Книга Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

— Холодно у вас, — с одышкой произнес Усмон, — где солнышко-молнышко? Где травка-муравка? Весна ведь. Приезжай, друг, ко мне в Таджикистан. Поедем с тобой в Варзоб. Отдохнем. Барана-варана лично для тебя зарежу.

— Здесь тоже шашлык хороший. — Вольдемар снисходительно улыбнулся. Но поймал себя на мысли, что Усмон его раздражает. Вспомнился старый анекдот: в советские годы у министра культуры среднеазиатской республики спрашивают, почему у вас говорят офис-мофис, помидоры-момидоры, вино-кино. Тот отвечает: культур-мультур у народа слабоват.

«Ты же с гор спустился, — думал Толочко, глядя на собеседника, — обычный бандит. А мозги у тебя так и остались мозгами прапорщика. И вот на тебе — ты министр, и я сижу в полном дерьме. Где справедливость? Старался, Родине служил. А теперь все заслуги коту под хвост. Зато этот, моджахед, мать его, развалился передо мной. Какой он, к черту, министр? Как был ворюгой-прапорщиком, так и остался».

— Как ты живешь, друг? — спросил Усмон.

— Хорошо, — ответил Толочко.

Они еще некоторое время говорили о пустяках. Так что Вольдемара начинал утомлять этот разговор. Но он терпеливо ждал. Восточные люди не приезжают просто так, у них всегда есть конкретное дело. Но торопить разговор нельзя.

— Мне взрывчатка нужна, можешь достать? — Усмон наконец перешел к главному.

— Я все могу, — ответил Толочко. — Только почему ты именно ко мне обратился? У тебя же, насколько я знаю, раньше никогда не было проблемы со взрывчаткой?

— Э-э, то раньше было. — Усмон махнул рукой. — Сейчас я для министерства хочу закупить. Ледники взрывать. Надо, в общем.

— Так какие проблемы? Обратись в Рособоронэкспорт. Сейчас, по-моему, они и у вас в Таджикистане открыли представительство.

— Э-э, с ними год надо договариваться, потом еще год контракт-мантракт заключать. А ты, Вольдемар-ака, деловой человек. Я ж тебя знаю.

«Что-то не то, — подумал Толочко, — темнишь, брат».

— Какая взрывчатка нужна?

— Пластит.

— Сколько?

Усмон нарисовал на бумажке количество и цену. Много и дорого. Это был серьезный заказ.

— Да этим можно весь Памир взорвать, — улыбнулся Толочко.

— Мы людей спасать будем. — Голос Усмона был с хрипотцой, а легкая одышка придавала речи увесистость, присущую баям. — Ледники взрывать, чтобы сель-мель не сошел.

Вольдемар нисколько не обманывался: Усмону взрывчатка была нужна не только и не столько для горно-подрывных работ. Для чего именно — его проблемы. Главное — здесь можно было неплохо заработать. Но Усмон хитрый черт. Не подставил бы, как в прошлый раз.

— Я подумаю. — Толочко стал уже мысленно прикидывать варианты, что можно сделать.

— Подумай, дорогой. А я хлебушком с тобой поделюсь. Ты меня знаешь, я добро умею ценить.

— Дело не в хлебушке, Усмон. Тебе проще заказать все через свое правительство. Таджикистан ведь закупает взрывчатку.

— Там кулябцы сидят, ты знаешь. — Усмон рубанул ладонью. — С ними нельзя дела делать.

— К американцам обратись. Они же помогают вам.

— Да-а, американцы гап нест, базара нет, — Усмон покачал головой, — помогают по-высшему. Сто раций дали, два вертолета. Летал на американских вертолетах? Ни шума, ни тряски — мечта просто. Высшие вертолеты у них. Но они ничего не продают: так дают. Что сами захотят, то и дают. Я взрывчатку просил, сказали — нет. Жлобы все-таки.

«Он сам себе противоречит, — подумал Толочко. — Хотя чему удивляться? Восточный человек! Ему сколько ни дай, все мало. Благодарности не дождешься».

Усмон же поднес к блестевшим от жира губам кусочек шашлыка. Вольдемару вдруг стало противно. «Ведь мне из-за этого козла жизнь поломали», — пронеслось у него в голове. Ему захотелось накинуться на этого вальяжного самодовольного чурку (это слово буквально вспыхнуло в мозгу) и сомкнуть руки на его горле. Но, конечно, сдержался. Даже заставил себя улыбнуться.

— Я с афганцами недавно встречался, — начал говорить Усмон, прожевывая мясо.

— С карзаевцами? — спросил Толочко.

— Какие карзаевцы! — Усмон поморщился, продолжая жевать. Вольдемар видел, как мясо во рту собеседника превращается в кашицу. Поэтому поднес руку к губам, сдерживая позывы тошноты.

— Кто такой Карзай? — продолжал Усмон. — Сидит на штыках американцев в Кабуле. А что контролирует? Ничего не контролирует! Я с нашими ребятами встречался. Они Афганский Бадахшан держат, масудовские места тоже за ними. Грант от ООН получили на организацию спасательной службы на Памире. Со мной будут договор-моговор заключать. Я помогу, чем могу. Там тоже взрывчатка нужна. В Афганистане много ледников.

Вольдемар внимательно посмотрел на Усмона. В Афганистан вкачивали большие деньги: ООН, правительства развитых стран. Естественно, официально средства шли на восстановление страны, но расходовать их доверяли обычно своим. Но даже среди своих за эти деньги шла борьба. Странно, подумал Толочко, что создавать спасательную службу на Памире доверили самим афганцам, да еще, судя по всему, далеким от клана действующего главы Афганистана Хамида Карзая. Но чего не бывает?

Внезапно Вольдемар почувствовал, что настроение улучшается. Пусть медленно, но раздражение и злость исчезали. В груди же теплело. И вот уже хотелось улыбаться и смеяться по-настоящему, а не из вежливости.

С чего бы это?

Ну уж не потому, что ему нравилась компания или воодушевляло сомнительное предложение. Может, это было хорошее предчувствие? Но что именно оно хотело сказать?

— Что загрустил, Вольдемар-ака? — Усмон рассмеялся. — Давай выпьем.

— Давай. — Вольдемар не загрустил, а задумался.

Он вспомнил про теракт пару дней назад в Центре Кабула, когда взорвали немецких солдат. А до этого под Кандагаром сбили американский вертолет. Недавно Толочко беседовал со знакомым генералом из ГРУ. Тот считал, что США наступили в Афганистане на советские грабли. Легко вошли. Установили свою власть. Встали гарнизонами. А теперь их начинают потихоньку щипать.

«У Усмона большие связи на той стороне, — размышлял Вольдемар, — а там не все довольны Карзаем и американцами. Просто в Госдепе забыли, что афганцев нельзя купить надолго. Их надо покупать постоянно. И то нельзя быть уверенным, что афганец не нанесет удар в спину. Это же афганцы! В их языке нет слова «предательство». Есть понятие: ему больше заплатили. Это — самая уважительная причина».

Толочко решил, что Усмон связался с каким-то афганским сопротивлением. Не обязательно с талибами. Сейчас в Афганистане черт ногу сломит — где какая группировка и кто против кого. «Но это детали. Усмона же можно использовать». Это был его шанс вернуться в закулисье Большой Политики. У России есть свои интересы там, рассуждал Вольдемар. Американцы, конечно, не враги. Но и не друзья. Поэтому надо обзаводиться контактами и в сопротивлении. Это Большая Политика. Здесь все непросто.