Книга Стены молчания - Филип Джолович

Но полки были практически пустыми, на них стояли только оловянная пивная кружка и клубок эластичной ленты. На столе было пусто, пол был чист. Никакого беспорядка, который мог охарактеризовать занятого юриста.

Я подошел к шкафу для документов. Ящики выдвигались легко и свободно. Пусто. Ни одной чертовой бумажки. Все вычищено. Почему?

Не было никакого смысла задерживаться здесь.

Я вернулся к лестнице и спустился на первый этаж. Затем направился к залу, напоминавшему ангар. Там была стойка, в которой хранились документы. Я видел, как одна из девушек копалась в них, когда Радж провожал меня. Она тогда достала папку из буйволовой кожи, похожую на ту, что была у Раджа в руках. В этом зале я собирался начать свои поиски дымящихся следов дерьма, которые «Кетан Секьюритиз», «Гакстейбл» и их червивые акционеры должны были оставить.

Я достал перочинный ножик и почувствовал, как он скользнул между пальцами. Черт, опять озноб.

Затем я услышал стук, стук ботинок, он становился все громче, приближаясь ко мне. Если я побегу, раздастся сильное эхо, ведь я в туфлях. Я огляделся. Дверь. Я нажал на ручку. Закрыта. Стук приближался.

Кресло, старое, может быть, сирота из офиса руководящего состава. Я отодвинул его от стены и пролез за него. Жалкое укрытие! Но свет был тусклым, и может, просто может быть…

Я увидел, что мой ножик лежит посередине коридора — предмет, который может заинтересовать проходящего, остановить его и заставить задуматься, а затем увидеть придурка за креслом, который выглядел, как испуганный кролик. Однако слишком поздно, чтобы подбирать его.

Шаги приближались. Я молился. Первый раз с тех пор, как я был ребенком, я молился.

Их было двое. Они бежали, и я плохо рассмотрел их. Может быть, это была та парочка, которую я одурачил на входе. Если это так, то они, скорее всего, пили еще что-то, помимо чая. Я почувствовал запах самогона и еще чего-то, чего я не мог распознать.

Они были возбуждены, болтали и смеялись. Их хриплые голоса звучали так, словно они были хулиганами, которые только что совершили какой-то неблагопристойный поступок и теперь удирали с места преступления. Когда они пробегали мимо меня, один из них пнул мой ножик. Я услышал, как он прошуршал по полу и ударился в плинтус. Они остановились, настороженные шумом. Затем один из них разозлился и обругал второго. После этого они побежали дальше.

В ангар вели двойные двери. Все сильно отличалось от вчерашнего дня. Людей не было, и ангар походил на пещеру. Было жарко. Я взглянул наверх. Вентиляторы не работали. Их лопасти напоминали мне рамку для управления марионеткой. Я представил себе, как гигантская рука руководила каждым движением оккупантов этой комнаты. И над рукой — лицо Сунила Аскари. Однако сейчас все здесь выглядело так, словно кукольник ушел на ночь и забрал своих кукол с собой.

Прямо напротив меня в стойке был узкий проход — единственная возможность выбраться из зала.

Я прошел через него и увидел скользящие дверцы на стойке. На них была прилеплена простенькая наклейка с буквами А и Б. Бумаги клиентов. В алфавитном порядке. Я дернул одну из дверок. Закрыта. Я выбросил из головы идею вернуться в коридор и найти нож. Что-нибудь должно лежать на столешнице, например, канцелярский нож. Можно попробовать, в любом случае дверца была достаточно хлипкой.

Сперва я решил заглянуть на полку под буквой Г. Мне показалось, что она должна быть футах в двадцати от меня. Я вышел через проход в стойке и обошел ее.

Я принюхался. Чем-то пахло, и этот запах становился сильнее, запах пожара. И тут я увидел мерцание огня в другом конце комнаты.

Языки огня вместе с клубами дыма поднимались к потолку.

Мужчины. Поджигатели. Теперь я почувствовал еще и другой запах. Жидкость для заправки зажигалок, возможно, керосин. В этом окружении бумаг и пыли зал должен был превратиться в сущий ад за секунды. Я перепрыгнул через стойку. Буквы от В до К. Где-то за этой крошечной коричневой полоской фанеры был «Гакстейбл». Я оглянулся в надежде отыскать хоть что-нибудь, чтобы открыть ящик, затем до меня дошло: придурок, здесь все превратится в пепел через пару секунд. Дверца затрещала, когда я пнул ее, но она не открылась.

Я поднял глаза. Языки пламени двигались по комнате. Радостные, потрескивающие, они набирали скорость, пожирая все, что могли съесть. Дым поднимался вдоль стен и теперь закрывал почти весь потолок. Скоро он дойдет до другого конца комнаты и заполнит ее всю.

Я еще раз пнул дверцу. Появилась щель. Я засунул в нее пальцы и потянул. Дверца распахнулась, окатив меня дождем щепок.

Я заглянул внутрь на ряды аккуратно расставленных папок, на всех были ярлыки. Я провел по ним пальцем. Конец буквы В. Черт, это означало, что папка «Гакстейбл» находится в следующей части.

У меня запершило в горле. Дым становился все гуще. Я закашлялся. Эхо? Я мог поклясться, что слышал, как кто-то кашлянул поблизости.

Я встал. Вот опять. Я обошел стойку. Никого. Следующая стойка. Еще раз кто-то кашлянул. Я посмотрел вниз.

Огромная красная гусеница вся изгибалась и извивалась. И кашляла. Это был человек, обвязанный красной подарочной лентой. Спеленатый, как мумия.

Я присел на корточки: там, где должна быть голова, торчала пара жестких волосков. Борода Раджа. Слышно было, как он стонал. Лента была слишком тугой. Удивляюсь, что он вообще мог дышать.

— Подожди, сейчас разверну.

Я потянул за ленту и увидел, что он завернут по меньшей мере в три слоя. Мне удалось сделать маленькую щель вокруг его рта.

— Спасибо, сэр, Фин. Прости.

Он сейчас зажарится, а еще просит прощения. Я опять осмотрелся в надежде найти хоть что-нибудь режущее. Ничего поблизости не было.

Мой перочинный ножик. Огоньки были слишком близко, они трещали и взрывались, словно у них была вечеринка. Дым сгущался. У меня уже не было времени разыскивать ножик.

Я стал рвать эту оберточную ленту. Да, убийцы хорошо постарались.

— Я вынесу тебя. — В юности я как-то раз был на дне открытых дверей местной пожарной станции, и пожарные демонстрировали, как надо переносить людей. Я думал, что это пустяковое дело.

— Нет, Фин, ты не сможешь.

Ну, еще чуть-чуть…

Я приподнял Раджа всего на пару дюймов. Его сдерживали полоски этой красной ленты. Как Гулливера в Лилипутии. Десятки лент были крепко-накрепко привязаны к столам и стульям вокруг нас.

Да, эти люди явно хотели, чтобы Радж умер.

Я начал развязывать один из узлов. Сложно, но возможно. Когда мне удалось ослабить его, я перешел к следующему.

— Нет смысла, — простонал Радж.

Я не слушал его. Второй узел поддался, и я перешел к третьему.

Мы сами уже практически горели. Я чувствовал, как плавились мои волосы, у меня во рту и горле был солено-песчаный вкус пепла.