Книга Черный Ангел - Джон Коннолли

Тут Эд обнаружил, что путь к ящикам ему заблокировал оплывший жиром коротышка с трехдневной щетиной и стрижкой, которую месяц назад можно было бы назвать приличной. Эд даже не возмутился, потому что тот верзила у двери держал в руке пистолет. Нельзя было сказать, что дуло пистолета точно нацелено на Эда, но ситуация могла получить дальнейшее развитие, и сию минуту никак нельзя было определить, чем все закончится.

— Имя, — сказал Луис, — я хочу имя человека, который пас Серету.

— Не знаю я никакой Сереты.

— Прошедшее время, — уточнил Луис. — Она мертва. Это она умерла в «Глазке».

— Мне жаль это слышать, — заметил Эд.

— Ты сам скажешь ей об этом, если сейчас не назовешь мне имя.

— Мне не нужны неприятности.

— Это твои лачуги, вон там? — спросил Луис, указывая на три небольших домика, притулившихся прямо у края автостоянки.

— Да, иногда водители устают спать в своих грузовиках. Им хочется чистых простыней на ночь.

— Или на час.

— И так случается.

— Если ты не начнешь сотрудничать, я затащу тебя в одну из этих лачуг и буду бить до тех пор, пока ты не скажешь мне все, что мне надо узнать. Если ты назовешь его имя, но соврешь, я вернусь и опять же в одном из этих милых строений прикончу тебя. У тебя есть выбор.

— Октавио, — заторопился Эд. — Октавио его имя, но он отсюда исчез. Он уехал, когда шлюху убили.

— Рассказывай, что здесь случилось.

— Она проработала всего пару дней, до того как те типы появились. Один был невероятно жирным, ну прямо-таки сплошной жир, другой — этакий тихоня, весь в синем. Они сразу спросили об Октавио, немного поговорили с ним, потом уехали отсюда. Он велел мне забыть о них. Той ночью всех тех и убили в мотеле.

— Куда делся Октавио?

— Не знаю. Честно, он не говорил. Он со страху сбежал.

— Кто же заботится о его женщинах, раз он в бегах?

— Племянник.

— Опиши мне его.

— Высокий для мексиканца. Тонкие усы. Носит зеленую рубашку, синие джинсы, белую шляпу. Сейчас он вот там.

— Как его звать?

— Руис.

— Вооружен?

— Иисусе! Они все вооружены.

— Зови его.

— Как это?

— Я сказал, зови. Скажи, мол, девчонка хочет поговорить насчет работы.

— Тогда он узнает, что я навел вас.

— Я все сделаю так, чтобы он увидел наши пушки. Не сомневаюсь, он поймет тебя. А теперь зови его.

Эд пошел к двери.

— Руис, — крикнул Эд. — Тут девчонка к тебе, говорит, хочет потолковать с тобой насчет работы.

— Пускай заходит, — ответил мужской голос.

— Она не зайдет. Говорит, боится.

Парень выругался. Они услышали приближающиеся шаги. Дверь открылась, и молодой мексиканец вышел на свет. Он выглядел сонным, и от него шел слабый запах марихуаны.

— Эта дрянь подорвет твое здоровье, — произнес Луис, проскользнув за спиной мексиканца и вытащив серебристый «кольт» у него из-за пояса, при этом уперев собственный пистолет в загривок Руиса. — Хотя не с такой скоростью, как пуля. Давай прогуляемся с нами. Он не вернется, — Луис повернулся к Эду. — Проговоришься, нам придется опять потолковать с тобой. Тебе о многом следует забыть. Для тебя теперь так лучше.

С этими словами они увели Руиса. Они проехали пять миль, пока не нашли грунтовую дорогу, затем покатили в полную темноту до тех пор, пока больше не могли видеть движение на шоссе. Через некоторое время Руис сообщил им все, что они хотели знать.

Они двинулись дальше и ехали до тех пор, пока наконец не добрались до потрепанного трейлера, который стоял позади недостроенного дома на неогороженной земле. Человек по имени Октавио услышал, как они подъехали, и попытался бежать, но Луис прострелил ему ногу. Октавио покатился вниз с песчаной насыпи и застрял в иссохшем колодце.

Ему сказали, чтобы он отбросил пушку, иначе умрет там, где лежит.

Октавио отбросил пистолет и наблюдал, как тени-близнецы склонились над ним.

* * *

— Самые-самые отпетые, — сказал Неддо, — это в Хуаресе.

Чай остывал. Образ Санта-Муэрте все еще стоял между нами, слушая и не слыша, взирая на мир пустыми глазницами.

Хуарес! Теперь я понял.

Полтора миллиона человек проживает в Хуаресе, большинство в неописуемой бедности, которая делает жизнь еще невыносимее, поскольку эта нищета царит в тени богатства Эль-Пасо.

В Хуаресе полно контрабандистов, промышляющих наркотиками и людьми. Есть проститутки, почти дети, едва достигшие половой зрелости, и дети, которым никогда не прожить достаточно долго, чтобы вступить в эту самую половую зрелость. В Хуаресе есть огромные электросборочные цеха, которые обеспечивают дешевыми микроволновками и фенами другие страны. Дешевыми за счет рабочих на этих заводах, получающих по десять долларов в день и лишенных элементарных прав и защиты профсоюзов. За забором по всему периметру протянулись ряд за рядом дощатые строения — без канализации, водопровода, электричества, мощеных дорог. Они служат домом мужчинам и женщинам, которые трудятся в цехах. Тех, кому повезло, каждое утро отвозят на работу красные и зеленые автобусы, когда-то возившие американских детишек в школу и обратно. Остальные же вынуждены ранним утром предпринимать рискованную прогулку через Ситио Колозио Балле или еще какой-нибудь такой же зловонный район. За их домами простирались муниципальные свалки, где мусорщики зарабатывали больше, чем фабричные рабочие. Есть там и бордели, и тиры на улице Угарте, где молодежь травит себя «мексиканской смолой» — дешевой производной героина из Синалоа, оставляя за собой горы окровавленных игл. Около восьмисот банд хозяйничают на улицах города почти безнаказанно, ее члены чувствуют себя выше закона, который бессилен против них или, правильнее сказать, слишком коррумпированный, чтобы интересоваться ими. Федералы и ФБР больше не предупреждали местную полицию в Хуаресе о своей деятельности в их сфере влияния, придя к выводу, что информировать ее надо только в том случае, если хочешь заранее предупредить тех, против кого готовится операция.

Но это еще не самое ужасающее из того, чем знаменит Хуарес. В прошлом десятилетии в городе были изнасилованы и убиты больше трехсот молодых женщин. Были среди них проститутки из публичных домов, просто легкодоступные женщины, но в основном погибали простые, трудолюбивые, бедные и беззащитные девочки. Как правило, мусорщики натыкались на их искалеченные тела среди мусора, но власти в Чиуауа продолжали закрывать глаза на убийства, даже когда тела начали появляться с ошеломляющей регулярностью. Не так давно федералы задумали провести расследование, возбудив дела по торговле человеческими органами как оправдание для вмешательства. Но упор на торговлю органами был в значительной степени всего лишь дымовой завесой. Самыми правдоподобными версиями, подкрепленными слухами и тем страхом, который охватил население и граничил с паранойей, были версии хищнических безумств богатых людей и деяний религиозных культов, среди которых подозревался и культ Санта-Муэрте.