Книга Очень полезная книга - Юлия Федотова

Да, не соврал мужик. Кухня оказалась превосходной, если уж на то пошло, не хуже, чем в замке Зичвара! И комната была чистой, без клопов. А все-таки осадок на душе остался неприятный.

— Все-таки не могу понять, — рассуждал Иван перед сном. — Ну допустим, персоны мы благородные, и со стороны это так заметно. Ладно. Но ведь мы чужие в этой стране, власти у нас точно никакой нет, и денег может не оказаться. Откуда же это особое отношение, привилегии какие-то?

Причина в происхождении, растолковал нолькр. Считается, что знатные роды от простого отличаются своим божественным началом. Были якобы на свете времена, когда боги не гнушались связями со смертными, и вся нынешняя аристократия — это потомки тех давних неравных союзов. И если простой обыватель обидит знатного господина словом, делом, непочтением ли — как знать, не вступится ли бог за родственничка? Вроде бы даже бывали такие случаи. Вот и опасается народ неведомого, не хочет рисковать. Все просто.

— А ты сам-то в это веришь? — Ивану стало любопытно, его одолевал скепсис.

— Что бог вступится за потомка? Ох, сомневаюсь! Нужны мы им, как… — Уточнять Кьетт все-таки не стал, поостерегся.

— Я не про то, — отмахнулся Иван с досадой. — В само божественное происхождение веришь?

— Даже не знаю, не задумывался раньше просто… Но я подумаю.

Этот разговор между человеком и нолькром происходил с глазу на глаз, полушепотом. Двое других спутников уже дрыхли без задних ног, утомленные один трудной дорогой, другой — ответственностью ноши.

А утром случилось непредвиденное! Ответственный и заботливый снурл открыл корзину — спросить у героя, не надобно ли тому прогуляться по личному делу… И что же он там увидел?! Вместо Лекко Амезу, с существованием которого они уже успели смириться, на меховой подстилке, скрестив ноги по-восточному, сидел совсем другой человек! А именно рыцарь Симиаз! Самый противный из троих!

— Что ты здесь делаешь?! — взвизгнул Болимс Влек и отпрянул так резко, что чуть не смел корзину со стола. Тут бы, пожалуй, и конец пришел ее обитателю, к счастью, случившийся рядом Иван успел подхватить.

А герой вместо ответа яростно ткнул пальцем в лежащий рядом рулончик пергамента, запечатанный красивой печатью с изображением оскаленной, донельзя зубастой курицы о трех ногах (видимо, предполагалась и четвертая, но в проекцию не попала).

Иван выхватил свиток из корзины, неаккуратно разломил сургуч, развернул…

«Любезные мои друзья из чужих миров, — раздался знакомый голос. — Предполагая, что письменность наша вызовет у вас затруднения, обращаться к наемным книгочеям вам не захочется по причине конфиденциальности сообщения, а лицо, именуемое здесь и далее „героем“, может отказать вам в помощи в силу зловредности натуры, мы, Мастер Зичвар Ха-Цыж, постарались сделать наше к вам послание максимально доступным. Надеюсь, вы оцените наши труды и извините за тот обмен, на который мы вынуждены были пойти.

К нашему огромному сожалению, характер у вышеназванного героя оказался столь скверным, что он в считаные часы довел до слез бедную девочку, дочку нашего гофмейстера Саза, заботам коей был поручен. Страдалица наотрез отказалась терпеть его общество далее, а потому мы сочли разумным заменить гордеца персоной более сговорчивой и менее порочной, то бишь мечником Амезу, в коем, к нашему великому удивлению, вчера, в три часа пополудни, заговорила совесть. Поскольку от данного героя раскаяния в ближайшее время ожидать не приходится, мы высылаем его из своих земель и надеемся, что общество столь примерных и положительных юношей, каковыми вы являетесь, принесет ему пользу в моральном плане: улучшит характер, поможет духовному росту и совершенствованию.

