Книга Контрснайпер - Андрей Кивинов

Воронова опешила:

— Откуда вы знаете?

— Случайно проходил мимо и заметил, — невозмутимо пояснил Журов. — Давайте не отвлекаться от темы. Вам не кажется, что проведение допросов на дому, к тому же в ночное время, не слишком вяжется с буквой Уголовно-процессуального кодекса?

— Он приходил не для допроса. Допросы я провожу в кабинете.

— Я тоже думаю, что в одиннадцатом часу ночи мужчина приходит в гости к женщине с совсем иной целью…

— Ему нужны были лагерные фотографии.

— О как!

— Извините, Кирилл Петрович, — поморщился Демкин, — мне не хотелось бы обсуждать подобные вопросы. Особенно — в широком кругу. Личная жизнь следователя меня мало интересует. Но я вынужден согласиться, что производство по делу Елагина целесообразно вернуть Евгению Борисовичу. Возьмите! — Он протянул папку Краснову. — Прошу вас подготовить план первоочередных мероприятий с учетом высказанных только что замечаний и сегодня же представить его мне. Можете идти…

— Хорошо, Виктор Юрьевич!

Краснов встал со стула, взял дело и, стараясь не смотреть в сторону Вороновой, вышел из кабинета.

— Я тоже могу идти? — холодно взглянула Светлана на Демкина, когда за коллегой закрылась дверь.

— Светлана Петровна, — мягко проговорил тот, — вы не хуже меня знаете наши неписаные правила. Я бы ни за что не поручил это дело вам, если бы знал о вашем близком знакомстве с фигурантом. Даже несмотря на загруженность Краснова. Объективность — прежде всего.

— По роду службы я знаю практически всех сотрудников в райотделе.

— Вы прекрасно понимаете, что мы имеем в виду, — возразил со своего места Журов. — Не надо ёрничать.

— Вы свободны, Светлана Петровна! — торопливо проговорил Демкин.

Воронова кивнула, поднялась со стула и вышла из кабинета, чувствуя на себе взгляд московского гостя. Насмешливый и презрительный одновременно.

Сверив номер на двери с указанным в повестке, Марина осторожно постучалась.

— Войдите!

В кабинете следственного отдела при прокуратуре находилось двое уже знакомых ей мужчин: следователь, фамилию которого Марина позабыла, и второй — приезжий, из Москвы. Вот его фамилия почему-то врезалась девушке в память: Журов. От слова «журить». И имя запомнила — Кирилл Петрович. Как Троекуров, у Пушкина.

— Здравствуйте. Меня вот… вызвали.

— Здравствуйте, Марина Андреевна, — изобразил легкую улыбку Журов. — Проходите, присаживайтесь…

Девушка опустилась на указанный ей стул.

— Хочу, Марина Андреевна, показать вам один документ. Вы его почитайте — только, пожалуйста, очень внимательно! — а потом мы с вами немного побеседуем. — Душитель оборотней протянул ей несколько листов бумаги, соединенных скрепкой.

Это был протокол допроса Олега Паленова. По мере прочтения она все глубже проваливалась в какую-то черную яму, и рядом не было никого, кто протянул бы ей руку помощи.

В одиночку вытаскивая себя из этой черноты, Марина подняла на Журова взгляд затравленного собаками олененка:

— Как же так?.. Это ведь неправда!

— Что именно? — по-инквизиторски участливо поинтересовался тот.

— Вот это… — Марина протянула ему бумагу.

Взгляд Журова мгновенно сделался жестким. Теперь это был инквизитор, отправляющий на казнь очередную ведьму, неважно, ведьма это или нет. Как в анекдоте: «Ведьму сжечь! — Жалко, она ж красивая! — Ну ладно! Но потом все равно сжечь!» К счастью для красивых женщин, инквизиция давно канула в Лету, но, к их несчастью, дело ее по-прежнему живо, хоть и трансформировалось.

— Евгений Борисович, — обратился он к Краснову, не отводя при этом глаз от Марины, — ведите, пожалуйста, протокол. Меня не забудьте вписать, как участника допроса… Итак, Марина Андреевна, вы заявляете, что факты, изложенные в протоколе допроса свидетеля Паленова, не соответствуют действительности?

