Книга Свадебное пари - Джейн Фэйзер

Кухарка кивнула.

— Если предпочитаете, леди Серена. Мне все равно.

Она повернулась к мяснику:

— Я беру шесть и с полдюжины каплунов, если у вас есть.

— Нельзя ли обсудить меню ужина? — не выдержала Серена.

Кухарка, вытирая руки о передник, отступила от окна.

— Рыбника еще не было, миледи, но если он привезет устрицы, я их потушу.

— Превосходно.

Серена задержалась на кухне еще на несколько минут и собралась уходить, когда появился Фланаган.

— Хозяин велел принести в библиотеку эль и мясо. Эй, ты… — Он щелкнул пальцами, подзывая лакея. — Неси, но только не бери лучшую кружку.

Серена вскинула брови:

— У генерала гость, Фланаган?

— Да, леди Серена, если можно его так назвать, — презрительно скривил губы дворецкий.

— Я его знаю?

— Сомневаюсь, что вы захотите его знать, миледи. Омерзительный тип, простите за дерзость, — объявил Фланаган. — Но он иногда здесь бывает и, помяните мое слово, добра от него не ждите.

Брови Серены поднялись еще выше. Фланаган всегда разговаривал с ней без особых церемоний. Он знал Серену с самого рождения и еще мальчишкой служил ее семье. Обычно он как верный слуга воздерживался от резкой критики отчима и его дел, но Серена была уверена, что дворецкий оставался в доме только потому, что присматривал за ней, и она не раз находила его присутствие весьма полезным. Вполне логично, что если, по мнению Фланагана, ничего хорошего от гостя ждать не приходится, значит, он придерживается того же мнения о генерале.

Она коснулась руки дворецкого и отвела его в сторону.

— Это тот человек в жилете?

— Да, леди Серена.

Она кивнула и задумчиво нахмурилась.

— Не можете ли отнести поднос сами? Попробуйте узнать все, что удастся. Не стоило просить вас. Но у меня такое чувство…

Она виновато улыбнулась.

— Все в порядке, леди Серена, предоставьте это мне. А ты, парень, отдай поднос. Я сам отнесу.

Лакей с удивленным видом выполнил приказ. Фланаган вслед за Сереной вышел из кухни. Она задержалась в передней, а он постучал и вошел, оставив дверь чуть приоткрытой. Серена не видела всю комнату, но заметила, как «жилет» взял кружку с элем.

— Идите, Фланаган, вам нечего здесь делать, — рявкнул генерал, и дворецкий с поклоном попятился в зал. И снова оставив дверь приоткрытой, оглянулся на Серену.

Та кивнула и бесшумно пошла к выходу. Лучше пусть слуга подслушает, чем она рискнет быть пойманной отчимом на месте преступления. У Фланагана всегда найдется чем отговориться. Не то что у нее.

Глава 20

Абигайль всю ночь беспокойно металась в кровати. Кошмарное письмо было спрятано под подушкой: она никак не могла найти подходящего укрытия, — но по мере того как шли часы, письмо, казалось, становилось твердым как камень, острые края которого врезались в мягкую подушку.

Это неправда. Не может быть правдой! Но если это так, каким образом отыскал генерал столь обличающий документ? Невозможно, что ее отец, такой честный, уважаемый в городе человек, может быть замешан в нечто столь мерзкое! Но на документе стоит печать отца! Она так хорошо знала эту печать, лежавшую на письменном столе рядом со стаканом для перьев и маленьким ножом, которым отец эти перья затачивал. Эта печать стояла на стольких письмах и квитанциях, и Абигайль много раз видела, как отец вдавливает ее в воск, которым запечатывал письма, рассылаемые деловым людям и партнерам.

Может, она все неверно истолковала? Может, отец не то хотел сказать? Но если это так, почему генерал использовал эти сведения, чтобы творить такое зло? Должно быть, уверен, что это правда. И что тут возразишь? Даже почерк отцовский…

Абигайль села, поняв, что не уснет, и зажгла свечу у кровати, вынула письмо и развернула. Оно наполнило ее таким ужасом, словно сама бумага была отравлена. Но все же снова стала читать. Документ был адресован одному из деловых партнеров отца, человеку, которого она хорошо знала. Он держал ее на коленях и всегда приносил большую коробку мармелада в сахаре, когда приходил к обеду. Они с Уильямом были старшими членами опекунского совета приходской богадельни и ведали финансами, которые распределяли среди самых нищих прихожан.

Абигайль всегда гордилась тем, что отец так много делает для бедных и больных, не получая за это ни пенни. Он постоянно напоминал дочери, что люди их положения несут моральную ответственность перед обществом, призывающую помогать менее удачливым. Он брал дочь с собой, когда посещал несчастных и больных, всегда находил доброе слово для обитателей богадельни и щедро раздавал деньги.

Но, если верить документам, все это было лишь фасадом. А на деле ее отец и Говард Баррет обкрадывали бедных, набивая собственные карманы, снижали нормы питания, поставляли мокрые дрова и шлак вместо угля. Все это топливо почти не горело, но обходилось очень дешево. Они крали даже деньги на одежду для бедных! Мало того, представляли фальшивые счета попечительскому совету! Письмо, которое держала Абигайль, было написано отцом, адресовано мистеру Баррету и поэтапно излагало план, как похитить деньги, предназначенные на еду, одежду и уголь для бедных.

Этому было невозможно поверить, и все же доказательство было перед ней. Судя по всему, неопровержимое. И если она не согласится сбежать с генералом Хейуордом, он отошлет это письмо в Сток-он-Трент и погубит отца. Его имя будет предано анафеме, и никто больше не станет вести с ним дела. Если же она обо всем расскажет отцу, генерал предаст огласке другое свидетельство нечестности Уильяма.

«Поверьте, мисс Саттон, то, что у меня есть, — куда ужаснее того письма, которое вы успели прочесть. Если вы не придете на рандеву, все, что у меня имеется, мгновенно станет публичным достоянием».

Перечитав письмо, Абигайль вздрогнула. Даже если она не поверит обвинениям, а она не могла поверить подобным вещам, другие люди поверят и позлорадствуют. Очень многие узнают печать и почерк отца, так что доказательства будут неопровержимыми.

Что будет, если она отнесет письмо отцу? Он не сумеет остановить генерала, разве что убьет его. А об этом страшно подумать, тем более что отец генералу не соперник. Сэр Джордж военный и привык к битвам и дуэлям.

Она снова сунула письмо под подушку и легла, закрыв глаза, мучаясь от тупой боли в висках. Ничего не поделаешь, придется идти на рандеву. По крайней мере тогда генерал не исполнит угрозу. Но Абигайль не поедет с ним. Наверняка она сумеет сбежать во время путешествия. Найдет способ, даже если придется самой прикончить генерала. Неужели он собирается ехать в Гретна-Грин? В письме было сказано только, что закрытый экипаж будет ждать ее на углу Беркли-сквер в четыре часа дня. Никаких вещей не надо, все будет куплено в дороге.