Книга Повелитель бурь - Андрей Воронин

— М-да, — сказал Федор Филиппович.

— Признаюсь, вы меня слегка огорошили, Максим Юрьевич. Что ж, откровенность за откровенность. Мои аналитики действительно обратили внимание на участившиеся стихийные бедствия и представили мне по этому поводу целый доклад. Я передал этот доклад наверх, его приняли к сведению и даже, насколько мне известно, собирались произвести проверку финансовой отчетности вашего министерства. Через некоторое время мне сообщили, что проверка не дала никаких результатов, и в приказном порядке велели перестать заниматься сомнительной чепухой.

— Да, я так и понял, — с грустью сказал Становой. — Говорите, проверка не дала результатов? Ну, еще бы! А вам известно, что ее проводили специалисты нашего финансового управления? Понимаете, нашего! Вы когда-нибудь видели вора, который ловит сам себя за руку?

Разговаривая, они медленно прохаживались взад-вперед по цеху. Теперь Федор Филиппович резко остановился и повернулся к Становому лицом.

— Короче, Максим Юрьевич, — потребовал он. — Ведь вы же позвали меня сюда не для того, чтобы развлекать теоретическими выкладками, правда? Пока что вы не сказали мне ничего нового. Этот разговор кажется мне просто довольно неуклюжей попыткой вытянуть из меня побольше информации.

— Господь с вами! — тоном оскорбленной невинности вскричал Становой.

— Нет, отчего же? Я готов поделиться с вами своими соображениями по этому вопросу. Так вот, Максим Юрьевич: если все, о чем вы тут говорили, соответствует действительности — а мне кажется, что так оно и есть, — то вы автоматически оказываетесь первым, на кого падает подозрение. Не скрою, я много думал об этом деле и даже предпринял небольшое частное расследование. Выводы неутешительны, Максим Юрьевич. Я имею в виду для вас неутешительны.

Становой рассмеялся. Смеялся он весело, заразительно, но генерал без труда уловил в его смехе легкий оттенок горечи — будто привкус полыни в бокале с вермутом.

— Я в вас не ошибся, Федор Филиппович. Трудно поверить: генерал ФСБ режет правду-матку прямо в глаза главному подозреваемому! Удивительно! Неслыханно! Знаете, я действительно жалею, что мне не довелось служить под вашим началом. Может быть, я до сих пор работал бы на Лубянке, вместо того, чтобы копаться в грязи и тушить пожары. Но мне кажется, вы неспроста так разоткровенничались. Одно из двух: либо вы убедились, что подозрения в мой адрес беспочвенны, либо… Либо я уже приговорен, и в эту самую минуту дуло снайперской винтовки смотрит мне в затылок. Принимая во внимание выпирающий из-под вашей рубашки бронежилет, я склоняюсь ко второму варианту. Он мне активно не нравится, но кажется гораздо более правдоподобньм.

— Перестаньте кривляться, — скрывая за напускным раздражением легкую растерянность, сказал Потапчук. — Если вам есть что сказать, говорите. У меня действительно масса дел, мне недосуг выслушивать ваши двусмысленные комплименты. Бронежилет мой ему не понравился! А кто подослал ко мне того наркомана с пистолетом — не вы?

— Не переигрывайте, Федор Филиппович, — сказал Становой. — Если бы вы были так уверены в моей виновности, как стараетесь показать, меня давно не было бы в живых. Ведь вы затем сюда и пришли, чтобы я развеял ваши сомнения. Я ведь тоже не первый год живу на свете и кое-что понимаю. Мне известно, что все косвенные улики в этом деле указывают на меня, и я вас спрашиваю, как опытного, неглупого человека: вам не кажется, что этих улик слишком много?

— Иными словами, вас подставляют, и вы пришли ко мне просить защиты. Так?

— А что, по-вашему, я должен был делать? Вы хотя бы понимаете, что я оказался между двух огней? Если меня не шлепнет этот ваш фальшивый инженер, мне не миновать пули от некоторых моих коллег. Они поняли, что я их вычислил, и теперь пытаются убрать меня вашими руками. Речь идет об очень больших деньгах. О человеческих жертвах и убытках, которые понесло государство, я не говорю, их такие мелочи не интересуют, да и меня, признаться, тоже. Знаете, как говорят: один-два трупа — это трагедия, а несколько сот — статистика… Так вот, я знаю, как это звучит, но меня в данный момент волнует только один труп — мой собственный.

— Ну, хорошо, хорошо. — Федор Филиппович раздраженно сунул в зубы очередную сигарету и прикурил от поднесенной Становым зажигалки. — Давайте оставим в покое ваш труп, тем более что вы пока живы и здоровы. Вы правы, мне хотелось бы, чтобы вы развеяли некоторые мои сомнения. Например, мне очень любопытно узнать, что у вас вышло с этим изобретателем, как его…

— Ляшенко, — подсказал Становой. — А почему он вас интересует? Он приехал сюда по моему приглашению, привез очень перспективный прибор. Мы вели переговоры об испытаниях его установки, я свел Ляшенко с нашими финансистами для уточнения условий оплаты. Потом он передал мне установку, из чего я сделал вывод, что договоренность достигнута, и уехал.

— Так вот просто взял и передал?

— Ну а как же? Видите ли, это довольно щекотливый вопрос. Установка в тот момент была нужна нам позарез, а Ляшенко требовал, чтобы ему заплатили наличными. Поэтому нам пришлось пойти на некоторые финансовые нарушения, и никакой документации, никаких накладных и ордеров, естественно, при передаче установки не было.

— И где же она, эта установка?

— Неподалеку. Самое смешное, что она отлично работает. Вы заметили, какая последние несколько дней стоит погода? В это трудно поверить, но генератор туч работает, да еще как!

— В самом деле? И вы можете мне его показать?

— Да в любой момент! А в чем, собственно, дело?

— Дело в том, что труп Артура Вениаминовича Ляшенко был обнаружен очень далеко отсюда, в горах, где вы проводили свою последнюю спасательную операцию.

Становой заметно вздрогнул, и Федор Филиппович подумал, что он либо великий артист, либо действительно не знал о смерти изобретателя.

— Вот оно что! — воскликнул Становой. — Значит, вы нашли труп, установили личность, выяснили, что в Москву его вызвал я, и решили, что это моих рук дело! Тем более что в то время я как раз был поблизости… Ай-яй-яй, как ловко они все обстряпали! Как аккуратно они меня подставили! Выходит, я присвоил установку, украл выделенные на нее деньги, а изобретателя отвез в горы и тихо грохнул, так?

— Примерно так, — сдержанно согласился Федор Филиппович. — А что, по-вашему, я должен думать? Вот вы все время твердите: они, они… Кто это такие — они? Или вам это неизвестно?

— Доподлинно — нет. Но кое-какие догадки на этот счет у меня имеются. Да что там — догадки! Я уверен, что доить счета, на которые поступают бюджетные средства, может только Вострецов.

— Кто это — Вострецов?

— Заместитель начальника нашего финансового управления. Фактически, все деньги проходят через его руки, и он может воровать совершенно безнаказанно. Самое смешное, что этот негодяй — мой старый друг и однокашник. Мы с ним вместе росли, и в МЧС меня пристроил именно он. В последнее время я часто задаюсь вопросом: неужели он сватал меня в спасатели только для того, чтобы сделать козлом отпущения? Или эта идея возникла у него позже?