Книга Вскрытие показало... - Патрисия Корнуэлл

– Кей, ты чего злишься?

– Что, заметно?

– Мне – да.

Я промолчала.

– Нельзя так распускаться. Я тут тридцать лет работаю, мне уже все по барабану.

– Что здесь делал Винго? – не сдержалась я.

Бетти не ожидала такого выпада.

– Да он... да так... – замялась она.

Я не отрываясь смотрела на ее карман.

Бетти неестественно засмеялась и прикрыла карман ладонью.

– А, это... Винго просил меня кое-что выяснить. По его личному делу.

Ясно было, что больше Бетти ничего не намерена говорить. Может, у Винго свои проблемы. Может, он анонимно сдал анализ на ВИЧ. Господи, хоть бы у него не было СПИДа!

Я собрала мысли в кучку и спросила:

– По волокнам что-нибудь выяснили?

Бетти должна была сравнить волокна от комбинезона с волокнами, найденными в спальне Лори Петерсен и на теле Хенны Ярборо.

– Волокна, которые нашли на подоконнике в доме Лори Петерсен, могут быть от нашего комбинезона, – сказала Бетти. – С тем же успехом они могут быть от любого другого куска темно-синей саржи.

В суде, мрачно подумала я, от такого сравнения толку не будет. Саржа – весьма распространенный материал. Из нее что только не шьют – и рабочую одежду, и униформу, в том числе для санитаров и полицейских.

Меня ждало еще одно разочарование. Бетти со всей уверенностью сказала, что волокна, которые я нашла на теле Хенны Ярборо, не имели отношения к комбинезону.

– Это хлопок. Волокна могли остаться от собственной одежды Хенны, которая была на ней днем, или от банного полотенца. Теперь уже не выяснить. На кожу какие только ворсины не цепляются! А с комбинезона волокон вообще не могло быть.

– Почему?

– Потому что саржа – очень гладкая ткань. Она не "ползет" и не пушится, если ее не подвергать грубому механическому воздействию.

– Например, не цепляться за край кирпичной стены или за шершавый деревянный подоконник, как в случае Лори Петерсен.

– Пожалуй. Волокна, которые были найдены в ее спальне, могут быть с комбинезона. Даже с этого комбинезона. Но вряд ли нам когда-либо удастся узнать наверняка.

Я вернулась в свой кабинет, села за стол, разложила перед собой материалы по убийствам пяти женщин и стала думать.

Я старалась понять, что я упустила. В который раз я искала связь.

Что общего было у этих пяти женщин? Почему выбор маньяка пал именно на них? Как он вступил с ними в контакт?

Должна же быть какая-то зацепка. В душе я не верила, что выбор оказался случайным, что маньяк просто пошел по пути наименьшего сопротивления. Я не сомневалась, что он выбирал женщин, руководствуясь определенными критериями. Он намечал и выслеживал жертву.

Место жительства, работа, внешность. Как, как же привести все к общему знаменателю? Все мои предположения разбивались вдребезги – у меня из головы не шла Сесиль Тайлер.

Сесиль была афроамериканкой. Остальные четыре женщины – белыми. Этот факт смущал меня с самого начала. Неужели убийца ошибся? Может быть, он даже не понял, что Сесиль – темнокожая? Может быть, он охотился за другой женщиной? Например, за Бобби?

Я листала дела, вновь и вновь перечитывала отчет о вскрытии, изучала описания вещдоков, опросные листы и медицинскую карту из больницы Святого Луки пятилетней давности – у Сесиль тогда была внематочная беременность. Наконец я добралась до отчета полиции. В нем фигурировала только одна родственница – сестра, жившая в штате Орегон, в Мадрасе. От нее Марино узнал о детстве и юности Сесиль, а также о ее неудачном браке с зубным врачом – последний обитал в Тайдуотере.

Я достала из грубого коричневого конверта рентгеновские снимки Сесиль. Листы со свистом, как лезвия мечей, рассекли воздух. Я принялась их рассматривать. У Сесиль не было повреждений костей, если не считать перелома левого локтя, давно сросшегося. Когда она сломала локоть, сказать было трудно, но явно это случилось очень давно. Данный факт уже не мог помочь следствию.

Я снова попыталась провести связь с больницей, где практиковалась Лори, а Бренда Степп проходила курс лечения. Лори дежурила в травматологии. Бренда попала туда после автомобильной аварии. Наверное, наивно было приплетать сюда же сломанный давным-давно локоть Сесиль. Но я хотела проверить все.

Я набрала номер сестры Сесиль.

После пятого гудка трубку взяли.

– Алло!

Связь была ни к черту – видимо, я не туда попала.

– Извините, я, кажется, ошиблась номером, – поспешно произнесла я.

– Простите, что вы сказали?

Я повторила, повысив голос.

– А какой номер вы набираете? – Произношение было безупречное. Голос, очень вежливый, явно принадлежал молодой женщине.

Я назвала номер.

– Да, это мой телефон. С кем вы хотели бы поговорить?

– С Фрэн О'Коннор, – прочитала я в отчете.

Молодой вежливый голос ответил:

– Я вас слушаю.

Я назвала себя. Голос в трубке вздохнул.

– Вы ведь сестра Сесиль Тайлер?

– Да. Прошу вас, не будем об этом говорить.

– Миссис О'Коннор, примите мои искренние соболезнования. Я – медэксперт, расследую дело Сесиль. Я хотела бы узнать, как ваша сестра повредила левый локоть. У нее сросшийся перелом левого локтя. Видите ли, я изучаю рентгеновские снимки...

Фрэн О'Коннор колебалась. Я слышала ее учащенное дыхание.

– Обычная травма. Сесиль бежала вприпрыжку по тротуару и споткнулась. Упала на руки. Ударилась локтем. Я это хорошо запомнила, потому что сестре пришлось носить гипс целых три месяца, а лето как раз выдалось чрезвычайно жаркое. Сесиль страшно бесилась.

– Лето какого года? Это случилось в Орегоне?

– Нет, Сесиль никогда не жила в Орегоне. Это произошло во Фредериксбурге – мы там выросли.

– А когда Сесиль сломала локоть?

– Лет девять-десять назад, точно не скажу.

– А где ее лечили?

– Не знаю. В какой-то больнице во Фредериксбурге, надо полагать. Названия не помню.

Так, значит, Сесиль лечилась не в Ричмонде и перелом – дело давнее, к убийствам отношения не имеющее. Но я не унималась.

Я не была знакома с Сесиль Тайлер.

Я никогда с ней не разговаривала.

Я только знала, что Сесиль – афроамериканка, значит, и произношение у нее должно было быть, по моим представлениям, соответствующее.

– Миссис О'Коннор, вы темнокожая?