Книга Право на выбор - Михаил Логинов

Товарищ оказался очень даже умным человеком. Не обиделся, обещал подумать, сказал, что все принял к сведению.

— И?

— И вот уже результат. Вчера был последний день, когда можно сниматься. Он по-прежнему в списке.

— Понятно, — грустно сказал Капитан. — Не видать Игорю Вилоровичу высокого кресла.

— Почему? Скоро выборы в городское собрание, почему бы ему не стать председателем. Да и насчет думских выборов. Савушкин товарищу коммунисту лично ничего не обещал.

* * *

— Олег, рано бамбук куришь. Срочно спепцвыпуск для Слободы.

— Когда?

— Начать верстку через пять часов.

— Шутка?

— Нет. Ну, не спецвыпуск, так, листовка, формата А4. Материалы сейчас будут. Это напишешь, это обработаешь. И посмотри, не осталось ли у тебя карикатуры в запасе.

— Осталась. Забойная. Но пять часов, это…

— Олежка! Вечером с меня коньяк. Но чтобы!

* * *

— Как у нас на криминальном фронте?

— Серьезные подвижки, — ответил Гришин. После той ночи, он фактически отвечал за два квадрата — Слободской район и связь со службой безопасности. После той истории, Шурыгин и еще шесть бойцов «Перуна» свалили из города. Технолог свалил тоже. Большой радости в этом нет: Шурыгин, при всей своей склонности к психопатизму, в часы, свободные от припадков, как раз был сообразительным дядей. Теперь же «Перун» подчинили настоящему бандиту, причем не из «афганцев» или «воров», а из «спортсменов». Батька, как мы все знаем, психанул тоже. У него появилась мания: если Слобода полностью проголосует за него, то ему удастся уровнять весь город, а там нужные проценты накидают.

— Кстати, верная мысль, — заметил Куклинс. — Только поздно ему в голову пришла. Насчет процентов. Галактионыч, как вчера приехал, сразу же отправился к Белочкиной. Та, уже напуганная не столько Батькой, сколько общим ходом событий, включая ту ночь, с похищением, сбавила нам один процент. Говорит: если перевес в четыре процента, покрывать его не буду. Только Инке это ни слова, а то она непременно расскажет это агитаторам, а те расслабятся. Так что же со Слободой?

— Плохо. Она уже два дня в полной блокаде. Райотдел милиции просто озверел, а тут еще и бандитские посты. Дорога одна, все машины проверяют, ничего ввезти невозможно.

— У Капитана была одна идейка. Думаю, надо рискнуть.

* * *

Тараскин и Капитан были героями дня. Капитан — как автор идеи, Тараскин — как исполнитель.

— Я, как человек верующий, — сказал Капитан, — никогда не презирал блудниц. Найти с ними общий язык всегда нетрудно, они любят поболтать в нерабочее время о всем, кроме, естественно, своих станков. Я еще в первый же день выяснил: проституция здесь — самостоятельная отрасль бизнеса, которая платит «каткам» положенную дань, как деньгами, так и натурой, но организационно к ним не относится. Я так и сказал: если Савушкин победит, бандитов в городе станет меньше и вас будут реже использовать на халяву. А еще поднимется общий уровень жизни.

— Ну, в общем, -продолжил Тараскин, — они почти все отказались, но нам и не надо было, чтобы все, лишь бы две бригады, да еще бы никто не заложил. «Блядское такси» здесь все бандиты знают, естественно, их пропустили без досмотра. Они поехали по адресам, а там уже наши ребята вынули из багажника тиражи. Часа в четыре утра, когда бандиты спать пошли, вся моя гвардия — сам отбирал, за три часа разнесла все, до номера.

— По моим данным, — заметил Гришин, — Слобода на ушах. Руководство у «Перуна» опять сменилась, прежнего товарища отправили в отставку, через приемный покой больницы. Батька уже никому не верит, а его никто не слушает. Мне звонил Никитин — что делать? Я ему говорю: хочешь, добрый совет? Только придется мозгами тебе пошевелить, но если удастся — не забудется. Ты найди какой-нибудь повод, на воскресенье: день рожденья, еще что-нибудь, хоть поминки и увези как можно больше бандюков из города. Пусть выпьют водки подальше от Ирхайска. Чтобы не мешались на голосовании. Теперь Шурыгина нет, Батька на вас «Перун» уже не напустит, отомстить не успеет, зато новый мэр будет ласков. Но только к тем, кто уедет. Тот обещал подумать.

— Ой, смотрите, нашего показывают, — крикнула Таня.

Все поспешили к телевизору. На экране был тот самый дождливый день. Та злосчастная встреча и тот самый эпизод со старушкой.

— Похоже, прощальный привет от Леваневского, — сказал Капитан. — Грамотно, черти!

Не анонсированный в программе фильм, назывался «Черная тень над Ирхайском». В кадре мелькали предприятия Савушкина, его портрет, портрет первой жены, потом опять побитая баба. На экране с мультипликационной скоростью мелькали номера банковских счетов, из мешков сыпались груды банкнот, закадровый голос перечислял, за сколько продан тот или иной городской объект.

Под конец, под музыку Прокофьева псы-рыцари начали бросать в костер мирных жителей Пскова. В кадре появился псевдоготический особняк Сахарова и тот же закадровый голос сообщил о том, что Савушкин — тайный католик и в случае своей победы пообещал выгнать детскую музыкальную школу, а здание отдать под костел.

— А про мечеть они так и не узнали! — ухмыльнулся Куклинс, — подмигнув Капитану.

— Что будем делать, как отыгрывать, — уныло спросил Олег.

— Сейчас уже никак, — серьезно ответил Егорыч. — Сейчас только ждать.

Уже вечером, когда все сидели в ресторане, Толик сказал на ухо Олегу.

— У нас есть такая примета: нельзя в день выборов пить. Ни капли. Помню, была история, в Омске. Клиент должен был пройти в первом же туре, без проблем. Подсчитали — 49 процентов. А комиссия оказалась такой нейтральной, что ни нам, ни вам. Долго думали — почему. Оказывается, клиент вспомнил про яйца и одну корзину и нанял еще двоих технологов, для особого газетного проекта. Кстати, политика дурацкая сама по себе: нельзя относиться к выборам, как к бизнесу, тут наоборот, как в армии должно быть полное единоначалие. Можно нанять хоть две команды, хоть десять, лишь бы они подчинялись одному Котелкову или Мотелкову и все проекты координировались. Так эти клоуны, оказывается, начали поддавать «за победу» еще в шесть вечера. Ты не смейся, это серьезная примета. Короче, спалили нам результат.

Толик промолчал, потом торопливо подлил водки, себе и Олегу.

— Пей пока можно. Вот в суббот с полуночи — полный шариат Но зато, когда урны вскроют, так напьемся…

— При любом результате?

— Конечно. Только напитки разные. Победим — шампанское, нет — горькая.

* * *

Утро двадцать пятого сентября впервые обошлось без малейшего намека на дождь. Газон под окном Пансионата схватил легкий заморозок, впрочем, не прошло и двух часов, как солнечные лучи растопили иней. Олег тщательно побрился и надел белую рубашку. Когда он спустился в штаб, то увидел, что коллеги тоже приоделись, как на парад. Внизу были все, кроме, полевых командиров, уехавших в районные штабы.