Книга Ничего хорошего - Линда Фэйрстайн

— А медсестра?

— Возможно, это был один из парней, которых мы подозреваем по делу Доген. Немножко принарядился для вечерней прогулки. Нашел белую форму большого размера — платье и маленькую наколку. Скорее всего вытащил из мусорного бака, что на парковке позади больницы. Нацепил женский парик. Темные волосы, в стиле Донны Рид образца пятидесятых.

— Полагаю, теперь нам предстоит выяснить, как он догадался, что она — полицейский. Есть идеи?

— О, тут все просто. Несмотря на наши благие намерения. Это Тимми Маккренна, представитель АПД. Знаешь его?

— Да, — Маккренна был представителем полицейского департамента в Ассоциации помощи детективам.

— Он услышал, что она попала в больницу, и не понял, что это задание. И послал ей огромный букет цветов, куда напихал кучу карточек, и на всех эмблемы АПД, чуть ли не на каждой лилии и гвоздике. Она едва не погибла, а все потому, что он так обожает госпитализации и похороны. Все у него должно быть по высшему разряду. Наверное, местный флорист делится с ним наваром.

Майк поднялся, собираясь снова позвонить в участок, чтобы я смогла поговорить с Мерсером.

— Я звонил туда во время перерыва в заседании, как раз после выступления немца. Я не собирался скрывать это от тебя, Куп, просто не хотел расстраивать перед тем, как ты должна была произносить речь Баттальи.

Я потрогала пальцем кубик льда в бокале, потом отпила немного виски — ждала, пока нас соединят.

— Привет, здоровяк! С тобой хочет пообщаться Куп. Угу, только что рассказал. Нет-нет, не настолько. Поговори с ней сам или, думаю, она прилетит домой следующим же рейсом.

Он протянул мне телефон, шнур от которого был достаточно длинным, чтобы достать до кресла, где я сидела.

— Мерсер, у меня на ушах уже висит достаточно лапши, поэтому расскажи точно, что случилось с Мо.

— С ней все в порядке, Алекс. Они перевели ее в Нью-Йоркскую клиническую больницу прямо посреди ночи после того происшествия, чтобы проверить ее состояние и взять анализы крови. Я навестил ее там и все утро держал за руку. Затем ее увезли из города, для ее же безопасности. Никто не знает, куда, но она отнеслась к этому спокойно. И Чарльз тоже с ней. Еще Мо просила передать тебе пять слов, чтобы ты убедилась, что с ней все в порядке.

Я попыталась вспомнить, не было ли у нас с ней какого-нибудь пароля, но ничего не пришло в голову.

— "Ранчо «Каньон». За твой счет". Ну а теперь скажи, ты убедилась, что с ней все хорошо?

Я улыбнулась. Мы с Мо часто говорили о том, как хорошо было бы поехать в роскошный спа-центр на недельку-другую, понежиться в руках массажиста, принять грязевые ванны и улучшить цвет лица различными процедурами, но так и не решились потратить на это деньги.

— Передай ей, что я согласна, как только Батталья даст мне отпуск.

Мы попрощались, я повесила трубку и откинула голову на спинку кресла.

— Господи, я бы никогда себе не простила, случись что-нибудь с Морин. И это уже не работа какого-нибудь психа, живущего в туннелях. Не знаю, какая тут связь с убийством Доген, но только профессиональный медик мог начать колоть шприцом направо и налево — от шоколадных конфет до пациентов. И все для того, чтобы напугать нас.

— Давай спустимся и что-нибудь пожуем. Завтра мы встречаемся с бывшим мужем Доген. Криви пойдет с нами, и еще он согласился посмотреть на фотографии. А затем, в субботу утром, мы улетим домой. Так что забудь на пару часов о работе и насладись остатком вечера.

Я посмотрела на часы — было почти восемь. Оказывается, мы в Англии уже двенадцать часов. Смена часового пояса, да еще эта ужасная новость сильно выбили меня из колеи.

— Я спущусь с тобой, но меня мутит, я не хочу есть.

Я пошла в ванную и плеснула в лицо водой, подправила макияж, сбрызнулась духами и попыталась разгладить складки на черно-желтом костюме от Дэвида Хейса. Вместо тряского лифта мы с Майком предпочти спуститься по лестнице и прошли в библиотеку.

У двери нас поймал Грэм.

— Прошу прощения, мэм, сэр. Но все уже прошли на ужин. Это по коридору направо, — и он указал направление рукой в перчатке. — И, мисс Купер, вам дважды звонили, но ваша линия была занята.

Грэм передал мне две записки. В первой говорилось, что звонил мистер Рено, он перезвонит завтра. Во второй было сказано, что мисс Стаффорд очень нужно поговорит со мной, но она уезжала в аэропорт и позвонит позже.

— Ты иди, Майк. А я вернусь в номер и отвечу на звонки.

— Но Грэм сказал...

Я не смогла сдержать раздражение. Я не хотела срывать зло на Майке, но рядом больше никого не было.

— Я вернусь в номер всего на несколько минут, — отрезала я, развернулась на каблуках и быстро пошла к лестнице, по которой взбежала все три пролета на одном дыхании.

Я открыла дверь номера и вошла. Сейчас мне меньше всего хотелось звонить Дрю. Сейчас я стремилась побыть одна и ни с кем не общаться.

Я подошла к комоду и достала одну из рубашек Майка. Я не ожидала, что мне придется с кем-либо делить комнату, поэтому не захватила с собой ночную рубашку. Позвонив на стойку администрации, я попросила забрать белье в прачечную. Выставив за дверь пакет, я положила туда грязную рубашку Майка, в которой он совершил трансатлантический перелет. Я проявила такую заботу о белье Майка, потому что мне пришлось позаимствовать его вещь, чтобы в ней спать, а ему еще надо в чем-то завтра ходить. Потом я пошла в ванную, включила горячую воду, подождала, пока пар заполнил все помещение, и встала под струи, чтобы смыть с себя напряжение сегодняшнего дня и вечера.

Натянув белую в красную полоску рубашку Майка, я уселась за стол и написала ему записку с извинениями за то, что огрызалась и бросила со всей этой научной толпой. Я пристроила записку на его подушке и отбросила одеяло. И оставила для него включенной настольную лампу.

Затем я забралась под одеяло в свою кровать, стоявшую в нескольких дюймах от кровати Майка. Сегодня я не хотела быть Тиной Тернер, сегодня мне вспомнился Отис Реддинг. Он был абсолютно прав. Девушки тоже устают. Они жаждут нежности, повторял он мне снова и снова, когда я слушала его песни. Мне очень нужно было проверить, так ли это, и как можно скорее. Но сегодня этому не бывать, поэтому я выключила свою лампу, зарылась головой в подушку и убедила себя, что достаточно вымоталась, чтобы заслужить хороший отдых.

23

Мне было настолько непривычно рано ложиться, что я проснулась уже в пять утра и беспокойно ворочалась, пока не увидела, как серый свет начал пробиваться по краям занавесок. Тогда я тихо проскользнула в ванную и оделась для пробежки. Внизу, в холле, я кивнула молодому дежурному, вышла на улицу и оказалась на громадной задней балюстраде, с которой открывался вид на акры зеленых садов и лесов. Я сделала несколько растяжек, опершись ногой о колонну, что не одно столетие поддерживала фасад Кливдена, а затем побежала вдоль подстриженных кустов по дорожкам, ведущим к Темзе. За все пять миль я не встретила никого, кроме разве что двоих садовников или землекопов, поэтому сполна насладилась тишиной, окружавшей меня в этом царстве спокойствия.