Книга Змея за терновым троном - Мари Конва

Звучит опасно.

— Не то слово. — Сдуваю волосы со лба. — В детстве я сделала блокнот из газет и бумаги и подарила папе. В результате неделю жила без сладкого. А почему? — Мы кружимся и пытаемся подловить момент, когда кто-то из нас откроется для удара. — Оказалось, что среди прочей макулатуры затесался чек на кругленькую сумму, выписанный клиенткой.

— Ты просто чудовище! — Шай хохочет и бросает подушку на пол. — Сдаюсь!

Я играю невидимыми мускулами.

— Напомните-ка, Ваше Высочество, сколько вам лет?

— Двадцать, миледи.

Принцесса делает элегантный реверанс.

— Самый разгар детства.

— Вот я всегда так говорю.

Мы улыбаемся до ушей и устраиваемся поудобнее на кровати бок о бок. Мне сложно поверить, что девушка, которую я знала когда-то, так изменилась, но незримая нить между нами никуда не делась. Я чувствую тепло, исходящее от Шай. Рискую ли, греясь в нём, когда следовало бы сосредоточится на работе?

Пожалуй, рефлексии на сегодня достаточно.

Шай выгребает из подушек странный свёрток. Я с интересом тянусь к нему.

— Итак, после того как я надрала твою задницу, расскажешь, что это?

— Я просто тебе позволила. Не обольщайся. — Она разворачивает бежевую холщовую ткань и достаёт оттуда что-то чёрное и блестящее. — Подарок от Руты. Не смей затмить меня на балу в нём!

Распахиваю глаза и недоумеваю.

— Платье?

Поглаживаю полупрозрачный материал и вздыхаю. Кончики моих пальцев ощущают приятную мягкость, и по телу бежит дрожь. Обрывки из прошлого выхватывают меня из настоящего, и вот я в своей комнате: лежу на кровати и смотрю на потолок. А вот я стою у лавки и держу в руках открытку с Млечным путём.

Мама.

— Просто примерь.

— Разве что в гробу, — отшучиваюсь я, хотя уже совсем не против побыть Барби.

Шай закатывает глаза и тянет меня за собой. И вот я уже снимаю свою одежду за ширмой и бурчу под нос о вселенских невзгодах, выпрыгнувших из ниоткуда.

— Не бухти! — ворчит Шай.

— Со своим Златовлаской ты также разговариваешь? — подначиваю я и выхожу к ней.

Тут же получаю грозный взгляд, но как только Шай отходит на пару шагов назад, её глаза распахиваются в изумлении:

— Как красиво! — она натягивает на лицо лукавую ухмылку. — И ты ничего.

Вот так, значит?

Пытаюсь догнать её, но она хихикает и убегает. Путаюсь в длинном подоле и чуть не падаю. Принцесса останавливается, поднимая руки вверх, и делает шаг в сторону. За её спиной в отражении зеркала появляется утончённая молодая особа в изысканном чёрном наряде — я. Глубокий v-образный разрез приоткрывает мою грудь, но ткань скрывает руки и спину. Полупрозрачный подол сияет множеством золотых звёзд и созвездий. Касаюсь пальцами платья, не веря, что в зеркале я, а не самозванка.

— Как Рута узнала про моё увлечение астрономией?

Шай клонит голову набок.

— Думаю, она не знала. Рута никогда не ступала за пределы волшебных земель. Скорее всего, ты для неё сродни звезде, сошедшей с неба.

— Такая же красивая?

— Такая же далёкая! Или недалёкая.

Я показываю принцессе язык и снова возвращаюсь взглядом к отражению, поглаживая силуэт. Сердце щемит в груди от воспоминаний.

— Фэй, всё в порядке?

— А, да. Вспомнила кое-что.

Лицо Шай выражает обеспокоенность, и я закусываю щёку.

— Звёзды напоминают мне о маме. Я никак не могу отпустить её.

Принцесса подходит ближе и кладёт ладонь мне на плечо.

— Отпускать и не надо. — Её указательный палец касается грудной клетки в области сердца: — Здесь её место. — А затем лба: — И здесь. А беспокойные воспоминания обязательно уложатся и однажды превратятся в светлую грусть. Чем сильнее ты отталкиваешь их, тем больнее. Прими их, Фэй.

— Я не знаю как. И мне так страшно… — Запинаюсь и сминаю подол платья. — Страшно, что даже поимка убийцы не успокоит бурю внутри меня.

— Даже буря конечна. Всё наладится.

Я киваю и перевожу тему:

— Ты говорила с братом после ссоры?

— Скорее всего, он топит свою злость в озере у ротонды. Найду его позже на балу. — Шай хлопает себя по макушке. — Ох, я же обещала помочь с организацией. Фэй, ты не против, если оставлю тебя?

— Конечно, нет. Ступай. Если от меня не будет вестей, значит, я запуталась в этом платье и задохнулась.

Принцесса фыркает.

— Не драматизируй.

Она разворачивается, чтобы уйти, и внезапный порыв накрывает меня:

— Шай, постой.

— Да?

— Почему ты больше не появлялась со свитой в кварталах? В детстве.

Она с нескрываемым удивлением срывается ко мне после заминки. Её крепкие объятия сжимают меня, выбивая воздух из груди.

— Прости! О Боги, прости! Я была уверена, что ты и не вспомнила меня.

— А я думала, что не вспомнила ты.

Шай нехотя отстраняется.

— Мне пришлось. Мать с утра до ночи гоняла на занятия: то верховая езда, то танцы. Приходя в спальню, я падала без сил. Меня не отпускали в ваш мир, а сбегать тайно возможности не было.

— Ты правда думала, что мы забыли тебя?

— Правда.

— Это просто невозможно, — нежно улыбаюсь я, поглаживая её по плечу. — Ты стала невероятной женщиной, Тру.

— Тру?

— Ой, вырвалось само собой. Ты не назвала своё имя тогда, и мы с Келл придумали своё.

— Мне запретили его называть, а врать вам не хотелось. Прости ещё раз. Сто тысяч «прости»!

— Не за что извиняться. Ступай, готовься к вечеру.

Шай не торопится уходить.

— А Келл, какой она стала?

— Самодостаточной, уверенной в себе, но безмерно неуклюжей красоткой.

Принцесса смеётся.

— А помнишь, как она обрушила прилавок в магазине?

— О да! А потом, пытаясь собрать всё, испачкалась в пролитых чарах и неделю чесалась.

— Скучаю по тем временам.

— И я. — Толкаю её бедром. — Иди уже.

Шай напоследок улыбается и скрывается в дверном проёме. Кошка следует за ней будто так и надо.

Какое-то время я любуюсь тем, что вижу в отражении, но как только сбиваю с себя спесь, иду переодеваться. До бала ещё несколько часов. Можно спуститься и проверить спальню Кайдена. Нам многое нужно прояснить.

«Это ошибка.»

Я трясу волосами, пытаясь избавиться от его слов, которые возвращались ко мне снова и снова после исчезновения принца в Тропе. Стягиваю платье и надеваю привычное. Как бы мне ни хотелось свернуться в клубок и спрятаться под одеялом, я понимаю, что если не разберусь с собственными чувствами, то это помешает расследованию. И чем только думала, пустоголовая? Потянулась поцеловать его? Безумие, слабоумие и капля отваги. Последнее — такое себе утешение.

Выхожу из гостевой и спускаюсь на этаж ниже. Где-то в глубине себя надеюсь, что принц ещё не вернулся, хоть и