Книга Крик дьявола - Уилбур Смит

На тысяче футов он плавно развернул машину к югу — со стуком и перебоями, припадая на одно крыло, аэроплан, как пьяный, ковылял по небу к месту встречи с Флинном О’Флинном.

62

Медленно оторвавшись от пальмы, под которой он полулежал, притулившись к толстому стволу, Флинн с важным видом поднялся.

— Ты куда? — Открыв глаза, Роза подняла голову.

— Туда, куда тебе со мной нельзя.

— Уже третий раз за час! — подозрительно воскликнула Роза.

— Отсюда и название — восточноафриканский квикстеп[30], — отозвался Флинн, тяжелой поступью удаляясь в кусты. Дойдя до зарослей лантаны, он осмотрительно огляделся, не будучи уверенным, что Роза не последует за ним. Убедившись в своем одиночестве, он опустился на колени и запустил руки в рыхлый песок.

С видом заправского пирата, выкапывающего сундук с золотыми монетами, он достал из песка бутылку и вынул из нее пробку.

Уже приложившись к горлышку, он услышал приглушенный рокот возвращающегося аэроплана. Не вынимая бутылку изо рта и продолжая делать жадные глотки, Флинн, прищурившись, поднял глаза.

С явным наслаждением вздохнув, он вновь закупорил бутылку, положил на место и, забросав песком, направился к берегу.

— Видишь их? — крикнул он Розе, проходя мимо пальм. Выйдя на открытое место, она так задрала голову, что длинная коса свесилась ниже пояса. Роза не отвечала, но ее лицо было тревожно-напряженным. Собравшиеся вокруг нее тоже молчали, словно предчувствуя беду.

Посмотрев вверх, Флинн увидел аэроплан, летевший, как подстреленная птица — с то и дело захлебывающимся двигателем, с длинным шлейфом синеватого маслянистого дыма позади, с трепещущими крыльями и болтающимся под брюхом обломком вместо колеса шасси.

Он обессиленно снижался над берегом, перебои двигателя были так заметны, что явно слышался шелестевший в оснастке ветер.

Коснувшись плотного песка единственным колесом, аэроплан пробежал около пятидесяти ярдов по прямой и резко завалился набок. Левое крыло зарылось в песок, увлекая его к океану, хвост задрался, переворачивая машину. Раздались треск, скрежет и скрип. Поднимая бурю песка, летательный аппарат полетел кубарем.

Вгрызаясь в берег, пропеллер разлетелся в щепки, а из передней кабины, раскинув в воздухе руки и ноги точно спицы колеса, вылетел человек. Он упал в воду возле самого берега, а аэроплан, разлетаясь на куски, продолжал кувыркаться. Отломилось нижнее крыло — тросовые ванты стали лопаться с хлопками, напоминавшими ружейный залп. Оказавшись в воде, корпус машины еще проскользил какое-то расстояние, и застыл, омываемый волнами. Да Силва неподвижно свисал из задней кабины, поддерживаемый ремнями безопасности, его руки безвольно болтались.

На несколько секунд наступила мертвая тишина.

— Помогите пилоту! Я — к Себастьяну, — первой опомнилась Роза. Мохаммед с двумя аскари поспешили за ней туда, где, словно выброшенный на берег обломок затонувшего судна, лежал в воде Себастьян.

— Вперед! — заорал Флинн тем, кто стоял рядом с ним, и неуклюже поспешил по песку к обломкам аэроплана. Однако добраться туда никому так и не удалось.

Последовало мощное сотрясение — воздушная волна будто вдавила им барабанные перепонки: воспламененный бензин взорвался. Все вокруг мгновенно превратились в бушующее море огня.

От раскаленного жара «спасатели» отпрянули назад. Пламя было темно-красным, с сатанински-черным дымом, оно пожирало холщовую обшивку, точно кожу с тела аэроплана, обнажая его деревянный скелет-каркас.

В самом пекле да Силва продолжал висеть в кабине, его почерневшая фигурка в обгоревшей одежде была похожа на силуэт обезьянки. Потом огонь спалил его стропы, он тяжело плюхнулся в воду, и пламя на нем с шипением потухло.

Пожар еще догорал, когда Себастьян, придя в сознание, попытался приподняться на локте. Он бессмысленно уставился на курившиеся обломки. Тени пальм, словно полосы на шкуре тигра, лежали на песке, матово позолоченном вечерним солнцем.

— Да Силва? — хрипло и невнятно произнес Себастьян. Его сломанный нос, казался расплющенным на лице. Хотя Роза смыла почти всю кровь, она все еще чернела в ноздрях и в уголках рта. Глаза напоминали узенькие щелки в распухших фиолетовых глазницах.

— Нет! — покачал головой Флинн. — Он не выжил.

— Погиб? — прошептал Себастьян.

— Мы похоронили его в буше.

— Что произошло? — спросила Роза. — Что там могло такого случиться? — Она сидела возле мужа, как мать, оберегающая ребенка. Медленно повернув голову, Себастьян посмотрел на нее.

— Мы нашли «Блюхер», — ответил он.

63

Капитан ВМФ Великобритании Артур Джойс был доволен. Склонившись над столом в своей каюте, он оперся ладонями о края разложенной на нем морской карты. С нескрываемым удовлетворением он смотрел на нарисованный синим карандашом жирный кружок, словно это президент Английского банка подписал чек на миллион фунтов стерлингов.

— Отлично! — сказал он. — Просто великолепно. — Он сложил губы так, будто собирался насвистеть «Типперэри». Но вместо этого, причмокнув, улыбнулся стоявшему напротив Себастьяну. Несмотря на расплющенный нос и синеву вокруг отекших глаз, Себастьян тоже ответил ему улыбкой.

— Превосходная работа, Олдсмит! — Выражение лица Джойса несколько изменилось — в нем появился намек на то, что он что-то вспомнил. — Олдсмит? — вновь произнес он. — Не вы ли это участвовали в открытии сезона по крикету в Суссексе в тысяча девятьсот одиннадцатом году?

— Так точно, сэр.

— Боже мой! — Джойс расплылся в улыбке. — Никогда не забуду тот первый матч с Йоркширом. Вы дважды оставили не у дел Грэма и Пенриджа, а?

— Дважды, верно. — Себастьяну нравился этот человек.

— Фейерверк! А потом… Сколько у вас было проходов — пятьдесят пять?

— Шестьдесят пять, — поправил Себастьян. — Девятые воротца, с Клиффордом Дюмоном — сто восемьдесят шесть!

— Да! Да! Я отлично помню. Фейерверк! Очень жаль, что вам не довелось сыграть за Англию.

— Ну, не знаю, — скромно помялся Себастьян.

— Нет, правда. — Джойс вновь сложил губы трубочкой. — Очень жаль.

Флинн О’Флинн не понял из всего этого ни слова. Изнывая от нестерпимой тоски, он ворочался в своем кресле, как старый буйвол в западне. Роза Олдсмит смогла понять не больше его, но пришла в восторг. Совершенно очевидно, что капитану Джойсу были известны некие достижения Себастьяна, а раз такой человек, как Джойс, знал о них, значит, Себастьян был известен. Она чувствовала, как ее распирает от гордости, и она тоже улыбнулась Себастьяну.

— Себастьян, я не знала. Почему ты мне об этом не рассказывал? — Она вся светилась.