряженные но­ги и быстрые бедра держали его темп, подаваясь навстре­чу. — Мы сделаем это вместе.

Прошлые оргазмы были резкими взрывами, сильными и неудержимыми, как стиль, в котором он трахался. На этот раз, когда Нинн лежала под ним, задыхаясь и жадно гло­тая воздух, он чувствовал, как наслаждение все нарастает и нарастает внутри. Осталась пара секунд. А может быть, пара лет.

— Нинн, скажи мне. Скажи, что ты уже близко.

Она не могла говорить, но выгнула спину и вскрикнула. Сжалась вокруг него с такой силой, что нараставшее в нем удовольствие заставило его взлететь в небо, а затем рухнуть в бездну, скрутившую все его мышцы и кости. Последний толчок был глубоким настолько, насколько она могла при­нять. И Нинн приняла его, до последнего дюйма, последней капли. Он зарычал в подушку от наслаждения, и Нинн по­вернула голову, целуя его в висок. Слизнула дорожку пота.

Когда дыхание успокоилось, он скатился с нее, и она тут же прижалась к его боку.

— Еще, — выдохнул он в окружающую темноту. — Я хо­чу еще.

— Скажи это своему члену, — сонно пробормотала она, и он уловил улыбку в ее голосе.

Поцеловал ее в волосы, улыбаясь в ответ. Он улыбался.

— Короли Дракона обладают потрясающей способностью восстанавливаться.

— Да, обладают. — Она зевнула и завозилась, устраиваясь в его объятиях. — Представь, как бы это было с использова­нием твоего дара. Все эти потрясающие ощущения.

Мысль об этом была почти что невыносима. Он бы не вы­держал. Но от этого ненавидел ошейник еще больше. Он при­касался, пробовал на вкус, вдыхал потрясающую красоту Нинн. И все это было приглушенным. Ему почти захотелось затащить ее в тренировочную Клетку и заняться любовью без барьера ошейников, в полную силу.

Но нет, это был бы плохой суррогат. Нинн оказалась пра­ва. Они должны быть свободны.

— После боя...

Хриплый, гулкий голос Лето разрушил долгую тишину. Нинн чувствовала, что могла задремать, но только на пару минут. Ее тело словно сопротивлялось долгому сну, не желая терять драгоценных минут в его обществе.

— Хм?

Он прочистил горло.

— После боя ты сказала, что убила свою мать.

Старая боль ожила в ее сердце. Ей захотелось сжаться в комочек, сжиматься, сжиматься, пока она не исчезнет в пламени. Она много лет была лишена своего дара, но ес­ли она решится, ее сознание может вернуть то жуткое пла­мя, сожравшее старый дом.

— Прости, — сказал он. — Я не знал, как еще о таком спро­сить. Завтра будет не до разговоров, Нинн.

— Я знаю. — Она вдохнула его соленый мускусный запах. И снова вдохнула, зная, что она в этих нотках, которые толь­ко сегодня не пахнут привычным Лето. — Я наполовину Пен- дрей, — сказала она, не зная, с чего еще начинать историю.