Книга "Сатурн" почти не виден - Василий Ардаматский

В электричке в вагон, в котором, нашли себе место Зилов и Гуреев, сел Аксенов. Он стоял недалеко от них и хорошо их видел. Они не разговаривали. Гуреев с любопытством смотрел в окно. Перед станцией Кратово Зилов сказал ему что-то, они встали и направились к выходу. Это их маленькая предосторожность. Зилов предложил Гурееву сойти в Кратове и пересесть на следующий поезд. Все шло по плану, и Аксенов спокойно поехал дальше. В Кратове вместе с ними в вагон сядет уже другой сотрудник.

Аксенов сошел на перрон Сорок второго километра. Электричка умчалась к Раменскому, гул ее затих вдали. И вдруг Аксенов обнаружил, что вокруг него чудесный летний вечер! В высоком небе мерцают крупные звезды. Пряно пахнет разогревшейся за день сосной, где-то вдали приглушенно и нежно играет музыка. Мимо Аксенова прошла пожилая женщина, еле тащившая тяжелую сумку. Ему показалось, что она укоризненно и даже насмешливо посмотрела на него.

Конечно же, ей непонятно, почему этот здоровый мужик болтается на дачной станции, в то время как, может быть, ее сын уже погиб на фронте…

Аксенов спрыгнул с платформы и перебежал под редкие сосны, где начиналась дачная улица. В темной передней дачи он столкнулся с капитаном Беспаловым.

— Где они? — спросил Беспалов.

— Вот-вот явятся. Едут.

Они пошли в комнату, которая называлась у них «дежурка». Здесь на жестких железных койках спали дежурные. На одной из них сидел всклокоченный после сна паренек — радиотехник оперативной группы Привальский.

— Пошли, Гена, в оперативку пора, — сказал ему на ходу Беспалов. — Будем слушать оперу…

Глава 29

Придя на дачу, Зилов, Леонов и Гуреев сразу сели к столу, и разговор у них пошел о чем угодно, кроме дела. Разговор вел Гуреев, и было ясно, что приступать к делу он не торопится умышленно: видимо, решил сначала прощупать агентов. Но Зилов и Леонов держались хорошо, и постепенно разговор за столом приблизился к главному…

Зилов предложил выпить за благополучное прибытие Гуреева.

— Нет, ребята: сперва я хочу выпить за вас, — сказал Гуреев и надолго замолчал. — Буду говорить прямо. Знаю я вас не первый день. В тебя, Леонов, я не верил. Не видел я в тебе серьезности и начальству об этом говорил. А выходит, ошибался. А тебя, Зилов, я хоть и считал покрепче, но тоже держал под сомнением.

— Сопливый романтик, — с усмешкой вставил Зилов.

— Э-э, я вижу, ты злопамятный, — рассмеялся Гуреев. — Ну что ж, это хорошо. Зла не помнят только люди, у которых вместо характера манная каша. Но теперь важно другое — что вы оба оказались вполне на высоте. И я хочу выпить за ваши успехи, отмеченные начальством. Поехали!

Потом опять речь зашла о качестве водки и закуски. Гуреев стал рассказывать, как он однажды в Берлине ел омаров.

— Это раки, но во какие раки! Размером с кошку, ей-богу, — говорил он. — Одна клешня — во!

По предложению Леонова выпили за начальство.

— Это в тебе, Леонов, я вижу, не прошло. Боишься начальства пуще смерти, — с иронией заметил Гуреев.

После пятой рюмки Гуреев резко изменился. Или после пережитого напряжения на него подействовала водка, или, наоборот, он стал таким, каким всегда был: злобным, ни во что и никому не верящим человеком.

— Трудно было фронт перейти? — подобострастно спросил Леонов.

— А ты думал, легко? В моей жизни уже всяко бывало. И в болоте по горло сидел, когда кругом собаки рыскали. На одной злобе выдержал. У меня, брат, стаж этой злобе многолетний, меня еще батька на нее благословил. Давайте-ка выпьем, чтобы нашим врагам лихо было.

Глухо звякнули стаканы. Тишина. И снова голос Гуреева:

— Я бы не мог, как вы, сидеть вот так, на дачке, словно на курорте, и выстукивать на ключе правду пополам с брехней.

— Мы брехней не занимаемся, — глухо послышался голос Зилова.

— Брось, все занимаются.

— А мы не занимаемся, — повысил голос Зилов.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал Гуреев. — Я ведь только к тому, что мне по душе другое: миной мост рвануть, всадить пулю кому надо в голову — вот это дело! Результат сразу налицо. Меня на чепуху не посылают. Один мой шеф, майор Гецке, однажды сказал: «По трупам идти не так удобно, но зато мягко». А? Здорово сказано!

Снова звякнули стаканы…

Когда уже было выпито довольно много, возник беспорядочный спор о том, что важнее — шпионаж или диверсия. Говорили, перебивая друг друга, только Зилов и Гуреев. Каждый упрямо стоял на своем.

— Да пойми же ты, — говорил Гуреев, — война идет. Тут сила ломает силу, и это самое главное. Вот рвану тут у вас одно почтенное строение, и это будет подороже всех ваших донесений. Ваш Бусаров, честно говоря, на своем аэродроме может сделать побольше, чем вы тут вдвоем за год.

— Но вы забываете, что Бусарова-то нашли мы с Леоновым, — не уступал Зилов.

Они выпили расходную, и вскоре все стихло. В пять часов утра их разбудил хриплый голос Гуреева:

— Подъем, ребята! Подъем! Есть чем опохмелиться?

Пока Зилов и Гуреев умывались, Леонов готовил завтрак. Наконец они снова сели за стол.

— Открыть свежую бутылку? — спросил Леонов.

— Не надо, — сказал Гуреев — Мне на опохмелку хватит. И за дело. Когда вы можете свести меня с вашим Бусаровым?

— Сегодня вечером он должен приехать в Москву, — ответил Зилов. — Слушай, а деньги ты нам привез?

— Не боись, не потерял и не присвоил. Вон вещевой мешок, бери считай — двести пятьдесят косых, как одна копейка. Получение отстукай для порядка Фогелю. Там же бланки для резервных документов. Мог, между прочим, сгореть мой мешочек и я вместе с ним. Причем дважды. Сперва еще на немецкой стороне. Нарвался там на одного майора СС. Чин какой-то из Берлина. Только прилетел на фронт с ревизией. Он обо мне предупрежден не был. Залез он в мой мешок, увидел кучу денег и зашелся. Два дня выясняли, кто я такой. Из-за этого я чуть не опоздал на встречу с вами. А вчера в Москве меня комендантский патруль сцапал — я не отдал честь на улице. Часа два потом таких, как я, учили честь отдавать. Смеху мало. Отмахиваю честь по команде, а сам думаю: а ну как они заглянут в мой мешочек? Обошлось. Теперь дело такое: приказ от Доктора. В конце каждой радиограммы после подписи выстукивайте четыре точки. Это будет сигналом, что у вас руки свободные. Понятно?

— Понятно. Пока наши руки в порядке, — ответил Зилов.

— Глядите!

— Глядим.

— Если что, положу вас рядком, и концы в воду.

— Хватит грозить, — решительно произнес Зилов. — Больше нам никаких поручений нет?

— Похвалить вас приказано. Ордена вам чеканят. До вечера что будем делать?

— Погодите. Документы для диспетчера привезли?