Книга В омуте страха - Ищущий

не могла скрыть ее длинных волос, цвет которых терялся из-за черно-белого фото. Под рукой дамы стояла девчушка, судя по тому, как светилось её лицо, ей нравилось фотографироваться, а может быть, это было её первое фото. Девочка была в платье и, крепко вцепившись в руку матери, смотрела вперед. Слегка поодаль от отца стоял мальчик, что держал отца за руку. На нем была необычная форма гимназиста, но он был слишком мал для того чтобы учиться в гимназии, скорее это была школьная форма.

— Его долго уговаривали сфотографироваться. — Улыбнулся Сокол, вспоминая тот веселый момент. — Кате уже четырнадцать, Глебу семь.

— Где учится? — поинтересовался Янковски, слегка улыбнувшись на фотографию такой счастливой семьи.

— Я, если честно, не понимаю. — Пожал плечами Андрей. — Я стараюсь спрашивать, а Катя постоянно выдаст что-то и голова не соображает, видимо, старею.

— Да, того и глядишь начнешь упускать наших «клиентов», — потряс Сокола за плечи Лучинский в качестве дружеского подтрунивания, — ну ничего, пока плешь не проест твою светлую голову у тебя есть мы, напомним ели что.

— Лысина не признак ума, — заметил Закрипин, тоже начиная втягиваться в беседу, — скорее признак зрелости.

— То-то твой отец слишком зрелый, — заржал Агапит, и хлопнул в протянутую ладонь Донована, — того и гляди пойдет искать тебе молодую маму.

Виктор слегка покраснел. Его отец был ещё тем дамским угодником и об этом знали все, кто с ним работал. Несмотря на свой возраст, он весьма хорошо сохранился, что выливалось в различные шутки, вроде тех, что сам Закрипин годится отцу не в сыновья, а в братья. Его мать сбежала, поэтому отца Закрипина более ничего не сдерживало в плане дел сердечных и, хотя порой это бросало тень на репутацию сыщика, сам Виктор старался не вмешиваться в личную жизнь отца.

— Слушай, ну а что примерно хочет твоя дочь. В кого она пошла? — усмехнувшись, продолжил свои расспросы Павел.

— В отца. — Засмеялся Сокол. — Тоже хочет в полицию.

— Я смотрю, ты ни капли не переживаешь из-за этого?

— Ей четырнадцать, пусть пока спокойно учится, а потом уже поймет, что моя работа не такая уж и привлекательная.

Павел замолчал и вернул фотографию владельцу. С минуту они ехали молча, пока Янковски вдруг не спросил:

— Не боишься, что это задание может оказаться опасным для тебя?

Сокол ответил не сразу. Он посмотрел в зеркало заднего вида, дабы поглядеть на реакцию своих ребят. Те, услышав вопрос Павла нахмурились. Все они старались не думать о подобных вещах, это угнетало и мешало сосредоточиться. Сам Андрей думал точно также, но всё же молчание затянулось, видимо, он раздумывал, как бы ответить правильно. Когда же он заговорил, голос его был спокоен.

— Семья, конечно, переживает, но нет, не боюсь. Скажем так, я слишком многое в жизни видел. Я и с женой-то познакомился, когда в госпитале лежал, во время бунтов подстрелили, прямо на улице, долго провалялся, а Юля ухаживала за мной.

— Считай, легко отделался, — легонько толкнув Сокола локтем, сказал Янковски. — С одной войны на другую.

— Что поделать, работы не было, выбирать не приходилось, пришлось взяться за эту, и теперь как-то уже привык.

Хоть Сокол и выглядел спокойным, тем не менее, вопрос Павла заставил его начать размышлять к чему в итоге он стремится. Ответ всегда приходил один «Сделать мир лучше», но разве он таковым станет, если его семья однажды лишится отца. Его друзья, возможно, размышляли также. Сам Андрей знал, почему сыщикам запрещено философствовать на тему их работы. Один из его коллег, спился под тягостными мыслями и вскоре его понизили до обычного полицейского. Насколько знал Сокол, после этого он продолжил пить, заливая в себя алкоголь даже на работе. Возможно, что его конечно в итоге уволили, но смысл был в том, что иногда лучше не думать об очевидных фактах, которые способны разъесть твою душу изнутри. Именно это и было важно, не допустить страх в себе, преодолеть, не стать его заложником, иначе ты превратишься ни во что.

— Ну вот…

— Что? — услышав его мысли, вслух спросил Агапит.

— Да так, привычка, — соврал Сокол, понимая, что делает именно то, что делать не следовало. Уходил в философию.

* * *

Машина остановилась перед вокзалом. Это было огромное белое здание с гигантскими окнами по бокам, сама по себе постройка вокзала уходила куда-то вдаль, где находился перрон для поездов. Двойные деревянные двери принимали постоянный поток людей, одни заходили, другие выходили. Вокзал носил имя Витте, и именно его статуя встречала и провожала всех приезжавших и уезжавших из города.

Бывший председатель совета министров вряд ли бывал здесь. Насколько мог судить Сокол, когда он заканчивал свою деятельность, города либо ещё не было, либо он только начал зарождаться. Однако руководители города посчитали, что именно его именем следует назвать вокзал города. Логика в этом была, до своего назначения на пост главы правительства, Витте руководил министерством путей и сообщений, в чье ведомство входили все вокзалы. Сокол подумал, что ему, возможно, польстил бы данный знак уважения.

Сыщики, выйдя из машины, встали вокруг машины и принялись заниматься своими делами. Кто-то закурил, другой принялся насвистывать мелодию, а третьи просто принялись болтать о своем. Сокол же огляделся по сторонам и тоже вышел из машины. Вокзал был многолюден, поэтому вполне возможно можно было затеряться в толпе и не дать мафии найти нужного свидетеля.

— Его должны скоро привезти, — вслух сказал Павел, скорее всего, для самого себя, чем для остальных. Он вытащил часы на цепочке и взглянул на время. Привычка явственно выделалась из действий Янковски. Прямо перед ним стояли большие башенные часы вокзала, но полицейский предпочел свои личные.

— Почему полиция сама не доставит его? — спросил Агапит, выделяя дым изо рта, которые кольцами растворялись в воздухе, — мы бы его встретили в участке и отвезли куда надо.

— Понятия не имею. — Раздраженно замахал руками Янковски. — Мне никто не соизволит докладывать, я тут как чернорабочий.

— Плохой пример, — однотонно произнес Сокол, — а не привезли его в участок, потому что нам так и так пришлось бы везти его сюда. Других станций нет.

Вдруг сыщики заметили, что к ним медленным шагом движется фигура, которая вела себя очень странно. Шла она черепашьим шагом, изредка останавливаясь, а потом, пригнувшись,