Книга Кангасейро - Жозе Линс ду Регу

совершенно спокойным.

Зе Луиз дрожал с ног до головы. Рядом была Нока, и в темноте он почувствовал у себя на руке ее дрожащую руку. Зе Луиз взял свой обрез — оружие у него было, но патронов оказалось совсем мало. А Донинья уже кричал:

— Стреляйте, сукины сыны! — и лег на землю. — Там дыра в стене, — приказывал он Зе Луизу, — стреляй оттуда, а я останусь здесь и уложу первого, кто сюда сунется.

Зе Луиз был не в силах двигаться. Он вдруг представил себе всех, кого любил. У него было такое чувство, будто настал его смертный час. Когда он отвечал на первые выстрелы, палец дрожал на курке, но потом движения стали уверенными. Донинья кричал, заглушая треск пуль, пробивавших тонкие стены дома. Зе Луиз не знал, сколько времени все это длилось. В темноте он только заряжал ружье; рядом была Нока, тело ее пылало.

— Зе Луиз, — шептала она, — это конец. — И целовала его губы, горячие, горячее раскаленного ствола его ружья.

Он не думал больше о смерти. Казалось, что все происходит вне времени, в ином, бесконечном мире. Пули пронизывали дом со всех сторон, черепицы отскакивали, словно камешки. Донинья перестал кричать. Нока подползла к нему:

— Жена, кончаюсь, пуля попала в левый бок… Но эти сукины сыны… не возьмут меня живым, нет, не возьмут. Пойди посмотри, что с парнем. Этот щенок все же дерется. Не говори ничего, я погубил твою жизнь… Я знаю, ты беременна от него…

Ей хотелось сказать что-нибудь мужу, но она не смогла, слова застряли в горле. Все же, поборов себя, она прошептала:

— Мы все умрем, теперь всему конец! — И она обняла мужа; ей стало тепло — горячая кровь лилась из его раны, и это было последнее тепло человека, который давно уже не согревал ее. Почувствовав запах крови, она упала на тело умирающего мужа, который для нее уже давно был мертв. Потом, вспомнив о Зе Луизе, подползла к нему.

— Ты здесь? Патронташ почти пустой. Посмотри, как там у Но.

Она опять поползла к мужу и увидела, что он лежит без движения и уже почти не дышит. Она схватила патронташ и отнесла его парню. Перестрелка продолжалась.

— Уходи отсюда, Нока, эта сволочь стреляет по низу.

Голоса снаружи заглушали стрельбу:

— Сдавайся, сукин сын!

Зе Луиз ответил на это огнем. И вдруг он почувствовал, как Нока вся содрогнулась.

— Ничего, мальчик, ничего, — прошептала она.

Он пощупал ее лицо, грудь и почувствовал на руках горячую кровь.

— Ты ранена, без тебя мне ничего не нужно!

Он выпустил из рук ружье и обнял ее…

— Я не чувствую боли, может быть, это — кровь Дониньи.

Он нащупал руками рану и понял, что кровь льет из живота… И тогда он перестал понимать, что происходит вокруг. Он точно сквозь сон слышал, как взломали дверь, как лейтенант приказал:

— Оставить живыми! Дайте свет…

Лейтенант пренебрежительно толкнул ногой неподвижное тело Дониньи и, увидев Зе Луиза, лежащего рядом с Нокой, распорядился:

— Парня не трогать, хочу доставить эту тварь живым в Ресифе. Это, должно быть, Бем-те-ви.

Нока стонала и широко открытыми глазами смотрела на Зе Луиза, а он, казалось, совсем не сознавал, что творится вокруг него.

Солдаты перевернули в доме все вверх дном, думали найти что-нибудь.

Женщина тихо стонала, не в силах повернуть головы. Она умирала.

Тогда Зе Луиз в отчаянии крепко вцепился в ее тело…

— Связать бандита — крикнул лейтенант. — На этом мерзавце я должен заработать нашивку.

Но де Донинью и Ноку вытащили во двор. Уже светало. Солдаты растаскивали имущество. Лейтенант отдал приказ сержанту:

— Сержант, отрежьте ухо коитеро, я обещал майору Лусена доставить вещественное доказательство. Минервино правильно навел на след этих мерзавцев.

Потом он отдал приказ сделать короткий привал. Перестрелка длилась два часа с лишним. Испуганные козы убежали и, взобравшись на камни, издалека смотрели на происходящее.

— Сержант! Оттащите эту падаль на свалку за домом.

Зе Луиза, связанного, бросили рядом со свинарником. Солдаты громко разговаривали, разожгли костер, чтобы поджарить мясо, вокруг распространялся ароматный дым, поднимаясь к ясному небу. День обещал быть чудесным. Щебетали птицы, заливались желтые канарейки, перекликались галос де кампина. Довольный лейтенант возбужденно говорил сержанту:

— Да, повезло мне с этим Бем-те-ви. Могу наверняка рассчитывать на повышение, и будет что рассказать. Я помню, как сержант Малкиадес только за то, что схватил живым мерзавца Лудовико из отряда Луиз Падре, получил чин офицера. Да, об этом мальчишке будет что рассказать. Он действительно сумасшедший, один выдержал такой дьявольский огонь. Я уверен, что только голод вынудил его сдаться. Майор получит не одно ухо коитеро: Минервино выдал в этом округе еще пятерых.

Солдаты расположились в тени жуазейро. Настало утро, сквозь ярко-зеленую листву деревьев просвечивало чистое небо.

XIV

О поимке Бем-те-ви писали газеты Ресифе: «Хищник сертана, почти ребенок, захвачен после жестокого сопротивления лейтенантом Алвиньо». Газеты говорили о «восемнадцатилетнем чудовище». Врачи-эксперты судебной медицины давали интервью. В экстренных выпусках помещали фотографии Зе Луиза, а на ярмарках певцы распевали свои АВС[19] о кангасейро и о великом побоище. Образ молодого кангасейро возбуждал фантазию сертанцев. Лейтенант получил повышение и теперь свирепствовал со своим отрядом в каатинге.

Страшная история сына дошла и до семьи мастера Жеронимо. В одной из газетных заметок описывалась со всеми подробностями его жизнь: «Бем-те-ви — сын закоренелого убийцы из Брежо, скрывающегося от преследования правосудия Параибы. Теперь он проживает в одной из фазенд Такарату под другим именем и таким образом ушел от правосудия. Сын его, подобно змее, уже в своей крови носил яд преступности и, естественно, превратился в бандита». Мастер попросил Бенто прочитать «Листок».

— Подумай только, как врут негодяи. Я на свободе, оправдан судом и прибегал-то к оружию только ради самозащиты, а эти негодяи распространяют всякие небылицы. Анинья не должна ничего знать об этом. Бедняжка не в силах даже пошевелиться в постели от боли. У нее совсем отекли ноги. Мать ее умерла от той же болезни. А теперь певцы распевают эту историю. Превратили Зе Луиза в хищного зверя кангасо, а бедняжка даже с оружием обращаться не умел. Ручаюсь тебе, что во всех этих рассказах лейтенанта Алвиньо больше бахвальства, чем правды, и все для того, чтобы получить офицерский чин. Зе Луиз для него — только ступенька, чтобы взобраться повыше. — Старик задумался на минутку, потом решительно добавил: — Вот что я скажу: нужно как можно скорее уходить отсюда, не то за мной явятся солдаты.