Остаюсь ваш преданный друг, Зичвар Ха-Цыж».

Вот так! Извольте радоваться!

— На месте Зижнола и его шайки я бы серьезно озаботился состоянием внешнего рубежа, — заметил Кьетт недовольно. — Похоже, и от него уже мало что осталось. Высвобожденную магию он не пропускает, видите ли! Ха! Скажите об этом Зичвару Ха-Цыжу, пусть посмеется!

— У него же теперь целых два Священных Кристалла, — напомнил Болимс Влек. — Должно быть, и возможности выросли вдвое, раз он смог пробить рубеж.

— Логично, — согласился Кьетт.

А рыцарь из своей корзинки принялся сыпать проклятиями и обвинениями.

— Заткнись! — велел ему Иван и стукнул ладонью по крышке, отчего героя шарахнуло о стенку. — Мы тут ни при чем! Если бы ваша шайка не вмешалась, второй кристалл достался бы Зижнолу, и в вашем мире воцарилось равновесие. Сами виноваты, так нечего на других сваливать! А будешь возникать, я тебя лично всю дорогу понесу! — Увы, рыцарь Симиаз значения этой страшной угрозы оценить пока еще не мог.

Пять дней занял переход через земли Коззу. Это был унылый, голодный край, населенный тощими злыми, вечно пьяными людьми и их соседями, такими же тощими и злыми, но трезвыми гималами. Люди ненавидели гималов за скупость, гималы презирали людей за беспробудное пьянство, порой и до поножовщины дело доходило. А чужаков в этих краях и вовсе не жаловали. В конце концов путники стали огибать селения стороной. Ночевали в дареном магическом шатре: в свернутом состоянии он сжимался до размера бабьего платка, стоило развернуть — увеличивался до объема двухместной палатки. К сожалению, это было его единственное волшебное свойство. Внутри было холодно, сыро и тесно — толком не вытянешь ног. Спалось плохо, по ночам своими резкими воплями донимали рузы, тоже вечно голодные. Кьетту захотелось охотиться, и он одну поймал на живца, роль которого сам же и исполнил. Потом ругался, что овчинка выделки не стоила, больше замерз, чем пользы извлек. Вдобавок герой обозвал его «отвратительным плотоядным чудовищем, которому не место среди людей», хотя на самом-то деле как раз плоть жертв нолькру была без надобности. Ну разве не обидно?

Характер Симиаза, вопреки смелым надеждам господина Мастера, улучшаться не собирался. «Должно быть, мы недостаточно примерные и положительные, чтобы способствовать духовному росту посторонних лиц», — искренне переживал снурл.

А хуже всего, что идти приходилось пешком. Денег, благодаря щедрости господина Мастера, путники имели при себе предостаточно, но лошадей им никто не согласился продать. А вот нет лошадей лишних, и весь разговор! В город выехать и то не на ком, не то что на сторону отдавать!

И похоже, хозяева не врали. Очень уж бедно было кругом. На полях из-под снега торчал враскоряку черный бурьян — видно, не засевали их в лето, не перепахивали в осень. В селах было много опустевшего жилья, из провалившихся крыш выпирали безобразные обломки балок, а в черных глазницах окон по ночам плясали зловещие синие огоньки — там было нечисто. В города путники не заходили вовсе — на стенах каждого трепыхались на ветру серые полотнища.

В системе ассезанской «карантинной сигнализации» они уже научились разбираться. Вывешено белое полотно — одолевает город магическая напасть, держись подальше, если не хочешь злого духа домой приволочь или другую какую дрянь. Черное полотно — большой мор: чума, холера, черная оспа, легочная язва, гнилая горячка. Войдешь в такой город — и не выйдешь, закопают в общей яме. Полотно серое — поветрие ходит, опасность не столь велика, трупы по улицам не собирают. Но лучше все равно не соваться, кому интересно поносом заболеть или сыпью какой?