Книга Ожог - Майя Бэнкс

Веселого, беззаботного настроения как не бывало. Его сменило чувство опустошенности. Вот тебе успех, вот тебе независимость! Ее заработки, которыми она так гордилась, поступали от Эша. Она жила на его деньги, в его квартире. В их совместную жизнь она не вложила ни цента. Уверенность, радость, что она нашла свое место с мире… все это ушло, едва она увидела в кладовой скупленные Эшем картины.

Из лифта Джоузи вышла настолько взбудораженная, что не могла связно думать. Взгляд упал на коробки, бóльшую часть которых она не успела распаковать. Пройдя мимо картонных пирамид, она рухнула на диван, спрятав лицо в ладонях.

Она чувствовала себя бесконечно униженной. А она-то хвасталась Эшу, радостно сообщала, что «неведомый меценат» опять купил ее картины! Ей было стыдно вспоминать. Она ликовала, тогда как Эш… лицемерил.

Получается, он изощренно ей врал. Впрочем, не совсем так. Он просто молчал о том, что скупает ее работы. Она и не спрашивала. Ей и в голову не могло прийти,

ктона самом деле является «поклонником» ее живописи. Как это называется? Ложь во благо? Надо же, какой заботой окружил ее Эш! Если припереть его к стенке, наверняка стал бы оправдываться благородными целями. Сказал бы, что не хотел травмировать ее психику. И ведь ни разу не проговорился. Даже в постели, когда страсти развязывают язык.

Что еще он мог от нее скрывать?

Джоузи хотелось разреветься, но она стиснула зубы, не позволяя слезам вырваться наружу. Может, она делает из мухи слона, слишком болезненно реагируя на то, на что не надо так реагировать? Нет, ее творчество не пустяк. Именно ее успех позволял ей говорить «да» в ответ на требования Эша. Она соглашалась, поскольку чувствовала свою финансовую независимость. Иначе получалось, что она бездумно пошла на содержание к Эшу. Нищая безвестная художница и мультимиллионер. Естественно, она не пыталась соревноваться с ним в доходах, но возможность самостоятельно зарабатывать на жизнь позволяла ей стоять с Эшем на равных. Равенство было относительным, и все-таки скромный банковский счет и интерес к ее творчеству являлись опорами ее мира. Опорами самоуважения.

Возможно, все это было не более чем ее умопостроениями. Какое там равенство! Вот она, реальная картина их отношений.

Джоузи вдруг поняла, что у нее ничего нет. Она жила в его квартире. Деньги на банковском счету были деньгами Эша. Он даже платил ей вдвойне. Ей бы не восхищаться щедростью «неведомого мецената», а задуматься о причинах. Коллекционеры и любители искусства тоже умеют считать деньги. Маловероятно, чтобы кто-то из них, явившись в галерею, платил бы за картины выше установленной цены.

Какой же дурой она была! Двадцать восемь лет — и такая ошеломляющая наивность. Даже не наивность, а редкостный идиотизм.

Надо же, она поверила, что кто-то потерял голову от ее творчества. Поверила в свой талант. А ведь даже такой заурядный галерейщик, как мистер Даунинг, отказывался брать ее работы, поскольку их не покупали. Теперь она знала истинную причину этой «метаморфозы».

Джоузи закрыла глаза. Яркий солнечный мир, окружавший ее еще час назад, был порван в клочья. Она безраздельно доверяла Эшу, не скрывая от него ни одну сторону своей жизни. И что теперь?

Неужели все его слова — вранье? И восхищение ее талантом, и готовность оберегать ее дар, создавая ей все условия для творчества. Эш врал ей с улыбкой, с улыбкой дурачил ее. Более того, он гордо рассказывал другим о бешеном спросе на ее работы. Она слушала и гордилась собой. Вырастала в собственных глазах. А вдруг все они знали, кто на самом деле является ее «меценатом»?

Получается, Эш за нее решал, о чем она должна и не должна знать. Касалось ли это только покупки ее картин, или его цензура простиралась дальше?

Тяжесть сделанного ею открытия ощущалась физически. Джоузи сдавило грудь. Дыхание стало спазматическим. Она пробовала дышать глубоко, дышать через рот. Ничего не помогало.

Она любила его. Думала, что любит.

Джоузи растерла саднящие виски. На нее навалилась чудовищная усталость. Что же ей теперь делать?

Она снова взглянула на громоздящиеся коробки и вдруг почувствовала злость. Вместе со злостью частично вернулись силы. Черта с два она останется у него и будет делать вид, что ничего не случилось. Это не в ее характере. Можно жить среди вранья, когда о нем не знаешь. Но теперь, когда вдруг открылась правда… Более чем средняя художница, чьи картины никому не нужны. Нужно было отодвинуть живопись и заниматься созданием украшений. Их действительно покупали. Сейчас ей даже нечего предложить. Разработку украшений она забросила с тех самых пор, как поселилась у Эша. Верила в красивые сказочки о меценате, готовом не глядя покупать все, что она ни намалюет. Зачем тратить время на украшения, если за картины ей платили значительно больше?

Немного успокоившись, Джоузи заставила себя встать с дивана. Надо не хныкать, не жалеть себя, а действовать. Ее сборы будут недолгими. Она возьмет с собой лишь то, что необходимо для живописи, и одежду, которую привезла с той квартиры. Все остальное принадлежит Эшу. Пусть здесь и остается.

Джоузи спешно и бессистемно распихала по пустым коробкам то, что намеревалась взять. Собрала сумку с бельем и туалетными принадлежностями. На сборы ушло всего полчаса. Какое счастье, что она еще не успела отказаться от квартиры, иначе ей было бы некуда возвращаться.

Взяв мобильник, Джоузи через «Гугл» нашла ближайшую к дому компанию-перевозчик. Позвонив туда, она узнала, что срочный вызов стоит значительно дороже. Но она хотела переехать уже сегодня и согласилась. Теперь оставалось ждать, когда явятся грузчики и унесут из квартиры Эша все, что напоминало бы о ее присутствии.

Конечно же, ей было больно. Она успела привыкнуть к этому месту, и каждая порванная ниточка отзывалась болью в сердце. Но разве могла она оставаться под одной крышей с человеком, беззастенчиво манипулировавшим ею? Пусть Эш не поднимал на нее руку, как Майкл, но сейчас Джоузи скорее согласилась бы на физическую боль, чем на душевные муки, вызванные враньем Эша.

Спустя час приехали грузчики, которые быстро составили все ее коробки в кабину лифта, а потом перенесли их в фургон. Джоузи не покидала квартиры, пока оттуда не вынесли последнюю коробку. Она мысленно торопила грузчиков. Ей очень не хотелось, чтобы Эш вернулся и застал ее переезд. Наверное, ему сегодня не удалось уйти пораньше. Так что время у нее есть.

К тому времени, когда Эш вернется, она уже будет у себя в квартире. И теперь ее не возьмешь красивыми словами и пустыми обещаниями.

Пропади пропадом все, что связано с ним! Как быстро он заставил полюбить его. Как стремительно втащил в свой мир. Ей нравились его друзья. Она была рада познакомиться с Миа, Бетани, Бриттани и другими участницами девичьей компании. Но все они были в первую очередь верны ему. Из-за него ее приняли в этот круг. Уходя от Эша, она снова погружалась в одиночество.

Спускаясь вниз, Джоузи сообразила, что упустила из виду два важных момента. Грузчикам было запрещено брать пассажиров, а от дома Эша до ближайшей станции метро идти и идти. Можно взять такси, но тогда нужно просить консьержа и снова ждать. У таксистов наступало время пересменки, и число доступных машин резко сокращалось.