Книга Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

Более король не подвергал такому риску свою царственную особу. Филипп получил голубую орденскую ленту Святого Людовика.

Наступило лето.

Стояла жара. В бескрайнее голубовато-сиреневатое небо взвивались маленькие облачка орудийного дыма.

Мадемуазель де Лавальер осталась в Компьене, а королева последовала за армией. В ее карете ехали мадемуазель де Монпансье, принцесса Баденская, мадам де Монтозье и мадам де Монтеспан, в следующем экипаже находились мадам д'Арманьяк, герцогиня Бульонская, мадам де Креки, мадам де Бетюн и маркиза дю Плесси-Бельер. Все дамы умирали от усталости и жажды.

Каково же было их удивление, когда они столкнулись с тележкой, на которой, радуя глаз, искрились освежающие куски льда. Тележку сопровождали три или четыре мрачных верзилы с иссиня-черными усами, в залатанной форме. Следовавший за ними верховой офицер не оставлял никакого сомнения в национальности этих солдат: огромный гофрированный воротник и высокомерный вид выдавали в нем истинного идальго Его Католического Величества.

Прибывшим дамам объяснили, что господин де Бруэ, испанский наместник Лилля, каждый день то ли из галантных побуждений, то ли в насмешку посылал королю Франции лед.

— Попросите вашего начальника, — сказал Людовик XIV офицеру, — присылать мне побольше льда.

— Сир, — ответил кастилец, — мой генерал готовит вам лед, потому что надеется на долгую осаду и опасается, что Ваше Величество будет испытывать нехватку в этом продукте.

Старый герцог де Шаро, оказавшийся рядом с королем, крикнул посыльному:

— Отлично, отлично, порекомендуйте господину де Бруэ не повторять ошибок наместника в Дуэ, который сдался, как последний мерзавец!

— Месье, вы сошли с ума! — живо отреагировал король, пораженный подобными словами. — Вы призываете наших врагов к сопротивлению?

— Сир, это вопрос семейной чести, — извинился герцог. — Бруэ — мой кузен!

Тем временем придворная жизнь продолжалась и в военном лагере.

Вся равнина пестрела выстроившимися стройными шеренгами шатрами и палатками. Шатер короля был самым просторным и состоял из трех комнат: спальни и двух кабинетов. Он был обтянут китайским атласом и обставлен позолоченной мебелью.

Подъем и отход ко сну Его Величества проходили точно так же, как это было заведено в Версале.

Регулярно устраивались роскошные трапезы, которые особенно веселили придворных, постоянно вспоминавших об испанцах, укрывшихся за темными насыпями Лилля. Недругам оставалось только грызть репу. Во французской армии король принимал у себя за столом дам.

Однажды вечером взгляд Людовика упал на сидевшую неподалеку от него Анжелику. Недавние победы, и особенно одна, тайная, одержанная над мадам де Монтеспан, наполнили душу короля радостью триумфа и немного притупили его обычную наблюдательность. Ему показалось, что он видит Анжелику впервые с начала военной кампании, и он любезно осведомился:

— Значит, и вы оставили столицу? О чем говорили в Париже во время вашего отъезда?

Анжелика холодно посмотрела на короля.

— Сир, в Париже возносили молитвы.

— Я спросил, что нового в городе?

— Поспел зеленый горошек, сир.

Реплики мадам дю Плесси могли бы показаться забавными, если бы не были произнесены тоном, таким же ледяным, как и глаза прекрасной маркизы.

Король оцепенел. Он не нашелся что ответить, и его щеки стали пунцовыми.

Как всегда, положение своим чарующим смехом спасла мадам де Монтеспан. Она сказала, что в последнее время стало модно отвечать на вопросы самым нелепым образом. Новая мода зародилась в парижских салонах жеманниц, где никогда не смолкали фейерверки каламбуров. Маркиза дю Плесси очень искусна в этой игре. Каждый из присутствующих тут же захотел попробовать свои силы в новом модном развлечении, и ужин закончился необыкновенно весело.

На следующий день Анжелике сообщили о визите маршала дю Плесси-Бельера. В тот момент она как раз заканчивала пудриться перед зеркалом под пристальным взглядом любопытной коровы.

Как и все знатные дамы, Анжелика не страдала из-за отсутствия удобств. Если ей удавалось поставить туалетный столик где-нибудь в коровнике, она уже считала, что все в порядке. Аромат рисовой пудры и духов соединялся с запахом навоза, но Анжелике, одетой в домашнее платье, ничуть не мешали ни белые, ни черные коровы, составлявшие ей компанию.

Жавотта показывала хозяйке первую юбку из розового атласа с бледно-зеленым отливом, а Тереза собиралась завязать ленты.

При виде мужа Анжелика отослала служанок, потом вновь склонилась к зеркалу. В нем отражалось лицо Филиппа, и оно предвещало бурю.

— До меня дошли очень неприятные слухи, мадам. Я решил встретиться, чтобы отчитать вас или даже наказать. Вы осмелились продемонстрировать свое дурное настроение королю, который обратился к вам с любезным вопросом, тем самым оказав вам честь.

— Это все? — спросила Анжелика, тщательно выбирая «мушку» в маленькой гильошированной золотой коробочке. — Мне казалось, что по поводу мадам дю Плесси-Бельер ходят разные слухи, и некоторые из них должны были взволновать вас давным-давно и куда сильнее. Поистине, вы вспоминаете о своих супружеских обязанностях лишь для того, чтобы напомнить об одной из них — подчиняться вам.

— Итак, вы ответили королю без должного почтения — да или нет?

— У меня имелись на то свои причины.

— Но… Вы говорили с королем!

— Король он или нет, это не мешает ему иногда быть мальчишкой, которого нужно ставить на место.

Самое страшное богохульство не произвело бы на маркиза подобного впечатления. Казалось, он задыхался от возмущения.

— Честное слово, вы сошли с ума!

Филипп прошелся взад-вперед, потом оперся на деревянную кормушку и задумчиво уставился на Анжелику, покусывая соломинку.

— Надо же! Я, кажется, понял, в чем дело. Ради господина моего сына, которого вы носили в своем чреве, а затем кормили, я предоставил вам некоторую свободу, из чего вы сделали ложный вывод, что вам было дозволено поднять голову. Видимо, пора вернуться к дрессуре.

Анжелика пожала плечами. Она сдержалась, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью, и перенесла все свое внимание на зеркало: ей предстояла весьма деликатная операция — прикрепить мушку в уголок правого виска.

— Какое наказание выбрать, чтобы научить вас вести себя за королевским столом? — продолжил Филипп. — Отправить в ссылку? Хм! Вы найдете средство оказаться на противоположном конце дороги, не успею я повернуться к вам спиной. Лучше всего подойдет мой кнут для собак, с которым вы уже знакомы, не так ли? Да, мне помнится, тогда вам пришлось опустить голову пониже. Или… Я думаю еще об одном наказании, которое может показаться вам более мучительным, чем кнут, и это побуждает меня применить именно его.