— Да… — промямлила Марина, пытаясь вникнуть в смысл формулировки.

— Замечательно.

Подполковник открыл лежавшую перед ним папку и извлек оттуда еще несколько листов.

— Тогда давайте обратимся к другим свидетелям. У нас имеются показания постоянных клиентов вашей гостиницы. Например, господин Шохман Михаил Яковлевич, проживающий в Ростове, пояснил следующее: «В мае этого года я также останавливался в гостинице „Космос“. Во время оформления документов портье гостиницы по имени Марина предложила мне брать в прокат диски с видеофильмами. Стоимость проката составляла сто рублей. Диски я брал у нее два раза. Деньги портье принимала наличными, никаких кассовых чеков при этом не пробивалось…»

Журов на мгновение поднял глаза на девушку.

— Аналогичные же показания дали свидетели Хохрин, Уваров, Дворников. Это только те, кто живут недалеко от Юрьевска. А уж если поискать по всей стране… Они все тоже говорят неправду?

— Нет, почему? Правду…

— Ах, вот как? — притворно изумился московский гость. — Но вы же только что заявили, что показания Олега Паленова не соответствуют действительности. Вот выдержка из его допроса… Та-а-ак… Ага! «У Марины и Романа был общий бизнес. Они давали в прокат постояльцам гостиницы „Космос“ диски с видеофильмами». К слову, за незаконную предпринимательскую деятельность в составе группы — срок до пяти лет… Так как же вас понять? Постояльцы правду говорят, а Паленов, утверждая то же самое, лжет?

— Нет, диски гостям я выдавала, это правда. Но Роман говорил, что он индивидуальный предприниматель, и мне надо только…

— Стоп! Не торопитесь. Давайте вернемся к ранее сказанному. Интересно у нас с вами получается, Марина Андреевна! Сначала вы отрицаете факты, изложенные Олегом Паленовым, а потом, под давлением других фактов, вынуждены их признавать. Вы уж выберите что-нибудь одно… Идем дальше. Вот еще интересная бумаженция. Объяснение, полученное от директора гостиницы «Космос» госпожи Новицкой. Оказывается, что ни она, ни бухгалтерия ничего не знали о вашем… бизнесе! Так?

Марина опустила глаза. Ее подташнивало от страха.

— Так, — удовлетворенно кивнул Журов. — Дальше. Олег Паленов выдал следствию тетрадь, которую он обнаружил в комнате Романа, в столе. Оч-чень интересная тетрадочка! Своего рода бухгалтерия. Все записано: когда, какой фильм, сколько денег получено… Уверен, если провести почерковедческую экспертизу, она найдет здесь немало ваших каракулей.

— Тетрадь я действительно вела — так Рома просил. Сказал, для учета, чтобы налоги платить.

— Ах, опять Рома… Что ж, я вас в какой-то мере понимаю. На покойника всегда удобно валить, он возражать не станет.

— Да нет же… — Марина подняла на Журова испуганный взгляд. — Ни на кого я не валю.

— А у вас это и не получится. Между прочим, сегодня утром, сразу после вашего ухода с работы, сотрудники ОБЭП изъяли в ящике вашего рабочего стола очень похожую тетрадочку, с точно такими же записями. Дело, судя по всему, у вас на широкую ногу было поставлено… Вот снова показания Олега Паленова: «Совместным бизнесом по прокату видеофильмов фактически руководила Марина Наумова. Роман только давал ей диски, за что получал небольшие суммы. Сколько именно, я не знаю, поскольку брат мне об этом не рассказывал…» И еще: «Незадолго до того дня, когда его застрелили, Роман сказал мне, что у него был неприятный разговор с Мариной. Наумова сообщила ему, что больше не нуждается в его помощи и будет работать сама. Роман не возражал, но попросил вернуть принадлежавшие ему диски. В ответ Марина рассмеялась и сказала, что диски эти уже не его, и пусть только попробует их забрать. Это плохо для него кончится…» Что вы имели в виду, Марина Андреевна?