Книга Домашняя готика - Софи Ханна

Сильвия оказалась бабушкой Эми: все ее сообщения были подписаны «бабуля». Он прочитал письма одно за другим. Становилось все интереснее, особенно когда обнаружились некоторые общие для всех писем элементы. Определенно имела место семейная ссора. В каждом письме Сильвия спрашивала, когда сможет повидать Эми. «Пожалуйста, скажи маме, что, если я ее обидела, я очень извиняюсь». Гиббс прокрутил письмо вниз, проверяя, нет ли сообщений от Эми. Нет. Он перешел в папку «отправленные». Пусто. Все сообщения удалены.

Тогда Гиббс открыл одно из писем Уны. Ничего необычного, если не считать того, что, когда письмо написали и отправили, адресат был уже мертв. Он дочитал до конца и резко выдохнул, обнаружив, что первоначальное письмо Эми не стерто. Гиббс прокрутил еще ниже и обнаружил под письмом Эми еще одно письмо от Уны. А ниже еще одно сообщение от человека, выдавшего себя за Эми. Вся переписка сохранилась в одном этом письме. Письма Уны, как отметил Гиббс, пестрили ошибками, что вполне нормально для маленькой девочки. А вот «Эми» писала без единой ошибки.

Стэпфордский муженек вчера допросил Уну О’Хара, и девчонка сказала, что не получала вестей от Эми с прошлого мая. Похоже, врала. Сама Уна уж точно уверена, что врала. На самом деле девчонка сказала правду: вести она получала не от Эми, а от ее убийцы.

Гиббс прочел переписку. В конце каждого письма Уна неизменно спрашивала: «Как твоя мама?» или «Твоя мама в порядке?» В одном она даже написала: «Как там у вас с мамой?» Кроме того, она дважды спросила: «Как Патрик?»

Энкарна Оливар ушла к другому мужчине? Этот Патрик работал с ней в банке? Или это друг, а может, коллега ее мужа? Работал с Анхелем Оливаром в центральной больнице Калвер-Вэлли? Некоторые женщины не считают зазорным перепихнуться с приятелем мужа – уж Гиббс-то это знал. Он не сомневался, что рано или поздно, но Селлерс попробует затащить Дэбби в постель, так что Гиббс загодя взращивал в себе неприязнь к Селлерсу, на всякий случай.

Ответы Эми были многословны, но невыразительны и состояли в основном из рассказов про корриду и фламенко. Стереотипы. Ложь. Несмотря на адрес электронной почты, Эми Оливар не уехала в Испанию. Она добралась всего лишь до сада Корн-Милл-хаус. Что интересно, она (точнее, ее убийца, поправил себя Гиббс) не ответила ни на один из вопросов об Энкарне или о Патрике.

Зачем Уна О’Хара соврала? Ни в одном из этих писем нет ничего личного, ничего секретного.

– Что-то тут не так, – вслух произнес Гиббс.

Он уже выходил из комнаты, когда зазвонил телефон. Это была Барбара Фитцджеральд, директор школы Св. Свитуна.

– Здравствуйте, Кристофер, – тепло поздоровалась она, когда Гиббс представился. – Я просто хотела сказать, что отправила вам по электронной почте полный список всех, кто в прошлом году ездил в приют для сов. Как оказалось, несколько имен я все-таки забыла.

Гиббс поблагодарил.

– Есть какие-нибудь… новости?

Меньше всего Гиббсу хотелось объявлять, что еще одна из ее учениц убита. И лгать старушенции ему тоже не хотелось. Потому он взял предельно грубый тон, и Барбара Фитцджеральд быстро свернула разговор.

Расстроенный собственной трусостью, Гиббс вернулся к компьютеру. Зашел на почтовый сервер и только тогда сообразил, что это его личный почтовый ящик, а директриса отправила письмо на рабочий адрес. Идиот! Он уже собрался закрыть страницу, как заметил новое сообщение. От Эми Оливар. Гиббс растерянно моргнул, но письмо никуда не делось.

Гиббс дважды кликнул по иконке нового сообщения. Письмо пришло с почтового сервера hotmail, но с другого адреса, [e-mail][14]. Всего четыре слова, но они напугали его больше, чем открытая угроза. Гиббс выбежал из комнаты, даже не закрыв свою почту.

Зал совещаний? Чем их не устроил обычный кабинет? Чарли всегда устраивал. Завернув за угол, она перешла на бег. Тяжело дыша, постучалась и открыла дверь. Сэм Комботекра, Саймон, Селлерс и профессор Кит Харбард сидели в удобных креслах голубой кожи и молчали. Харбард ел кекс, роняя крошки на пол.

Инспектор Пруст стоял в дальнем углу, рядом с кулером, прижав к уху мобильный телефон, и громко жаловался на «слишком сложный» DVD-проигрыватель. Он что, звонит с претензиями в магазин?

– Что происходит? – спросила Чарли.

– Ждем Гиббса, – ответил Сэм.

Снеговик прервал телефонный разговор и рявкнул:

– Пригони его сюда, ладно, сержант?

Чарли поняла, что он обращается к ней. Вот засранец.

– У меня нет времени, сэр. Мне нужен кто-то из вас. Похоже, у меня для вас кое-что есть.

Она не решилась вызвать Саймона. Не перед всеми.

– Иди, Уотерхаус, – велел Пруст. Чарли готова была расцеловать его. – И побыстрее, сержант.

– Чувствую себя ребенком, которого родители забирают с праздника на пару часов раньше положенного, – сказал Саймон, следуя за Чарли по коридору.

Она улыбнулась ему через плечо:

– Твои родители так поступали?

Ответа не последовало.

– Нет, правда, забирали тебя с праздника?

– Кстати, к чему это все?

– Проще показать…

Остаток пути они проделали в молчании. Чарли так резко остановилась перед третьей комнатой для допросов, что Саймон налетел на нее. Она улыбнулась, когда он отскочил, испуганный неожиданным прикосновением.

Чарли распахнула дверь. За столом сидела широкоплечая женщина с короткими крашеными волосами, лицо у нее было перекошено от напряжения. Розовые полоски на черных спортивных штанах должны были элегантно сочетаться с розовыми спортивными тапочками и бледно-розовым джемпером, обтягивающим валики жира на талии.

– Это Пэм Сениор, – представила Чарли. – Мисс Сениор, это детектив-констебль Саймон Уотерхаус. Не могли бы вы рассказать ему то, что только что рассказали мне?

– Все?

– Если не возражаете, да.

– Но… мне что, сидеть тут весь день? Я работаю по найму. Я няня. Я думала, вы ему уже рассказали.

Не дождавшись ответа, Пэм Сениор вздохнула и начала говорить. Вчера у нее на пороге объявилась незнакомая женщина. Довольно поздно, около одиннадцати. Она представилась как Эстер Тейлор и сказала, что она лучшая подруга женщины, с детьми которой иногда сидела Пэм, – Салли Торнинг. Она потребовала, чтобы Пэм рассказала, что она сделала с Салли, и пыталась силой пробиться в дом Пэм.

– Она обозвала меня лгуньей, обвиняла меня черт знает в чем! Будто я толкнула Салли под автобус, но я этого не делала, клянусь! Хотя это Салли, наверное, сказала ей, что это я виновата. А теперь вот Салли исчезла. И Эстер думает, будто я причастна к этому. Она угрожала, что пойдет в полицию. – Пэм звучно шмыгнула. – Ну я и решила, что лучше сама к вам приду и расскажу, что ничего не сделала, абсолютно ничего. Клевета все это.