Книга Сто солнц в капле света - Наталья Андреева

– Куда, куда? – кинулся к ней в холле ливрейный лакей. – Их сиятельство никого не принимают!

– Да пусти ты!

Шурочка оттолкнула его и побежала вверх по парадной лестнице, на второй этаж. Лакей бросился следом, отчаянно крича:

– Куда, куда! Барышня нельзя! Нельзя беспокоить!

Шурочка и его не слушала, бежала так быстро, что лакей за ней не поспевал. Едва она очутилась перед кабинетом графа, дверь распахнулась. Хозяин стоял на пороге, видимо он услышал отчаянные крики. Посмотрев на верного слугу, на нее, он, усмехнувшись, произнес:

– Я вижу, Александра Васильевна, вы решили штурмом взять мой дом. Как это на вас похоже! Оставьте нас.

Лакей, согнувшись в почтительном поклоне, тут же удалился.

– Я… – начала было она.

– Не станете же вы делать это на пороге? Входите, разве можно вас остановить, когда вы на что-то решились? – Граф посторонился, чтобы пропустить ее в свой кабинет.

«Когда вы, проклятая всеми, без веры в добро, без веры в людей, постучитесь в мою дверь, я вас впущу…» Но едва Шурочка вошла в кабинет, мужество ее покинуло. Она уже выдержала сегодня две битвы, за Жюли и за себя. Теперь же она просто расплакалась.

– Ну-ну, Александра… – Он подошел и обнял ее. – Сашенька, полно… Не надо плакать.

– Вы меня не прогоните? – Она с надеждой посмотрела ему в глаза и поняла: нет, не прогонит. Он не ждал ее, но, конечно, рад. Искренне рад.

– От кого же вы так спешно бежали? – ласково спросил граф. – Я рад, что ко мне. Вы перестали испытывать ко мне отвращение?

– Да, я теперь хочу остаться с вами. Все, что вы мне ни предложите, я приму. Алексей Николаевич, выслушайте меня. – Граф и не пытался ее перебивать. Шурочка собрала все свои силы, отошла к окну и решительно сказала: – Нет, нет, стойте там! Может быть, после того как я вам все расскажу, вы и сами ко мне больше не подойдете! Один человек… Он не так давно объяснялся мне в любви и говорил при этом… Впрочем, не важно, что он говорил. Но он сегодня отказался от своих слов. Вы тоже можете отказаться. Я пойму. Я хочу вам сказать… – Она сделала над собой еще одно усилие.

– Вы любовница господина Соболинского? – помог ей граф.

– Да!

– Вы беременны от него?

– Нет, слава богу, нет!

– Это все? Или есть еще какая-то тайна?

– Да. Мое происхождение…

– Это семейная тайна, – перебил ее граф. – А это меня нисколько не трогает, если не касается меня лично. Оставьте это на совести ваших родителей.

– Но разве можно после этого меня любить?

– Значит, вы даже не рассчитывали стать графиней, когда шли сюда?

– Нет, что вы! Как я могу? Просто увезите меня отсюда! Все равно куда! Я хочу поскорее уехать. Помните, вы мне говорили? Говорили, что готовы меня увезти. Мне все равно, что скажут на это окружающие. Сережа научил меня любить. Научите меня жить, прошу вас. Ну, говорите же что-нибудь! Только не молчите!

– Александра Васильевна… Саша… Я понимаю, что вы ко мне испытываете. Я намного вас старше.

– Нет, нет! Это не то, не то! При чем здесь ваш возраст? После того, что сделал Серж… если вы думаете, что я люблю его, то нет! Давно уже нет!

– Да, неделя для вас в ваши семнадцать лет срок большой, – невольно улыбнулся он, но тут же стал серьезен. – Я ведь знаю, у вас большое горе. Несчастье с сестрой, смерть матери. Мне следовало приехать на похороны, но я не смог, не нашел в себе сил. Я был уверен, что вы никогда сюда не придете и не скажете то, что вы мне сейчас сказали. Я был уверен. Мысленно я с вами уже попрощался. Вы еще ребенок. Вам хочется убежать из дома совершенно по-детски. Но это пройдет. Готовы ли вы принять потом то, на что решились в состоянии отчаяния? Что же касается меня… То для меня это счастье. Я уже думал, что со мной этого никогда не случится. Любить… – глухо сказал он.

– Алексей Николаевич!

И тут она бросилась ему на шею. Шурочка не хотела сейчас разбираться в своих чувствах, понимала только, что это вовсе не дружеский поцелуй. И почему она раньше была к нему так холодна? У нее ведь было так много чувств, они так ее переполняли, что сердце ее просто-напросто не могло быть свободно. Оно всегда должно было быть занято. И сейчас она не лгала. Они с трудом друг от друга оторвались.

– Александра… Сашенька, вам надо сейчас уехать, – мягко сказал он.

– Куда? Домой? Нет, нет!

– Поверьте мне, это ненадолго.

– Да я ни дня не могу там оставаться! Нет, мне нечего там делать!

– Ну хорошо, – он улыбнулся. – А как же обед?

– Обед? Да, я проголодалась! – тряхнула она кудрями. – Неужто вы меня не накормите?

Он рассмеялся и позвонил в колокольчик. Тотчас явился лакей и почтительно выслушал распоряжения хозяина. Граф велел накрыть стол к обеду на веранде. И поставить два прибора. «Остаюсь!» – подумала Шурочка. Ей было здесь так хорошо! Все свершалось по мановению невидимой волшебной палочки, все ее желания предугадывались. Она еще не успела настолько насытиться богатством, чтобы заскучать, как это рано или поздно случается со всеми.

…За обедом она наконец-то решилась и заговорила об алмазе:

– Алексей Николаевич, я пообещала вам, что верну «Сто солнц». Так вот: у меня его нет. Но я знаю, где он.

– И где же?

– Он у Соболинского.

– Я так и знал, – с удовлетворением кивнул граф.

– Серж поступил подло. Подло и жестоко. Он уговорил мою сестру Долли украсть алмаз. Она, бедняжка, была человеком слабым, доверчивым и не очень умным. Когда Долли поняла, что Серж ее бросил, она утопилась. А маменьку, которая об этом узнала, разбил второй удар. Они умерли в один день. И причиной всему – Серж. Как же я могу его любить после этого?

– Разум и чувства, Саша: ничего общего между собой не имеют. Ты понимаешь, что он – негодяй, но он уже взял власть над тобой.

– Нет! Алексей Николаевич, это не так! Не так! Я только что с ним объяснилась! То есть это было часа два назад. Я с ним попрощалась. Я вам клянусь, что никогда больше не попытаюсь искать встречи с ним, а если он будет меня добиваться, я его прогоню, как прогнала его нынче. Я вам в этом клянусь, – горячо сказала она.

– И что же господин Соболинский сделает с камнем? – размеренно спросил граф. Подали десерт, но Шурочка была так взволнованна, что есть не могла. Да и граф не проявлял к еде никакого интереса.

– Я не знаю. – Она нахмурилась. – Но знаю, что он только что из Петербурга.

– Ему не удастся продать там алмаз, – живо сказал граф. – Все ювелиры уже оповещены. Ему не удастся также оставить камень в залог. Ни у кого нет таких денег. Я имею в виду ростовщиков, к которым господин Соболинский мог бы обратиться.