Книга Укрощенная горцем - Пола Куин

Что с ней произошло? Мейри не помнила, как сюда попала. Она была с Коннором…

Кто-то невидимый прошел в темноте. У Мейри волосы встали дыбом. Решимость изменила ей, она беспорядочно задергалась в своих путах.

Внезапное появление света заставило ее замереть. Глаза успели приспособиться к темноте, и Мейри разглядела, что именно находится рядом. Точнее, кто. Лицо — как гротескная маска из шишек, кровоподтеков и ссадин. Генри. Она шла с ним по коридору…

Оксфорд поставил подсвечник на какой-то выступ рядом с Мейри и зажег вторую свечу. Все вокруг озарилось призрачным золотистым светом.

Черт возьми, где она? Мейри огляделась, но увидела только каменные стены и грязный пол.

— Вы знаете, что Уайтхолл когда-то назывался Йорк-Хаусом? — Генри повернулся к ней. — Тогда здесь жили архиепископы Йоркские. Дворец был резиденцией кардинала Уолси. Он, как вы знаете, а возможно, не знаете, был человеком довольно жестоких наклонностей и для собственных нужд приказал построить эти проходы под винными погребами.

Значит, она по-прежнему в Уайтхолле. Но что толку? Мейри сомневалась, что про это место знает хоть кто-нибудь, кроме Генри.

Оксфорд сделал к ней шаг. Мейри окаменела. Она могла бы взяться за веревку над головой, поднять обе ноги и отшвырнуть его к противоположной стене. Но ведь она так и останется связанной, а Генри очнется и… Надо думать, но думать не получается, когда его пальцы дотрагиваются до ее лица.

— Я сейчас уберу повязку с вашего рта, но если закричите, то водворю на место. — Он поднял глаза к низкому каменному потолку. — Думаю, в любом случае вас никто не услышит, но осторожность не повредит.

Он сдвинул кляп ей на подбородок. Мейри не закричала. Никто ее не услышит и не найдет.

Нет, так думать нельзя. Она взяла себя в руки и сосредоточилась на том, как отсюда выбраться. О чем они говорили? Как он сумел справиться с нею, даже не подняв на нее руку?

— Генри, к чему все это?

— Вы были добры ко мне, Мейри. — Он медленно провел пальцем по ее лицу от глаз до подбородка. — Если бы не это, я бы давно вас убил.

— Почему? — спросила она, отшатнувшись от его рук. — Если вы меня все равно собираетесь убить, то, будьте человеком, объясните почему! Ради сестры? Она этого захотела?

Генри расхохотался. Парик свалился на пол.

— У меня более личные мотивы.

Произнося эти слова, он снова шагнул к ней и почти прижался грудью к ее груди. Рука легла ей на талию, проникла в разрез юбки, коснулась обнаженного бедра. Мейри не шевелилась, обещая себе проткнуть его насквозь, если удастся выбраться отсюда.

Но все кончилось довольно быстро, терпение Мейри не успело иссякнуть. Мерзкий ублюдок! Рука с ее кинжалом снова оказалась перед лицом Мейри.

— Я мог бы простить вас, — заговорил он, нежно касаясь кончиком лезвия ее щек и шеи, — если бы вы не выбрали его.

О Боже, этот сумасшедший собирается ее убить!

— За что меня прощать? Я никогда не говорила, что люблю вас, Генри. Я даже…

— Глен-Гэрри, Мейри. — Его слова заставили ее замолчать. — Вы и ваши друзья напали на дом Арчибальда Фрейзьера, а потом остановили карету, убегавшую от этой бойни. Вы помните, как убили кучера, как я ударил вас перчаткой по лицу?

Мейри смотрела на него во все глаза и не могла поверить в то, что срывалось с его губ. Генри не мог быть тем человеком! Мейри помнила. Она убила меньше врагов, чем хвасталась Коннору. Но этого точно убила. Или нет?

Когда истина все же дошла до нее, то дошло и другое. Если Оксфорд тот самый человек, значит, он присутствовал на собрании камеронцев и знал, чем ее можно отвлечь от раненого Коннора. Все это время Генри знал, кто она такая. Со своими обвинениями он не мог пойти к королю — пришлось бы объяснять, почему он оказался на тайном сборище врагов короны.

Однако сейчас все это не имело значения. Именно ее клинок изуродовал его лицо, превратил его в одинокого, никому не интересного человека. Генри обязательно ее убьет.

Мейри прикрыла глаза и стала молить Бога, чтобы помог ей выбраться из этой ловушки, а она до конца своих дней удовлетворится женской долей.

Тут ей в голову пришла одна мысль. Мейри открыла глаза и хмуро посмотрела на Генри. Он обманывал ее все это время? Черт возьми, невозможно!

— Отличная работа, милорд, — великодушно признала она. В конце концов, загадка решена. Все встало на свои места. — Вы очень талантливо обвели меня вокруг пальца. А я-то верила в искренность вашего чувства.

— Так и было. — Генри сделался очень серьезен. — Я влюбился в вас, и даже когда узнал, кто вы такая, продолжал любить.

— Значит, вы не собираетесь меня убивать?

— Я этого не сказал.

Оксфорд развернулся на каблуках и скрылся в темноте.

— Генри?

Проклятие! Мейри отчаянно выгибала пальцы, пытаясь развязать толстый узел. Она должна освободиться. В этом ее единственное спасение. Тут она вспомнила про тонкий стилет в своей прическе, подтянулась вверх и подцепила его пальцами.

— Я бы с удовольствием пожил с вами некоторое время, но потом привязанность к вам моего зятя заставила бы меня вас возненавидеть. В конце концов, я бы вас убил. А так будет меньше хлопот.

— Откуда вы знаете, что я никогда бы вас не полюбила? — Кажется, она нащупала спасительную нить, тонкую, хрупкую связь, которая заставит его усомниться в своем намерении. — Неужели вы так уверены в безнадежности своих начинаний, что даже не хотите пробовать?

Генри вышел из тени, и Мейри показалось, что на его лице появилась надежда.

Вдруг из темноты раздался другой голос, резкий, визгливый, раздраженный.

— Ты с ней еще не покончил? — На свет вышла Элизабет де Вер. — Ее ищут наверху. Ты можешь хоть что-нибудь сделать как следует?

Лицо Генри, несмотря на синяки и ссадины, побелело.

— Зачем ты сюда спустилась? За тобой могли проследить!

Он оттолкнул ее, взял подсвечник и посветил вдаль.

— Никто за мной не следил, Генри. Я не такая беспомощная идиотка, как ты.

Как Мейри ненавидела эту мерзкую тварь. Она ни за что не погибнет и не уступит ей Коннора!

Мейри вертела в пальцах стилет до тех пор, пока острый край лезвия не зацепил веревку. Сердце наполнилось надеждой. Она взялась за работу с еще большим воодушевлением. Наконец волокна стали рваться.

— Ты сказал ей, кто ты такой? — спросила Элизабет у брата, когда тот снова появился из тени. — Значит, — заявила она, когда Генри кивнул, — ты должен ее убить. Другого выхода ведь нет?

Генри снова кивнул.

Мейри продолжала отчаянно сражаться с веревкой, и освободила наконец одну руку.

— Ты же не хочешь снова разочаровать отца? Еще рано терять благосклонность короля. Если ты оставишь ее в живых, и король узнает о твоих делах…