Книга Что мое, то мое - Анне Хольт

Лучше всего сразу отправиться в Швецию.

Лаффен скитался долго: сначала шёл под укрытием деревьев, потом стал передвигаться только по ночам, но в темноте слишком медленно удалялся от города, и поэтому вновь решил идти в дневное время. Два раза он видел людей, когда по глупости вылез на дорогу. Он так устал, а по асфальту шагать куда проще. Затем пришлось опять скрываться в лесу – появились вертолёты. Он избегал открытых мест. Иногда сбивался с пути и долго отдыхал.

Перемещаться на машине надёжней, но главное – быстрей.

Швеция на востоке. Ориентируясь по солнцу, он легко понял, в какую сторону нужно ехать.

В магнитофоне осталась кассета. Лаффен подпевал солисту. Через какое-то время он выбрался на шоссе. Теперь ему стало спокойней. Приятно было сидеть за рулём. В прошлый раз они сломали ему руку. Теперь они точно прикончат его. Если он прежде не доберётся до Швеции. А он сделает это. Расстояние не особенно большое. Всего пара часов. Максимум. Последний раз, когда он был в Швеции, он в придорожном кафе ел мясные тефтели пошведски. Самое вкусное блюдо, которое он когда-нибудь пробовал.

А ещё там курево дешевле, чем в Норвегии.

Он нажал на газ.

Карстен Осли пытался не увеличивать скорость. Важно было не привлекать к себе внимание. На пять-шесть километров в час больше допустимой скорости – лучше всего. В самый раз.

Он раскаивался, что поддался чувствам.

Заправщик узнал его, когда он проезжал мимо. Парень энергично замахал рукой, хотя Карстен и сделал вид, что не заметил его. Он, конечно, не сдаст его, если увидит кого-нибудь из «Саге», но Карстен всё равно расстроился. После письменного предупреждения из-за тех инструментов – а он их вовсе и не крал! – он вряд ли удержится на своем месте, если начальник узнает об обмане. Сказаться больным и поехать в Эльверум было не самой удачной идеей. Шеф, скорее всего, начнёт разбираться. Он ведь ещё та куча дерьма, обязательно захочет рассчитаться с ним.

Автомобиль разогнался до ста десяти километров в час, и Карстен Осли долго ругался, пока не отпустил педаль газа и не начал тормозить.

Наверное, ему лучше поехать назад.

– Подозреваемый управляет синей «маздой-323», – чётко и громко произнёс пилот вертолёта, в голосе слышались драматические нотки. – Номерной знак по-прежнему не виден. Следовать за ним? Повторяю: следовать за ним?

– Держитесь на расстоянии, – послышалось в наушниках. – Держитесь на расстоянии. Мы выслали три автомобиля.

– Понял, – ответил пилот и увёл вертолёт в сторону леса, а потом поднялся на семьсот метров.

Он продолжал следить за автомобилем.

64

Ингер Йоханне просидела в «Гранд кафе» уже пятнадцать минут. Она нервничала и от волнения грызла ноготь. Палец начал кровоточить. Ровно в три в ресторане появилась пожилая женщина. Она жестом остановила метрдотеля и огляделась. Ингер Йоханне привстала и кивнула ей.

Унни Конгсбаккен подошла к ней. Она была высокая и полная, в длинной вязаной кофте яркой расцветки и юбке до щиколоток. Ингер Йоханне разглядела пару больших чёрных туфель, когда женщина подошла ближе.

– Значит, вы Ингер Йоханне Вик. Здравствуйте.

Рука оказалась крупной и сухой. Женщина села за стол. Ей наверняка было уже за восемьдесят, хотя двигалась она уверенно. Ингер Йоханне заметила на её глазах матовую плёнку, которая появляется у пожилых людей, ничему больше не способных удивляться.

– Благодарна вам за то, что вы согласились встретиться со мной, – спокойно сказала Унни Конгсбаккен.

– Не стоит, – ответила Ингер Йоханне и отпила из стакана. – Закажете что-нибудь?

– Только чашечку кофе. Я не голодна.

– Два кофе, – обратилась Ингер Йоханне к официанту, надеясь, что он не будет особо ворчать из-за того, что они не заказали что-нибудь существенное.

– Кто вы? – спросила Унни Конгсбаккен. – Прежде чем я поделюсь с вами моей историей, я хотела бы узнать, кто вы и чем вы занимаетесь. Астор и Гайр были не совсем… – она едва заметно улыбнулась, – не совсем правы, я думаю.

– Как вам известно, меня зовут Ингер Йоханне. Я занимаюсь наукой.

В кабинете Ингвара Стюбё работал телевизор. Зигмунд Берли и одна из секретарш стояли в дверях и следили за происходящим на экране. Ингвар сидел, закинув ноги на стол, и посасывал незажженную сигару. До конца рабочего дня ещё так далеко! Нужно чем-то заглушить чувство голода. Сухой табак очень в этом помогал.

– Ну, у нас тут прямо Америка! – сказал Зигмунд, кивая в сторону телевизора. – Там принято показывать в прямом эфире погоню за преступником. Неужели мы не можем прекратить это безобразие?

– Мы уже сделали всё, что могли, – ответил Ингвар.

Ему определённо необходимо что-то съесть. Хотя прошёл всего час после того, как он проглотил два больших бутерброда с салями и томатом, в желудке уже зудело от голода.

– Это ничем хорошим не кончится, – сказала секретарша, указывая на экран телевизора. – Эта дикая погоня, да ещё все эти журналисты…

На кадрах, передаваемых с вертолёта, было видно, что «мазда» набирает скорость. На повороте заднюю часть автомобиля сильно занесло, и журналист перешёл на фальцет.

– Лаффен Сёрнес заметил нас! – в восторге кричал он.

– Пять полицейских автомобилей и пара вертолетов, – пробубнил Зигмунд Берли. – Парень, наверное, до смерти перепуган.

«Мазду» снова занесло на повороте. Автомобиль задел дорожное ограждение, вдоль левой стороны автомобиля полетели камни и грязь. На мгновение показалось, что автомобиль вот-вот съедет с проезжей части. Через секунду или две водитель выправил машину и снова увеличил скорость.

– Он хоть водит хорошо, – грустно сказал Ингвар. – У тебя появилось что-нибудь новое о сыне Карстена Осли?

Зигмунд не ответил. Он не сводил глаз с экрана, сопереживая погоне, даже раскрыл рот, словно пытаясь выкрикнуть предупреждение.

– Господи! – взвизгнула секретарша. – Что…

Позже выяснилось, что эту трансляцию смотрели более семисот тысяч телезрителей. Более семисот тысяч человек, большинство из них на рабочих местах, поскольку на часах было двенадцать минут четвёртого, видели, как тёмно-синяя «мазда-323» вылетела на повороте на встречную полосу и врезалась в «опель-вектра» такого же цвета.

«Мазда» практически переломилась посередине, перед тем как перевернуться. Она опрокинулась на крышу «опеля». Автомобили сцепились в абсурдном металлическом объятии. «Опель» задел дорожное ограждение, от автомобиля полетел сноп искр, а потом его отбросило на противоположную полосу с «маздой» на крыше. Ударившись о защитную тумбу, кузов «опеля» разлетелся на две части.

Семьсот сорок две тысячи зрителей затаили дыхание.